Плутовка вернулась утром и в довольно хорошем расположении духа. Она зашвырнула сумочку на диван, сбросила туфли на шпильках и плюхнулась в кресло, требуя принести ей стаканчик крови и чего-нибудь покрепче. Злой как черт, Ник выполнил ее просьбу, а потом накинулся с упреками. Она должна была дать ему знать, что с ней все в порядке, сообщить, позвонить, но девчонка нагло смеялась, забросив ноги на подлокотник и потягивала коктейль, как ни в чем не бывало.

— Говори, не томи, говори, ну.

— У нас есть помощник, — сказала та с триумфом и достала зеркальце из сумочки — верный суккуб Берита готов мне помочь. В этот момент Ник выхватил из ее рук бокал, швырнул на пол и гневно ее тряхнул:

— Ты что проболталась Ибрагиму? Ты в своем уме? Это же правая рука самого демона?

— Не тряси меня, как грушу, я и так устала. «Ух как интересно господин Берит, ух как занимательно, да вы гениальны». Тьфу! Еще ты нервы треплешь! Коктейль вылил. Кристина отбросила его руку и пошла за другим бокалом.

— Ибрагим, между прочим, ненавидит Берита, — сказала она уже с кухни, зная, что он прекрасно ее слышит, — тот держит его в неволе уже тысячу лет. Кстати, это именно Ибрагим передал мне пленку с доказательствами невиновности твоей жены. Если хочешь знать, то с помощью суккуба ты можешь проникнуть в дом. Я лишь буду отвлекающим звеном. Ник ухмыльнулся:

— И чего хочет взамен суккуб?

— То чего и все — свободы. Власти. Ибрагиму насточертело выполнять прихоти хозяина. Он хочет на волю. Так что, когда сдохнет Берит, это освободит Ибрагима от всех обязательств и он уйдет на покой.

Николас с недоверием посмотрел на Кристину, которая появилась с новым бокалом:

— Слишком все просто тебе не кажется? Она пожала плечами:

— Все простое бывает гениальным. Ник, у нас нет другого выбора, помощь Ибрагима нам нужна, а если он предатель, значит такова наша судьба. Вот и все. Кстати я видела эту тварь. Сегодня.

— Хамелеона? — Ник побледнел от ненависти и ярости.

— Вот именно. Красивая сучка. Хотя кто знает, может и это не ее внешность. Только я теперь хорошо ее отличаю. По глазам. У хамелеонов они оранжевые. Она затаилась как змея. Для нее я теперь враг номер один. Берит прогнал ее из своих покоев, когда привел меня домой. Кстати, он красавчик. Козел и урод моральный, но хорош.

— Он к тебе… — Ник почувствовал, как у него сжимаются кулаки.

— Нет не приставал, он со мной очень учтив. Для него я девушка извне. Не рабыня и не служанка. Так что он ведет себя так словно он и не демон вовсе, кстати, он даже не подозревает, что я дампир. Фэй в свое время дала мне необыкновенные духи, заглушающие запах иных существ. Для Берита я пахну как человек. Он думает, что я не знаю кто он. Кстати, Берит считает меня очень важной птицей. Я представилась ему как дочь нефтяного магната из Чехии…

— Дура, и дня не пройдет, как он вынюхает о тебе все. Нам нужно действовать как можно быстрее. Как ты связываешься с Ибрагимом?

— У меня есть его личный номер.

— Сегодня же я поговорю с твоим отцом. Нужно начинать действовать, пока твои отношения с демоном не зашли слишком далеко. Черт, ну и в гнусную же историю ты меня сейчас втягиваешь. Влад и Витан представления не имеют где ты находишься…а я должен подставлять тебя Бериту!

— Еще как имеют представление — для них я отдыхаю в Таиланде. У меня даже сотовый таиландский имеется. Так что все отлично, дядя, расслабься.

Кристина растянулась на его кровати и закрыла глаза. Ник сел на пол возле нее и облокотился о стену. Раннее утро. Затишье всего живого. Сейчас, когда беспокойство за Кристину немного утихло, Ник снова почувствовал прилив черной всепоглощающей тоски. Одиночества. Если бы ОНА была рядом, все было бы иначе. Вся его проклятая жизнь была бы другой. Но у него был огромный кусок счастья. Точнее мизерный по меркам бессмертных. Всего два года. Он сам все разрушил, сжег, пепла не оставил. Никогда и ни с кем он не бывал так жесток как с Марианной. Он мог быть холодным с любовницами, мог быть грубым, но жестоким — никогда. Любовь к Марианне как наваждение, подобной страсти в его жизни не было и не будет никогда. Она как яркая комета осветила его мрак и погасла, мерцая вдалеке манящим светом, недоступным и уже не принадлежащим ему. Он должен ее отпустить, и отпустит, если останется жив после этой переделки. Он даст Марианне свободу. По законам королей братства — он имеет право развестись. Марианна заслужила свое счастье без него. Возможно, у нее появится другой мужчина и она…О, дьявол, когда же он сможет не думать о ней без этого поглощающего чувства боли? Ник тихо спросил Кристину:

— Как она? Когда ты видела ее в последний раз? Племянница молчала, словно не желала говорить с Ником на эту тему.

— Все еще хочешь меня убить?

— Как я могу хотеть тебя убить, после того как увидела, что ты и так мертв? – так же тихо ответила она, — Это твое тело ходит и разговаривает, а душа и сердце мертвы, корчатся в адском пламени. Ты уже себя убил. Только одного не пойму как у тебя рука поднялась?… Если бы меня ударили еще ладно, я та еще стерва, но она… В ней столько света, столько любви. К тебе. Как ты мог? Ник опустил голову на руки:

— Не знаю. Наверное, я не умею любить как она. Моя любовь другая. Черная любовь. Наверное, я так и не смог до конца поверить в свое счастье. Мне казалось, что вот-вот что-то случиться, что она меня разлюбит, встретит другого. Я всегда этого ждал и поэтому так легко поверил. Самое страшное, что тогда я хотел ее убить. Ты не поймешь того жгучего яда, который серной кислотой сжигал мне душу. Все слишком сложно. Внутри меня живет жадный зверь. Не мне — значит ни кому. Кристина придвинулась к нему ближе, легла на живот подперла подбородок кулачками.

— Если Марианна простит тебя, если захочет вернуться…

— Нет! — Ник сказал это слишком резко, даже сам вздрогнул, — не куда возвращаться. На таком пепелище и костей не осталось. Мы слишком разные. Марианне нужен другой мужчина рядом: спокойный, любящий и ласковый. Я на подобное не способен. Я другой. Мои чувства для нее губительны. Так что не нужно даже и думать об этом. Если вернусь, то займусь разводом. Думаю, она обрадуется, узнав, что теперь свободна. Кристина тронула Ника за плечо:

— Ты хоронишь себя, да? Вот почему не борешься за нее? Вот так просто опустил руки?

— Глупая, ничего ты не понимаешь, мне не за что бороться. Я все решил. Так будет лучше. Для нее.

— А для тебя? Что лучше для тебя, Ник? Как ты будешь жить дальше, зная, что отпустил ее в мир других мужчин? Ты же сдохнешь от ревности, я-то тебя знаю, порой мне кажется, что из всего нашего семейства я больше всего похожа на тебя. Ник резко встал:

— Не болтай глупости. Слишком ты еще молодая, чтобы рассуждать о моих чувствах. Позвони Ибрагиму, скажи, что пусть готовиться. Ник вышел на улицу и судорожно выдохнул воздух. Отпустить… Что будет с ним? Какая разница? Как всегда — мрак, одиночество, ему не привыкать, если в живых останется.

С этого момента моя жизнь изменилась. И она менялась каждый день, незаметно, но довольно ощутимо. Фэй не отходила от меня ни на шаг, она совершенно не давала мне побыть одной. Везде и всюду я ездила за ней. Мне даже начало это нравится. В центр я все же вернулась. Фэй неизменно поила меня увеличенной порцией крови, и поэтому я была сыта…Точнее ребенок был сыт. У меня начал появляться живот. Как-то вдруг сразу вылез. До этого профессор говорил, что я плохо питаюсь, а ребенок растет очень быстро и забирает у меня всю энергию. Он говорил, что я должна увеличить свой рацион до шести раз в день, иначе начнется сильное истощение. Я слушалась. Постепенно я начала привыкать к мысли, что уже не одна, и внутри меня живет другое существо. Наше общение с ребенком стало постоянным ритуалом. Я даже не заметила, как это переросло в привычку и я начала мысленно с ним разговаривать. Он единственный кому не нужно писать ничего на бумаге, он понимал меня с полуслова. Я даже вела с ним своеобразную игру. У нас совершенно не совпадали вкусы в еде. Я любила сладкое, он любил соленое. Я любила апельсиновый сок, а он простую газировку. Иногда я его дразнила, тогда он меня тоже наказывал. Бывало съем ему назло кусочек торта, а он вернет мне его назад.