Он огляделся. На возвышении, по обе стороны от Данте сидели Мефистион и Корбуло. Сферы деятельности этих двоих были противоположными.

Мефистион, Повелитель Смерти, верховный библиарий Ордена и псайкер почти несравненной силы, был высок и внушителен. Освещение зала делало его похожим на призрака, угловатое лицо было задумчивым. Мефистион ощутил внимание Рафена и слегка кивнул, мельком взглянув на космодесантника алмазно-твердыми глазами. Рафен поприветствовал его в ответ, подавляя чувство болезненной слабости. Он сражался вместе с Повелителем Смерти на Сабиене, и теперь не мог отделаться от мысли, что Мефистион видит его насквозь.

Рафен первым отвел глаза и взглянул на другого советника Данте. Корбуло — носитель Чаши Грааля. Одежды апотекария были контрастными, безупречно белыми с алой оторочкой. Верховный сангвинарный жрец Корбуло был мрачным и морщинистым, с копной соломенных волос. Рафен никогда не встречал его прежде, но все равно знал, кто он такой. Каждый Кровавый Ангел знал Корбуло, носителя Красного Грааля. Он один был удостоен чести использовать большинство священных реликвий, неся их в сражении по приказу Данте. Чаша Грааля, как говорят мифы Ордена, хранила частицу крови самого примарха. И вместе с Корбуло другие сангвинарные жрецы несли подобие великой чаши, символа который сплачивал войска на поле боя.

Эти трое представляли все ипостаси Кровавых Ангелов, их плоть и кости. Мудрость и благородство, свирепость и силу, верность и величественность. Они были оттенками крови, которая пела в венах Рафена. И вновь он поразился, осознав какую честь ему оказали, допустив на их собрание.

Он встал у опоры изорванного знамени, прославляющего Освобождение Девяти Сестер, и начал рассматривать других собравшихся. Капеллан Аргаст, первый капитан Лотен, старший апотекарий Цек и все остальные. Он действительно оказался в окружении самых достойных. Скрытые в рукавах руки воина были сжаты в кулаки. Он чувствовал себя так, будто недостоин дышать тем же воздухом, что и благородные герои и ученые мужи.

Наставляемые Аргастом все обратились с молитвой к Великому Ангелу и Императору, прося у них ясность и силу духа в грядущие дни. Затем Данте встал и все поклонились. Собрание отрылось, когда Магистр велел им подняться.

Он взглянул на Мефистиона, и псайкер кивнул господину.

— Пси-защита установлена, милорд. Все, что мы скажем и сделаем в этом зале, останется сокрытым от шпионов из варпа.

— Прекрасно, — сказал Магистр. — То, о чем мы сейчас будем говорить, может стать самой большой трагедией, случившейся с нашим легионом после смерти примарха, Император защити его душу.

По залу прокатился беспокойный гул. Открытое, бледное лицо Лотена выражало неуверенность.

— Дело… — он бросил на взгляд в Рафена, — с восстаниембыло улажено? Я думал, что угроза миновала.

— Для нас лишь одна угроза сменилась другой, — ответил Корбуло.

Данте торжественно кивнул.

— Да. Мы будем иметь дело не с этим несчастьем, родичи, но с его последствиями. Это как след бритвенного ветра, который может убить нас, когда буря стихла.

Рафен почувствовал в душе подступающий холод. Он хотел заговорить, чтобы объяснить, извиниться, но не нашел слов.

Восстание. Слово гремело в его мыслях бескомпромиссное и тяжелое.

Это было проклятие, кровавое проклятие. Рафен стыдился того, что был свидетелем этих событий. Не так, как в мрачные времена Ереси, когда брат обратил оружие против брата. И все же в течение последних месяцев Кровавые Ангелы стояли на самом краю войны внутри ордена. Это началось на мире-кладбище Цибела, когда боевая баржа Кровавых Ангелов «Беллус» прибыла, чтобы спасти Рафена и его роту от нападения предателей из легиона Несущих Слова. «Беллус» принес спасение и младшего брата Рафена — Аркио. Но их воссоединение таило темную цель. Инквизитор-еретик Рамиус Стиль разработал коварный план в союзе с демоном варпа. Он задумал расколоть Кровавых Ангелов, и брат Рафена стал его орудием.

Даже сейчас, вспоминая это, он вздрагивал от ужасной дерзости замысла. Стиль превратил Аркио в точную копию примарха Сангвиния и вынудил большую часть Астартес поверить, что мальчик, перерожденный Великий Ангел. Это был первый шаг, ведущий к расколу Ордена, и обращению на кровавый путь к Хаосу и Губительным Силам, которых Стиль называл хозяевами.

Рафен опустил взгляд на свои руки. Руки, которые недолго владели могущественным археотех оружием, известным как Копье Телесто, руки, которые забрали жизнь падшего брата Аркио, дабы спасти его душу.

Так много крови на них, сказал он себе. Однако ее не увидишь глазами. Рафен прерывисто задышал, подавляя яркое воспоминание.

Аркио мертв, его тело превратилась в пепел на костре, сложенном Рафеном для кровного родича. Копье, которое Стиль хотел заполучить для себя, теперь в безопасности реклюзиама крепости-монастыря, намного глубже того зала, в котором он сейчас стоял. И многие, многие братья пали, поддавшись гневу, который охватил их из-за сотворенной Стилем ереси. Праведные люди, прекрасные воины. Наставник Рафена — Корис, слишком рано взятый безумием Черной Ярости. Тилос и Люцион, Сакхил и Алакт…

Алакт, Астартес, который сражался бок о бок с Рафеном в течение многих десятилетий. Они были вынуждены сражаться, и старый воин пал от его рук.

Его безжалостных рук.

Так много мертвых. Горькая ирония этой трагедии заключалась в том, что за десять тысяч лет, самые большие потери Кровавым Ангелам нанес не враг, а собственные братья.

Сомнения, упреки и печаль, горькое сожаление, угрожали затопить его, но Рафен заставил себя отринуть все это. Он подавил черные эмоции и вернулся к настоящему.

Данте заговорил:

— Каждый из вас знает, что наш Орден был ранен кознями Рамиуса Стиля и его демонического хозяина. Но мы не раскрыли вам, насколько это рана глубока.

— Лорд, — сказал Аргаст, — я прошу вас, говорите прямо.

Магистр нахмурился, на мгновение показалось, что весь его громадный возраст проявился в одном вдохе.

— Братья мои, я глубоко озабочен будущим нашего Ордена. Подавление восстания, вызванного вероломством Стиля и ложным ангелом Аркио, забрало жизни многих наших родичей.

— Сколько? — спросил Лотен.

— Слишком много, — проскрипел Корбуло. — Мертвые или впавшие в Ярость. Слишком, слишком многие.

— Эти события исчерпали наши резервы сильней, чем все, с чем раньше сталкивались, — Данте сошел с помоста и обратился к Лотену. — Разве вы не ощутили это, брат-капитан? Когда сегодня вернулись из похода? — он махнул рукой на стены. — Пустые коридоры. Молчаливая арена.

— Я… я заметил, — признал Лотен, — но не подозревал…

— Чтобы поддержать иллюзию благополучия, мы разослали старших боевых братьев на боевые дежурства по всей галактике, — объяснил Мефистион. — Империум не увидит ничего необычного. В настоящий момент мы можем предъявить внешнему миру личину, которая кажется неизменной. Но эта маска со временем распадется.

— Если решение не будет найдено, IX легион Астартес может оказаться не в состоянии восстановить силы. Мы будем вынуждены прервать контакты с внешним миром. Мы не будем соответствовать задачам, которые Император возлагает на нас, — голос Магистра был мрачен. — Наабор кандидатов на Ваал Секундус и Ваал Прим проведен ранее, чем предполагает норма десятины, но этого не хватит.

— Численность как таковая не самая большая угроза, — добавил Мефистион. — У нас есть враги и в пределах Империума, и вне его.

— Если они узнают, что мы… — он сделал паузу, подчеркивая мысль. — Ослабли… они могут осмелиться выступить против нас и использовать любую нашу уязвимость.

— Мы слишком рассредоточены, — сказал Данте. — И ширма, которую я сотворил, как говорит брат Мефистион, не простоит вечно.

Капеллан Аргаст кивнул.

— Да. Агенты Ордо Еретикус уже рыскали на Ваале, задавая вопросы про смерть этого ублюдка Стиля.

— Если они спрашивают открыто, мы можем не сомневаться, тайком делают намного больше, — отметил Цек, впервые заговорив с начала собрания.