Карен засмеялась в ответ.

– Пожалуй, стоит воспользоваться вот этим, – сказал он, доставая из заднего кармана наручники.

Но они выпали у него из рук, когда он наклонился к Карен и крепко поцеловал ее в губы. Она обнята его за шею и прижала к себе, не желая прерывать поцелуй. Напряжение и стрессы последних недель постепенно растворялись в алкоголе. Нет, алкоголь тут не при чем, вдруг поняла она, когда он принялся медленно расстегивать пуговицы у нее на блузке. Это была страсть. Любовь. Возможность раствориться в другом человеке, не боясь потерять себя.

Весь следующий час они занимались любовью. Огоньки свечей трепетали у них над головами, а сердца бились в унисон. Тепло их тел и жар дыхания образовали союз, о котором она мечтала всю жизнь, но который так и не смогла создать. До сегодняшнего дня.

Они долго лежали, обнявшись, на полу, вслушиваясь в треск умирающего пламени в камине и чувствуя, как прохладный воздух обдувает их разгоряченные тела. Карен закуталась в плед, а Робби ползком добрался до кофейного столика и принялся выковыривать из бутылки с мадерой запечатанную красным сургучом пробку. Он налил бокал сначала ей, потом себе, и оба одновременно сделали глоток.

– О-о, просто восхитительно! – протянула Карен. – Нет слов!

Когда разбавленное бренди вино побежало по жилам, она снова ощутила жар в крови.

– Тот приятель заслужил мою вечную благодарность…

Его прервала трель мобильного телефона. Мгновением позже требовательно зазвонил телефон Карен. Они обменялись недоумевающими взглядами, и Робби приподнялся на локте, чтобы дотянуться до своего мобильного. Встав на ноги, он помог подняться с пола и Карен, но она тут же вскрикнула от боли и обмякла в его руках.

– Мое колено… Проклятье! Мне нельзя было сидеть на полу. Теперь я не могу разогнуть ногу, черт возьми!

– Я помогу тебе.

Робби на руках отнес ее в кухню и усадил на табуретку.

– В морозилке лежит пакет с колотым льдом.

Он достал его и, завернув в полотенце, протянул Карен.

– Спасибо. – Она кивнула на кофейный столик, на котором лежал его телефон. – От кого вызов?

Робби направился в гостиную, а Карен смотрела, как двигаются при ходьбе его ягодицы. Зрелище оказалось настолько приятным, что даже колено у нее стало болеть меньше. Хотя не исключено, это начал действовать пакет со льдом.

Он взял в руки телефон и бросил взгляд на дисплей. Когда он поднял глаза, она заметила, что лицо его покрывает смертельная бледность, а в глазах написана растерянность.

– В чем дело?

– Сообщение от Бледсоу. Код Окулиста.

Карен выпрямилась на табуретке, пытаясь сквозь затуманивающие мозг пары алкоголя осмыслить услышанное. Наконец она потерянно пробормотала:

– Этого не может быть.

Протянув руку к своему телефону, она набрала номер Бледсоу. Он ответил после второго сигнала.

– Бледсоу, что, черт возьми…

– Мне известно лишь, что первый полицейский, прибывший на место преступления, доложил, что убийство похоже на работу Окулиста. Когда я спросил у него, отрублена ли левая рука, он ответил, что нет. Я спросил также, есть ли надписи кровью на стенах, и он снова ответил отрицательно.

– Ты думаешь, кто-то копирует почерк Окулиста?

– Именно это я и думаю. Я в своей машине. Встретимся на месте как можно скорее.

Карен положила трубку и пересказала содержание разговора Робби, который уже поспешно одевался. Он как раз застегивал наплечную кобуру, когда она отшвырнула в сторону пакет со льдом и объявила, что едет с ним.

– Не говори глупостей! У тебя утром операция. Кроме того, ты даже не можешь наступить на ногу. Оставайся дома и положи лед на колено. Я позвоню тебе сразу же, как только доберусь туда, и опишу место преступления так подробно, как только смогу. Потом сделаю несколько фотографий и сниму все на видео, чтобы ты просмотрела их, когда я вернусь.

– Ты сможешь вести машину?

– Эй, это же ты у нас выступаешь в легком весе. Со мной все в порядке.

– Как же я себя ненавижу! Я должна встать и идти с тобой, а не сидеть на месте. Не могу же я просто взять и остаться дома?

Робби быстро влез в свое шерстяное пальто, наклонился и поцеловал ее в губы долгим поцелуем. Отстранившись, он сказал:

– Я позвоню тебе, как только мы осмотрим место преступления.

Когда он повернулся, чтобы уйти, Карен схватила его за руку. Робби оглянулся на нее через плечо.

– Я люблю тебя, Эрнандес. Будь осторожен. Пожалуйста.

…семьдесят девятая

Бледсоу первым из членов оперативной группы прибыл на место. Он сменил патрульного полицейского, который сообщил о преступлении и даже успел обнести место происшествия желтой сигнальной лентой.

– Свет внутри не горел, – доложил патрульный. – Мне пришлось включить фонарик, но я ничего не трогал. Я даже прикрыл дверь спальни, оставив ее в том положении, в каком она была перед тем, как я вошел в дом.

– Хорошо, – обронил Бледсоу.

– Мой напарник опрашивает соседей. Несколько минут назад он связывался со мной по радио. Никто ничего не видел.

– Кто обнаружил тело?

– Кто-то из соседей. Но в службе 9-1-1 не разобрали его имени. Как раз сейчас они анализируют запись разговора. Звонок был очень коротким, голос звучал невнятно и прерывался помехами, как будто звонили с сотового телефона. Он назвал адрес, представился соседом, а потом сигнал исчез и разговор оборвался. Мы его потеряли.

– Звонил мужчина или женщина?

– Оператор уверяет, что мужчина, но не может ручаться наверняка.

– Что нам известно о жертве?

– Дом зарегистрирован на имя Лауры Макей. Родилась девятого мая шестьдесят девятого года. Темная шатенка, насколько я сумел разглядеть в свете фонаря. Но, похоже, кто-то остриг ей волосы.

По спине у Бледсоу пробежал холодок. Он кивнул и повернулся к входной двери, намереваясь войти.

– Жуткое зрелище, сэр. Омерзительное. По правде говоря, мне пришлось выйти наружу и глотнуть свежего воздуха, прежде чем я смог позвонить вам. Меня едва не вывернуло наизнанку.

– Я знаю, как это бывает. – Бледсоу похлопал себя по карману, чтобы убедиться, то гигиенический пакет на месте, и сказал: – Ладно, покараульте тут. Никого не впускать, кроме членов оперативной группы. С минуты на минуту должны прибыть эксперты.

Не успел Бледсоу отвернуться от патрульного, как к тротуару Подкатили Робби и Манетт. Он остановился у передней двери, поджидая их.

– Синклер и Дель Монако уже едут, – сообщил Бледсоу. Вытащив из кармана несколько пар латексных перчаток, он протянул их коллегам.

– Карен не приедет, – сказал Робби, натягивая перчатку на левую руку и расправляя ее на пальцах. – У нее очень болит колено. Она даже не может наступить на ногу.

Бледсоу поднял голову.

– Вот черт! А я-то надеялся, что она подкинет нам идейку насчет того, что здесь происходит.

– В ее идейкахбыло бы, как всегда, полно всяких «может быть, да» и «может быть, нет», – отмахнулась Манетт. – Вряд ли от них был бы толк. Ты что, не видишь, к чему это уже привело?

– Мы не знаем ровным счетом ничего, пока не осмотрим все самым тщательным образом, – заявил Робби. – Давайте не делать поспешных выводов. Лучше приступим к делу без предубеждения.

Манетт тряхнула головой и пристально посмотрела на него. – По-моему, ты проводишь слишком много времени в обществе Кари, и это заметно. Ты уже и говорить начал совсем как она.

Бледсоу нахмурился, но промолчал и распахнул дверь. Они медленно, друг за другом, вошли внутрь, обшаривая глазами каждый дюйм прихожей и коридора. Они искали следы борьбы: царапины на стенах, осколки стекол на полу и, конечно, кровь…

Искали везде. Но здесь не было ничего.

Они неторопливо и тщательно обошли весь дом, осматривая комнату за комнатой, пока не оказались в последней, в самом конце коридора. Дверь была прикрыта, и кровати не было видно. Бледсоу бросилвзгляд на Робби, повернулся к двери и толкнул ее ногой.