— Делай как считаешь нужным. Не хочу доводить соседей до сердечного приступа.

Нэт привел в порядок одежду, затем закрыл дверь и повернулся ко мне лицом.

— Я принес вина, — он кивнул в сторону сумки, которую бросил у порога под моим напором. — И цветы.

Он достал из сумки и протянул мне помятые тюльпаны.

— Они прекрасны, спасибо. — Я положила их на кофейный столик и присела на софу. — А теперь садись сюда. — Я похлопала по дивану рядом с собой.

— А ты для начала не хочешь поставить цветы в воду? — сказал Нэт, садясь рядом.

— Думаю, они могут подождать несколько минут, а я пока… — Мои пальцы ползли вверх по его бедру.

— Эй, эй, остановись на секунду. К чему так спешить? — Он схватил меня за странствующего по его телу руку. — Почему бы нам просто не поболтать?

Я рассмеялась и продолжила бродить по его телу другой рукой. Он схватил и эту руку, так что теперь обе моих руки лежали на его бедрах, очень близко к моей намеченной цели. Я попыталась высвободиться, но Нэт был слишком сильным по сравнению со мной. Он отпустил мои руки и приподнял брови, глядя на меня, как бы говоря: "Ну, и что ты теперь будешь делать, а?" Так что я взобрался на него сверху, вернув свои руки, где они были прежде. У него не было шансов выиграть эту биту — я чувствовала, что моя тактика уже работает.

— Эй! Это же…жульничество.

Его голос был хриплым, а дыхание горячим на моей шее. Он отпустил мои руки и положил свои на мою талию.

— Гораздо лучше, — прошептала я. — И вот, я так долго ждала этого дня, так что будь хорошим мальчиком, разденься и займись со мной сексом. Прямо сейчас.

Что ж, он так и поступил.

Позже, уже совсем поздней ночью, я жарила мясо. Нэт мне помогал, смотрел, чтобы я его не сожгла. Девон был прав, мясо было нежное и вкусное.

Я проснулась посреди ночи и обнаружила Нэта, свернувшись калачиком, отвернувшегося от меня. Я наблюдала за его спиной, пока он спал. Боже, как же я любила его спину. И его шею. И его волосы. И всё остальное, что я могла видеть в этот с этого ракурса. Я чуть было не сказала эти три слова за ужином, но время было совсем не подходящим. Я не хотела их говорить, после того, как мы занимались сексом на диване — мне показалось, что это будет грубо для этих слов. Я начала уже думать, скажу ли я эти слова вообще когда-нибудь.

Когда я проснулась, Нэт был уже одет и внизу на кухне, опираясь на стол, жевал бутерброд. Я подошла к нему и, обняв, поцеловала в шею.

— Ты чего поднялся в такую рань?

— Вряд ли одиннадцать тридцать можно назвать ранью и я опаздываю на работу.

Черт. Совсем забыла.

— Ой, нет… работа? В самом деле? Я думала… Может быть. ну ты скажешься больным. Мы могли бы провести весь день в пастели. — Сказала я, изобразив из себя по максимуму привлекательную девушку.

Я подошла, чтобы поцеловать его, обняв его за талию. Но Нэт в самую последнюю секунду повернул голову и я чмокнула его в холодное ухо. Он выскользнул из моих рук и оказался на другой стороне кухни, подняв руки, вроде как сдаваясь. Но он явно не сдавался.

— Нет, нет, нет. Никаких, не ходи на работу — не в этот раз. Мне в самом деле надо на работу. Прости, я знаю, что это отстойно.

— Но, Нэт… — Даже мне не понравился заискивающий тон моего голоса.

— Прости. Я вернусь около семи.

Я знала, когда проигрывала. Я вздохнула.

— Хорошо, но тебе тогда лучше выложится для меня, когда вернешься, — но здесь была лишь доля шутки. Меня на самом деле бесило, что он предпочел идти в какой-то вшивый паб, чем провести время со мной.

— Увидимся вечером. — Он быстро чмокнул меня в лоб и был таков.

Пока я тащила себя наверх, то успела взглянуть на себя в зеркало на лестничной площадке. Капризное выражение лица, и на голове черте что. Неудивительно, что он так быстро сбежал — кто может винить его?

Лучшие планы превратить в дерьмо.

Мое настроение не улучшилось, пока я не приняла душ и не привела волосы в порядок. Я решила, что это хорошо, что Нэт относится к своей работе серьезно. Это продемонстрировало, что он был взрослым и ответственным, и много чего еще, в отличие от меня. Это не означало, что он был скучным положительным ботаном, который никогда бы не посмел возмутиться, если бы ему плюнули в лицо. Да он же и не собирался никуда пропадать. Мне просто надо найти что-нибудь чем заполнить свой день — всего-то. Да без проблем.

Я совершила набег на кухню и раздобыла немного хлопьев, а затем провела пару часов пялясь в телик, глядя серфинг по нескольким каналам, переключая то на один, то на другой. Потом я поднялась наверх и разобрала все мои лаки для ногтей, засохшие выбросила. Все это заняло от силы минут пять, и расставила флакончики по цветовой гамме, получив от этого какое-то странное удовлетворение. Затем я загрузила несколько песен на мой iPod. Затем я послушала их и думала, почему мне скучно.

Больше было заняться нечем.

И в эту нескончаемую субботу, когда стрелки еле-еле ползут по циферблату, отказываясь двигаться быстрее, как бы мне того хотелось, я сделала нечто не поддающиеся никакому разумного объяснению. Я начала себя резать.

Мы с Итаном весь день не разговаривали. Что на самом деле было и не удивительно. Он заходил пару раз, но каждый раз: он смотрит на меня, я смотрю на него, он смотрит в сторону. Порез около его рта выглядит паршиво, кожа вокруг него распухла и приобрела желтый оттенок. Трудно было поверить, что это моих рук дело. На душе скребли кошки, но как только я открывала рот, чтобы извиниться, что-то меня тут же останавливало. Невозможно держать кого-то долго взаперти и не ожидать, что этот кто-то не психанет и не слетит с катушек. Ну, вот он добился успеха. Вроде как.

После каждого посещения Итана, я начинала прислушиваться, на случай, если он опять начнет вещать у меня в голове. Но он не вещал. Тогда я поняла, какой же идиоткой я была и рассмеялась во весь голос.

День 26

Вот рассвет и еще одного дня, а может быть и нет. Кто знает, может солнце прекратило светить и мир подошел к концу. Может быть мы с Итаном остались единственными, кто выжил. Не утешительная мысль. Но, если мы единственные, кто выжил, то в какой-то момент мне придется с ним поговорить. Может быть даже придется начать сегодня, если я не хочу умереть в одиночестве. Кроме того, может нам придется с ним вдвоем повторно заселить планету или что-то типа того.

Именно тогда, когда я одна, и начинаются сомнения. Пока вокруг меня люди, я могу притворяться, что всё в порядке. Но мне нужна аудитория, чтобы перед кем было бы притворяться, иначе это не работает. В одиночку себя не так-то просто одурачить.

Не то чтобы я против одиночества, нет, не особо Я могу себя отвлечь глупыми фантазиями и мечтами на пару часов, но, в конце концов, всё возвращается ко мне вновь. Это то с чем я остаюсь: наедине с собой. И вот что пугает меня больше всего. Я. Я стараюсь очистить свои мысли порезами, что наношу себе. Но воспоминания, кажется, становятся только яснее и ярче, чем сильнее я стараюсь их забыть. И все эти "почему", "зачем" и "что если". Они всегда таятся где-то в фоном режиме, появляясь неожиданно, чтобы сбить меня с ног, как только начинает казаться, что всё нормально и эта мысль — понимание — разрывает мне сердце: моему отцу было бы стыдно за человека, которым я стала.

Иногда я даже рада, что его нет в живых, так что мне не надо видеть выражение его лица, когда я вваливаюсь домой на нетвердых ногах, одежда моя выглядит как попало, а губы красные и распухшие от того, что целовалась с каким-нибудь первым встречным. Ей-то всегда было плевать. Она никогда не дожидалась моего возвращения. Папа бы непременно меня ждал, я была в этом уверена. Он бы переживал за меня, беспокоился, орал бы на меня, наказал бы, запер дома и говорил бы, что я больше не должна видится с теми парнями. А я бы психовала, орала бы в ответ и хлопала дверью в спальню, а потом бы умоляла выпустить меня. Но в душе чувствовала совершенно другое. В душе, я бы тайно радовалась, мне было бы уютно от того, что кто-то обо мне заботиться. Я бы просидела под домашнем арестом все выходные. Иногда я бы даже оставалась с ним дома и смотрела по телику те дрянные старые ситкомы, которые он так любил. Может быть и она бы там была, но мне было бы плевать. Всё было бы по-другому. Все было бы иначе. Я бы не пошла в парк, в тот день, прихватив с собой бутылку с сидром. Вот где все началось — это то, с чего я начала.