Варг измерил меня долгим изучающим взглядом, а затем решительно взялся за цепь отца.

И произошло невероятное. Его пальцы обхватили стальную цепь, руки напряглись, на лице появилось выражение сосредоточенности — и пару мгновений спустя цепь лопнула!

Показывая мне сломанное звено, Варг сказал:

— Вот путы, которыми вас сковали аватары. Я их ломаю!

Дальше у меня случился непростой разговор с отцом, который, мысленно примирившись со своей участью и даже находя в ней свою героическую прелесть, отказывался признавать преимущества предложенного нам варианта. Мы говорили по-латыни, но вскоре перешли на галльский, чтобы Варг понял, в чем суть проблемы.

Тем временем ему удалось освободить отца от мелких цепей. Он совершал свой подвиг, равно мифический титан, и, что самое удивительное, в полном молчании, не испрашивая согласия отца. Лишь однажды он заметил:

— Представь себе, еретик, такую вещь: существует человек, который ненавидит Империю и аватаров. Он нутром чует, что это враги его свободы, что их дружба лжива, а их покровительство есть рабство. Этот человек понимает, сколь сильны враги, — но он хочет бороться! И пока не знает, как… И есть другой человек, который, я думаю, знает, как. Так почему бы первому и второму не объединиться?!

— Суета… — промолвил отец. — Мы отыграли свое. Я больше не желаю жить в мире, где властвуют чудовища-аватары и servum pecus [17]их народ. Благодарю тебя за твои помыслы, благородный галл, однако: invitum qui servat idem facit occidenti! [18]И еще добавлю: exoriare aliquis nostris ex ossibus ultor… [19]

— Ради Всевышнего, отец! — прошептал я. — Он ведь прав на все сто! Он и есть наш мститель! Ты только подумай, что мы еще успеем сделать вместе с ним! Стыдно и глупо не использовать такой шанс для мести!

Отец на мгновение задумался, затем медленно кивнул и поправил меня:

— Не для мести, Янус. Мы поможем этому благородному юноше отстоять свою свободу.

— Я знал, что услышу это, — ухмыльнулся Варг.

Он вернулся к плебеям и своему другу, взял у того кинжал, потом привязал плебея-коротышку к дереву, а далее со вторым плебеем и своим другом возвратился к нам.

— Поможешь нам сломать эту цепь, — сказал Варг плебею.

Тот запротестовал, насколько это позволял его заплетающийся язык:

— Нет… нет… Ни за что! Я не стану участвовать в этом преступлении! Меня за это сожгут на костре…

В этот момент отцу пришло в голову чуть пошутить. Он заставил плебея посмотреть себе в глаза и замогильным голосом прошептал:

— Ты сделаешь, как тебе велят, низкорожденный! Иначе я обращу тебя в тварь земноводную или в прах, смотря какое заклинание придет на ум первым… Дьявол, мой истинный Отец и Властелин, дал мне такую силу.

И он простер к несчастному растопыренную пятерню. Плебей затрепетал и более возражать не осмелился.

Вот так мы избавились от цепей; оставалось избавить от цепей аватарианской веры весь остальной Orbis Terrarum [20]…

Затем, когда дело было сделано, отец предложил освободиться от свидетелей. Друг принца побледнел, приняв, как видно, слова отца и на свой счет.

— Нет, я придумал кое-что получше, — сказал Варг. — Привяжем этого парня к столбу. Он нам еще пригодится.

Перспектива оказаться на месте заклятого еретика доконала несчастного. Ополоумев от ужаса, он завопил, точно его резали на части, и предпринял попытку сбежать. Эта попытка была пресечена принцем, который уже занес кулак с целью прогнать из плебея остатки сознания. Отец перехватил руку Варга.

— Не надо, друг мой. Ты прав, этот плебей нам еще пригодится. Он скажет властям, кто был истинный виновник нашего побега.

Отец положил правую руку на голову плебея, а левой рукой прикрыл ему глаза. Плебей вздрогнул и затих.

— Повторяй за мной, — начал отец, — "Я шел по улице…

— Я шел по улице, — безучастным голосом произнес плебей.

— …На меня напали. Я ничего не помню. Нет, помню! Их было двое".

— Какого дьявола… — проговорил Варг, но я шепнул ему, чтобы он молчал и доверился отцу.

— Сколько их было? — изменившимся голосом вопросил отец.

— Их было двое, — ответил плебей.

— Правильно, их было двое. "Они говорили: "Един Бог!"…

— Един Бог… — эхом отозвался плебей.

— "Един Бог!", — это наш девиз, девиз нашего дела, — шепотом объяснил я Варгу. — "Един Бог!", следовательно, есть только Творец, Deus Majores [21], и нет никаких аватаров, Dii Minores [22], следовательно, всякий, кто скажет: "Един Бог!", принадлежит к нашей вере, следовательно, нас освободили наши сторонники, чудом спасшиеся от властей…

— Больше я ничего не помню"… — продолжал поучать плебея мой отец.

— Не помню… Ничего больше не помню.

— Молодец. А теперь — усни!

Потом мы привязали спящего плебея к позорному столбу. Варг был бледен, что-то мучило его, и он наконец спросил отца:

— Ты колдун?

Отец улыбнулся:

— Нет, я просто мудрец, который подружился с наукой.

— Так я и думал, — с облегчением кивнул Варг. — Наши колдуны не умеют делать того, что сделал ты.

— Это пустяки, — заметил я, — невеликий труд загипнотизировать слабого духом человека.

— Ты тоже это умеешь?

Я кивнул — но перед тем успел уловить восхищенный взгляд Варга.

— Меня зовут Марк, — представился отец, — а это мой сын Януарий.

— Вы свободны, — сказал Варг. — И я хочу, чтобы вы стали моими друзьями.

— Мы уже твои друзья, — заметил я.

— Вам еще предстоит это доказать, — с металлом в голосе отозвался Варг, снова давая нам понять, что он не так прост, как может показаться.

— Мы докажем, — отозвался отец. — То, что ты видел — пустяк в сравнении с истинной нашей силой.

— Сила у меня есть. Или будет скоро. Мне нужны знания.

— Я то и имел в виду, друг мой. Знания суть сила.

— Хорошо. Что теперь? Вам нужно бежать из этого проклятого города.

— Не волнуйся за нас, — успокоил его отец. — Мы убежим. Из Темисии и из Амории. Мы найдем тебя в Галлии. Верь нам, друг.

Я увидел, как зажглись глаза молодого варвара: мой отец говорил именно то, что он жаждал услышать.

— Пора прикончить второго плебея, — сказал я. — Он не нужен.

— Напротив, — возразил принц, осмотрев неподвижного коротышку. — Пусть живет. Когда он придет в себя, его детский лепет только спутает властям картину происшествия.

— Ладно, — пожал плечами я. — Сегодня твоя ночь, друг.

На том мы и расстались с варварами. За все время нашего знакомства наперсник принца не проронил ни слова, но тем не менее успел понравиться отцу и мне. Уже уходя, я услышал, как Варг сказал ему:

— Проткни меня кинжалом, Ромуальд, если с восходом солнца у Софии Юстины не начнутся бо-о-ольшие неприятности!

Эти слова заставили меня немного усомниться в Варге, но потом я понял, что все складывается как нельзя лучше: наш новый друг был tabula rasa [23]— нам с отцом предстояло просветить его насчет истинных врагов и научить, как правильно бороться с ними.

Не успели первые солнечные лучи осветить безмятежную гладь озера Феб, как в ворота фамильного дворца князей Марцеллинов позвонил укутанный в черное человек. Был он мертвенно-бледен; вид его, и в лучшее время не внушавший особого доверия окружающим, заставил насторожиться ретивого стражника. Однако в ответ на пожелание последнего убираться подобру-поздорову подозрительный бледнолицый субъект произнес магические слова, а к ним присовокупил ассигнацию достоинством в один денарий для стражника и записку для его высокого господина.