— Но и одну пленницу нам так же жалко, как если бы их было сто! — горячо заверил Царапс. — Верно, сержанты?
— Так точно, господин старший лейтенант! — дружно подтвердили Нюхс, Нямс и Хряпс.
После удачного налета на хрульские продовольственные склады, крысы вернулись на свою повстанческую базу.
Она находилась в пространстве между нижней палубой и днищем корабля. Потолок получался настолько низким, что даже крысам там было тесновато.
— Зато уютно! — сказал Царапс, жестом радушного хозяина обводя раскинувшиеся насколько хватало глаз помещения.
Кроме бойцов из взвода Царапса, на базе жили еще крысы-старики, крысы-мамы, крысы-девушки и крысы-дети, то есть крысеныши.
Все были при деле.
Старики учили крысенышей премудростям борьбы с хрулями и прочими мироедами.
Крысы-мамы и крысы-девушки занимались хозяйственной работой: штопали нашейные платки и шили новые мешки для захваченного продовольствия.
Двое молодых крысят трудились над портретом Суперпрезидента Кусс-Кусса Старшего.
Портрет исполнялся на большом куске грязной парусины. Крысята обмакивали в краденую хрульскую чернильницу хвосты и после этого пользовались ими как кисточками.
Само собой, из-за такого художественного метода Суперпрезидент больше всего походил на быка с наскальных росписей доисторического человека (такие картинки Денис видел в книгах для внеклассного чтения по истории).
Уши Суперпрезидента были похожи на рога, а коготки на его ногах слиплись в кляксы, неотличимые по виду от копыт.
Правда, в отличие от тех доисторических быков, Суперпрезидент держал в левой, прижатой к груди лапке увесистый свиток, похожий на бревно. А в правой, высоко воздетой над головой — какой-то предмет, напоминающий факел американской статуи Свободы.
— Это еще что такое? — Максим ткнул пальцем в загадочный предмет на рисунке.
— О, это знаменитый колбасный обрезок! Он символизирует продовольствие, добытое Гильдией Вольных Мореплавателей в борьбе с мироедами. В молодости Суперпрезидент Кусс-Кусс утащил этот обрезок прямо с банкетного стола хрульского адмирала Давай-Сюды!
— Да что вы говорите? — притворно изумилась Леся. — Какой герой!
— Еще бы! — подхватил Царапс. — Каждый крыс Гильдии мечтает повторить подвиг Суперпрезидента!
— Послушай, Денис, — приблизив губы к уху товарища, вполголоса сказал Максим. — Давай все-таки, пока не забыли, позвоним Берендею Кузьмичу.
Денис кивнул.
— Царапс, извините нас, пожалуйста, нам с приятелями нужно кое-что обсудить.
— Это касается борьбы с нашими общими врагами — хрулями, — добавил Максим.
— О, понимаю, понимаю! — оживился Царапс. — Вас так воодушевил мой рассказ о подвиге Суперпрезидента, что вы тоже замыслили какое-то дерзание? И хотите обсудить его наедине?
— Угадали, — согласился Денис.
Царапс убежал по своим делам. Денис, Леся и Максим вздохнули с облегчением.
— Может, обсудим для начала наши дальнейшие планы? — предложил Денис.
— Никаких обсуждений, пока не дозвонимся Берендею! Хватит! — отрезала Леся. — Давай звони немедленно и докладывай, что мы нашли Снежную.
— А ты на все сто процентов уверена, что хрули везут яблоки и овес именно для Снежной?
— На все сто пятьдесят. Окончательно меня убедило то, что Снежная "погибла" в кораблекрушении около месяца назад, и именно с того момента "Калиф Грошыкы-Мои" начал возить в Бухту Брошенных Кораблей овес и яблоки.
— Все равно, я не понимаю главного, — вздохнул Денис. — Допустим, хрули собрали Алый Медальон. И еще у них есть Снежная. Предположим, они наденут Алый Медальон на Снежную. Тогда царица сможет летать высоко и быстро, как настоящая птица. А толку? Объясни мне, зачем хрулям нужно, чтобы Снежная полетела? Ведь тогда она просто взмахнет крыльями и — до свиданья, хрули!
— А вот это не нашего ума дело, Котик, — Леся злилась на нерасторопность Дениса. — Звони уже скорее. Расскажем нашим все как есть — а дальше не наша забота. Пусть берут на абордаж "Калифа", пусть отправляют следопытов в Бухту Брошенных Кораблей — мне все равно. А я устала и домой хочу. В теплую постельку.
Знала бы Леся, что еще ей придется пережить, прежде чем попасть в "теплую постельку" — наверное, упала бы в обморок.
Денис открыл свой емелефон.
Выскочил гвардеец.
— Здравия желаю, Денис Алексеевич! — отчеканил он.
— Привет, Леонид, — кивнул Денис. — Слушай, у меня послание, очень срочное. Для Берендея Кузьмича. И очень секретное. Только для его ушей!
Гвардеец понимающе ухмыльнулся.
— Наша служивая братия давно приметила, что для Берендея Кузьмича почитай все послания очень срочные и очень личные. Так что вы, Денис Алексеевич, могли бы и не уточнять.
— Учту на будущее, — улыбнулся Денис. — Так слушай же послание…
— Минуточку, Денис Алексеевич, — гвардеец тревожно огляделся по сторонам. — А где это мы?
— Потом расскажу. Ты послание давай запоминай! Значит, так: "Уважаемый Берендей Кузьмич!.."
— Да погодите вы послание, — проворчал гвардеец. — Это кто тут кругом лазит, а? Крысы? А почему они такие большие?
— Ну крысы. Ну большие. А тебе какая разница? Я съел уменьшаблоко и стал очень маленьким.
— Выходит, и я стал еще меньше, чем был? — нахмурился гвардеец.
— Ну да. Раз эдак в сто.
— Так это у нас с вами сейчас голос тоньше писка комариного?
— По идее. Но мы-то с тобой друг друга слышим нормально! Мы же оба уменьшились. Про-пор-ци-о-наль-но!
— Порционально оно конечно да… Только вот другие емелефоны в нашей Всеархипелажской Сети остались такими же как были. Большими. И служивая братия в них тоже большая. Верно?
— Ну верно… Слушай, Леонид, хватит мне голову морочить! Мне нужно немедленно связаться с Берендеем Кузьмичом! Потом поболтаем!
— Поболтать — это мы завсегда. Только вот не получится у нас с Берендеем Кузьмичом связаться. Никак не получится.
— Да почему же?!!
— Потому что меня в Центральной сейчас слышно не будет. Посудите сами: кто меня услышит, если мой голос как писк самого масенького комарика на свете?
— Какой еще Центральной?
— А вы, Денис Алексеевич, похоже, не знаете как Всеархипелажская Емелефонная Сеть устроена? Ну так я вам расскажу…
— Не надо! — взмолился Денис. — Потом! Давай попробуем все-таки с Берендеем Кузьмичом поговорить! Леонид, миленький, ну пожалуйста!!!
— Деня, ты потише, все-таки, — попросил Максим. — Всех крыс распугаешь. Ты попробуй связаться через свой емелефон, а мы с Лесей — через свои. Авось, у кого-нибудь да получится.
Но увы. Ни Леонид, ни Славик, ни Папоротник (так звали гвардейца Леси) докричаться до Центральной не смогли. Хотя надсаживались они честно, как и положено настоящим гвардейцам Емелефонной Компании — до хрипоты.
— Ты был прав, Леонид, — понурившись, признался Денис. — Иди отдыхай пока что.
— Слушаюсь, Денис Алексеевич, — с видимым облегчением прохрипел Леонид и исчез под крышкой сундучка.
— Кстати, Денис, а почему ты своего гвардейца назвал Леонидом? — спросил Максим. — Тоже в честь брата, как и я?
— Да, ты ведь у нас такой затейник, — подхватила Леся. — А тут — ну совершенно незатейливое имя какое-то!
— Еще какое затейливое, — обиделся Денис. — Внимательней надо было на уроках истории слушать. Леонид — так спартанского царя звали. Того самого, который с тремя сотнями воинов защищал от персов Фермопильское ущелье.
— А, точно, — кивнула Леся. — Был такой.
— И я вспомнил, — сказал Максим. — Он погиб вместе со всеми своими воинами, верно?
— Верно, — кивнул Денис. — Это один из моих любимых исторических персонажей.
— А мой любимый — рыцарь Айвенго, — признался Максим.
Денис снисходительно улыбнулся.
— Не очень-то он исторический, — сказал он. — Потому что Айвенго, да будет тебе известно…
— Денис, не надо! — взмолилась Леся. — Я помню, что история — твой конек. Если ты сейчас начнешь нам травить байки, мы никогда не решим, что же нам делать дальше!