По дороге автомобиль двигался очень плавно, а для бездорожья, как я понял, и не предназначался. В полях работали немногочисленные паровые тракторы, ну а в джунгли с техникой особо не сунешься. Тем более с колесной. Но и дорог, по которым кроме нас сновали еще, в основном, только толпы велосипедистов (они тут что, все за здоровый образ жизни?!!) для экскурсии по основным достопримечательностям Метрополии вполне хватало. Самые интересные места фотографировал на возвращенный мне планшетник. После того как я продемонстрировал его работу, выдав за продвинутый фотоаппарат, и местные специалисты осознали свою полную некомпетентность в обращении с этим предметом (интерфейс был на английском, которого те, естественно не знали), мне отдали прибор без проблем. И даже позволили подзарядить от розетки электрической сети, имевшейся в некоторых помещениях Имперской Канцелярии. Благо, вольтаж в ней подходил для моего зарядного устройства. Так что теперь я щелкал направо и налево, на всякий случай. Мало ли...
Поначалу очень заинтересовали как раз окружавшие машину велосипедисты, а особенно -- велосипедистки. Так как с присущим немецкому народу бесстыдством те восседали на велосипедных седлах в коротких юбчонках, к тому же развеваемых встречным ветром. Через некоторое время и пару десятков кадров, отнесенных бы, наверное, на Земле к разряду легкой эротики, смог обратить внимание и на конструкцию собственно велосипедов. Довольно грубую, на наш избалованный взгляд. До стремительных форм современных спортивных моделей местным образцам было далековато. Зато массивные детали оставляли впечатление надежности, а потертый вид большинства велосипедов свидетельствовал о долгом сроке службы. Как бы не в несколько поколений...
Спросил ставшего сегодня более разговорчивым (видимо, по приказу Канцлера) майора и узнал, что действительно, полная велосипедизация населения Метрополии завершилась недавно, и еще ездят много образцов выпуска тридцати-сорокалетней давности, правда с новыми - резиновыми шинами. Да, велосипед -- действительно, пожалуй, самое удачное решение проблемы массового транспорта в данных условиях, успешно дополняющее сеть поездов.
Пока мы медленно проезжали по административному центру города и Фогель вяло рассказывал о местных достопримечательностях, я обратил внимание на лица прохожих и велосипедистов. Нормальные, открытые лица. Многие имеют вполне довольное и даже счастливое выражение лица, много смеются, вежливо здороваются друг с другом. Никаких следов тайных страхов, опасения попасть на заметку гестапо (или как тут называется его аналог). Похоже, они искренне считают, что живут в близком к идеально устроенному обществе. А как же массовые уничтожения представителей других племен, огромное количество вкалывающих в нечеловеческих условиях рабов? Не может быть, что об этом не знают. Значит -- принимают это как должное. Что, учитывая наверняка превосходно поставленную пропаганду, не так уж и удивительно...
Осмотрев административный центр из кирпича и бетона, набивший оскомину обязательным орлом, держащим в лапах свастику над главным входом каждого здания, мы направились, через чистенькие и опрятные жилые кварталы к главному железнодорожному депо. Оно впечатляло! Около десятка путей, снующие строго по делу многочисленные рабочие, споро соединяющие-разъединяющие паровозы с вагонами, загружающие топливные брикеты и разгружающие с помощью различной механизации прибывающие товары -- все то же топливо, зерно и мясо с удаленных от центральной зоны ферм. Отдельной пассажирской платформы не имелось и немногочисленные в полуденное время люди садились в прицепленные к грузовым составам вагоны.
От вокзала, по словам майора, отходило в разные стороны пять веток железной дороги, обеспечивавшие транспортную связь как с любым уголком внутри расчищенного радиуса Метрополии, так и с тремя отдельными крупными поселениями, расположенными на удалении нескольких десятков километров. Туда ходили поезда с прицепленной вооруженной и крытой стальными листами с бойницами платформой, для защиты от нападения лесной живности. Впрочем, отряды Патрульной Службы регулярно "чистили" окрестности железной дороги, уничтожая гнезда ящеров и другой гадости.
Сейчас, как сказал мой сопровождающий, тянут третью, стокилометровую линию к самому дальнему поселку, населенному преимущественно потомками голландских крестьян, обнаруженных еще первыми немецкими колонистами и окончательно влившимися в состав Империи уже при нацистах. Таким образом, скоро все основные населенные пункты будут связаны с Метрополией железной дорогой. Правда, остается еще десяток быстрорастущих поселков, основанных возле месторождений различного сырья или в качестве удаленных военных баз, но туда еще долго можно будет попасть только по воздуху.
Далее мы направились к одной из электростанций, питающих током многочисленных потребителей через аккуратно развешанные на столбах вдоль дорог провода высоковольтных линий. Это были и промышленные предприятия, и военные объекты, и даже жилые дома. Фогель с гордостью объявил, что все здания в центральном районе Метрополии электрифицированы. Из электроприборов массово пока доступны населению только лампочки, но работа над внедрением в производство бытовых пылесосов, радиоприемников и стиральных машин ведется. Ток вырабатывался на паровых генераторах достаточно впечатляющего размера. Огромные чугунные котлы, оглушительно свистящие вырывающимся из предохранительных клапанов перегретым паром, предполагали наличие серьезного литейного производства.
Туда мы и поехали после посещения электростанции. Да, солидно! Поинтересовался, откуда берут сырье. Главный инженер предприятия, вызванный для сопровождения высокого гостя, сообщил, что вначале, как я и предполагал, переплавляли детали корабля, но уже лет двадцать как перешли полностью на местное сырье. Открыто около десятка месторождений железной руды, однако единственное достойное внимания находится на Северном континенте, и разрабатывалось еще местными пещерными людьми (теми самыми "гномами", насколько я понял). Конечно, промышленная добыча началась только после прибытия нацистов, когда те окрепли настолько, что смогли прибрать к рукам северных соседей. Чтобы сократить расходы на доставку (которая, разумеется, возможна только с помощью дирижаблей) там был построен гигантский для здешних масштабов сталеплавильный завод и военная база для его охраны. Она же обеспечивала добычу руды и топлива для ее переплавки. Благо и обе эти вещи, и рабочая сила для их добычи имелись на месте. Получаемые в огромных домнах "гномьего" предприятии чугунные чушки перевозились по воздуху в Метрополию и из них уже отливались корпуса котлов или, после удаления лишнего углерода, выплавлялись стальные заготовки для обрабатывающей промышленности. Объем прибывающего с севера чугуна составлял около тысячи тонн. По земным меркам -- смешно, но здесь пока хватало. Ведь, в переводе на количество, скажем, изготовленных из этого металла паровозов -- это штук сто. Внушает!
А медь добывалась прямо тут, совсем рядом с Метрополией. Туда даже железнодорожная ветка доходила. И многие предметы и детали изготовлялись из нее. Втрое меньшая сила тяжести позволяла использовать тяжелую и непрочную, но более простую в обработке медь там, где на Земле это было неэффективно. В этом я убедился, посетив остальные предприятия, изготовлявшие уже конечную продукцию -- паровые машины, станки, оружие, сельскохозяйственные механизмы и, наконец, вершину и символ местной науки и техники - дирижабли. Последнее предприятие, ввиду немаленьких размеров своей продукции, размещалось большей частью под открытым небом. Огромные стапеля, похожие на скелет гигантского кита, при приближении производили сильное впечатление и даже вызвали было у меня гордость за такое достижение оторванной от цивилизации группы людей, пока через секунду не вспомнил о предназначении продукции этого завода. Для тысяч людей появление в небе данного чуда техники являлось последним, что они видели в своей жизни.