Стены замка вздрогнули. Казалось, и сам Магисториум был тоже живым магическим существом, и сейчас он вздохнул всем своим могучим, многогранным телом, пробуждаясь от многовекового каменного сна.

Дрожь пробежала по полу. Сетки мелких трещинок стремительно и весело ринулись во все стороны, взламывая слежавшиеся плиты, кроша потускневшую старую мозаику, скрипя растрескавшимися подоконниками. Наверху, под сводами потолков одновременно треснуло сразу несколько разноцветных витражей, и в коридоры, цепко ощупывая все попадавшиеся на пути предметы, проникли серебряные нити лунного света. Над замком уже стояла ночь – напряженная, притихшая, точно и всей природе вокруг передались тревога и страх людей и нелюдей Академии.

Что-то вновь громко вздохнуло и пробежало раскатистым стоном внизу, в подвалах Тревожной башни. Денису показалось, что там заворочался гигантский червь. И сейчас, после того как в движение придут все его кольца и извивы, гранитные глыбы полов начнет окончательно взламывать и крушить поднимающаяся снизу тупая и бездушная сила, которую не в состоянии остановить ни одна живая душа.

– Ну, вот... все-таки началось... – прошептал Нектарий. Он что-то еще сказал себе, беззвучно, одними губами. Глаза молодого человека сияли лихорадочным блеском, лицо раскраснелось, на губах играла легкая полуулыбка. Со стороны даже могло показаться, что Нектарий обрадован магическому катаклизму.

Он возбужденно оглядывал стены веселым, пылающим нездешними страстями взором, в глазах Нектария поигрывали безумные чертенята. Зеркальный маг, истребитель черной магии сейчас словно окунулся во что-то очень знакомое, но порядком забытое, и оттого – еще более желанное.

"Он охвачен жаждой борьбы, ее отчаянным и губительным азартом!" – только и успел подумать Денис, еле удерживаясь от того, чтобы не втянуть голову в плечи при очередном грохоте, который в каменном мешке башни превращался чуть ли не в разрывы авиационной бомбы. "Может, он подрывник? Или какой-нибудь магический сапер?" – мелькнула у Дениса дурацкая, несуразная мысль. И Денис не удержался – кривая усмешка коснулась его губ, хотя сейчас в замке уже было не до смеха.

Наконец пол в самом центре зала закружило, будто в гигантском водовороте. Но какова должна была быть эта сила, что сейчас бешено вращались тяжеленные гранитные плиты, вырванные неустанным напором жуткой мощи, поднимающейся снизу неудержимой волной?!

Денис вовремя прикрыл голову локтем – из водоворота яростно брызнуло каменной крошкой, и острые куски камня ударили в потолок, точно пробило давно сдерживаемый фонтан. Сверху на них посыпался град пыли, извести и гранитной крошки, больно раня шею и руки. Денис прикрыл глаза и застонал от боли и страха.

И вдруг...

Потаенным внутренним зрением, подлинным шестым чувством опасности он ощутил за острым частоколом собственных ресниц, как снизу, из подвалов поднимается живая, шевелящаяся масса чего-то мрачного, сопящего, злобного. Упорство и мрачный умысел почувствовал Денис в этой недружественной силе, что готова была вот-вот вылиться из круглого отверстия, что уже образовалось в центре зала.

Что же это такое, подумал он, отчаянно мотая головой, дабы поскорее, любой ценой избавиться от пугающего его наваждения. Кто же обитает в мрачной тьме подвалов Тревожной башни, о ком не желают знать даже сами волшебники, мастера-преподаватели Академии?

А потом перед его мысленным взором появился Маленький Мальчик. Он прикрывал глаза ладонью на манер козырька и, щурясь, смотрел куда-то вперед, сквозь облака пыли и осыпающейся известки.

"Знаешь, Денис, никогда не понимал фразу: театр начинается с вешалки, – озадаченно пробормотал маленький волшебник из Шутилова посада. – Наверное, и со старыми замками и музеями так же. Я-то, дурак, вечно думал, что надо всегда сначала провести канализацию, а то мало чего! Вдруг у зрителей или целой экскурсии животы прихватит ненароком? Поэтому всегда сначала нужно делать сток и слив, как мне кажется. А уж после – пожалуйста, любые вешалки для любых шуб и пальто.

Озорной чародей покрутил носом и скривился.

"А вот тут все правильно сделали. Это же чисто канализация какая-то... И несет оттуда, между прочим, как от городской свалки солнечной весной, сам знаешь чем. У тебя, часом, нет какой-нибудь пробки, что заткнуть ЭТО?"

Денис молча замотал головой. А Маленький Мальчик пожал плечами. Улыбнулся как всегда, по-детски – открыто и беззащитно. И тихо произнес: "А иначе они полезут сюда как безумные. И их черта-с-два остановит тогда даже сам..."

Следующее слово старшего друга Денис не расслышал из-за очередного грохота вскрывшегося пола. Тот ломался, словно льдины в яростный, уже давным-давно назревший ледоход.

– Что... это? – прошептал Денис.

И маленький волшебник в его голове ответил просто и спокойно:

– Это смерть, приятель. Не пускайте ее наверх. Вам нужно ее остановить. Во что бы то ни стало.

И вся эта картина дрогнула, подернулась морщинами перед глазами Дениса, точно крупная рябь пробежала по воде. Денис провел рукавом по лицу и размазал на щеках грязную пыль, слезы и кровь от порезов осколками камня. Осторожно обошел кряхтящего на полу Некто – того, по-видимому, только что сбило с ног сильнейшей направленной волной звука – и шагнул в сторону каменного водоворота. Месиво гранита теперь оставалось недвижимым, как причудливые волны застывшего серого стекла.

Денис сделал еще один нетвердый шаг в центр зала. Там уже шуршало, пищало, ревело. И, наконец, из отверстия в полу выглянула огромная острая морда. Она принюхалась, топорща длинные жесткие усы, и сердито чихнула. А затем остановила взгляд маленьких блестящих глаз-бусин на мальчике.

Крысиная морда злобно оскалилась и зарычала. Это был такой же монстр, что подкараулил Дениса в саду у дома.

Общеизвестно, что крысы, как и большинство их собратьев по вездесущему племени грызунов, живущих рядом с человеком, только пищат, а в основном предпочитают безмолвный образ жизни. Однако это – глубочайшее заблуждение несведущего человека.

Всякий, кто хоть однажды бывал ночью в местах большого скопления крыс – на старых заводах и фабриках, в воинских столовых, на помойках и свалках – обязательно подтвердит, что это не так.

Крысы умеют издавать такие необычные и громкие звуки, что человека, впервые столкнувшегося с этим феноменом, поначалу просто оторопь берет. Крыса, особенно если она находится в своей родной стае, в привычной обстановке может пыхтеть, свистеть, шипеть озлобленным котом, ворчать как рассерженная собака и даже рычать как заправский тигр, только, разумеется, очень маленький.

И все эти звуки очень неприятны нашему уху. И от них всякому человеку становится не по себе и хочется немедленно бежать куда-нибудь подальше. Только бы не слышать какофонии ночной стаи крыс, которые дерутся из-за добычи или затевают в подполье очередную дьявольскую возню.

В своей жизни до нынешнего злополучного лета в Академии Магисториум Денис не часто сталкивался с ночными хвостатыми разбойниками. И вдобавок, крыса, выглянувшая из пролома в полу, была вовсе не монстром-оборотнем из числа воспитанников. Об этом красноречиво говорили хотя бы ее размеры.

Она ловко вылезла на поверхность, мягко прошуршав по камню хвостом и почти кошачьими подушечками необычных для грызуна пальцев. И тут Денис увидел перед собой огромного монстра в полный рост, высотою с взрослого человека. И вдобавок – с горящим взглядом, острыми когтями и оскаленными иглами-зубищами!

Не успел, промелькнуло в голове Дениса. И в тот же миг, подчиняясь безотчетному импульсу, – а, может быть, а вдруг! – положившись на извечное "авось?", которое прежде частенько его выручало, Денис издал отчаянный боевой вопль японского пилота-камикадзе. И со всех ног кинулся прямо на монстра.