До полудня он бродил по окрестностям, гулял по Красной площади, затем набрал Настин номер.

– Ну что вы? Я же сплю, – пробормотал её заспанный голос, и телефон тут же отключился.

– Конечно, спит, – развёл руками Жан-Пьер, стоя перед памятником Жукову. – И проваляется в кровати ещё пару часов как минимум. Я чертовски нетерпелив…

Он ждал до вечера, однако Настя не перезвонила.

Де Бельмонт набрал её номер, но никто не ответил.

– Наверное, она забыла телефон где-нибудь, – решил он. – А я не сказал ей, в каком отеле остановился…

Ближе к ночи раздался звонок.

– Жан-Пьер, это я, – виновато заговорила Настя. – Прости, так получилось. Я была за городом. Сегодня уже не получится… Я устала, лягу рано, чтобы отоспаться… Давай завтра созвонимся с утра… Ладно?

– Да, – коротко ответил он.

«Она была за городом… И что? Разве трудно было позвонить?… Она устала… Это понятно… Но есть же какие- то правила приличия… Завтра? Ладно, пусть будет завтра. В конце концов он приехал без предупреждения, у Насти есть свои дела, друзья, планы… Пусть выспится… – успокаивал он себя. – Ничего страшного… Эта отсрочка только к лучшему, потому что я смогу прийти в себя после сегодняшнего томительного ожидания, после этого невыносимого напряжения души… Чёрт меня подери, если я не схожу с ума… Я слышу запах её тела, у меня голова кружиться от этого запаха! Я брежу этой девчонкой! Хочу её безумно! Разве можно так? Разве…»

Он сходил в ванную и ополоснул лицо. Вернувшись в комнату, де Бельмонт включил телевизор и долго смотрел в телеэкран, ничего не видя и не понимая. Внезапно он почувствовал голод.

– Надо поесть и выпить чего-нибудь, – сказал он вслух.

Причесавшись и придирчиво оглядев себя, он внимательно изучил буклет, где были перечислены все рестораны «Ритц Карлтона», и вышел в коридор.

Лифт привёз его на второй этаж. Двери бесшумно раздвинулись и выпустили де Белтмонта. Он сделал несколько шагов и остановился, привлечённый женским смехом. Прислушиваясь, он подошёл к лестнице и посмотрел вниз.

– Настя?! – не поверил он.

Настя Шереметьева медленно шла по фойе. Одетая в длинное алое платье со стоячим воротником, в красных перчатках по локоть, с белой жемчужной нитью на открытой шее, она выглядела королевой. Её сопровождал молодой человек в тёмно-синем костюме. Верхняя пуговица его белоснежной рубашки была демонстративно расстёгнута, узел бордового галстука чуть распущен, подчёркивая некоторую небрежность созданного образа. Настя чуть наклонялась к своему спутнику и смеялась над его словами. Молодой человек, лицо которого почему-то показалось де Бельмонту знакомым, чуть улыбался, очень довольный собой.

«Настя… Ангел… Нет, уже не ангел. Просто роскошная женщина. Ангел улетел…»

Де Бельмонт сошёл по лестнице на несколько ступеней, и остановился.

«Она сказала, что хочет отдохнуть сегодня…»

Сопровождавший Настю юноша был привлекателен, но не это заставило Жан-Пьера приглядеться к нему. Что-то мучительно знакомое сквозило в улыбке молодого человека. Жан-Пьер видел где-то эти сверкающие ровные зубы, видел эти прозрачные глаза. Настя взяла своего спутника под руку и проговорила что-то ему на ухо. Молодой человек удивлённо поднял брови, затем кивнул. Настя оглянулась на входные двери. Похоже, она ждала кого-то. Молодой человек провёл рукой по своим волосам, поправляя чёлку, и де Бельмонт увидел в его руке чёрные очки.

«Тёмные стёкла ночью? Дешёвый пижон…»

Юноша потянулся к Насте и поцеловал её в шею. Она не отстранилась и даже приникла к нему, поощряя его губы. В дверях появилась ещё одна пара. Де Бельмонт не знал их. Обе пары о чём-то оживлённо заговорили, Настя показала рукой на второй этаж, и Жан-Пьер отшатнулся, боясь быть увиденным.

«По-моему, я выгляжу шутом, – пронеслось у него в голове. – Играю глупую роль в каком-то дешёвом детективе. Зачем я прячусь? Почему мне должно быть неловко? Почему мне, а не ей? Она же обманывает меня…»

Но он продолжал держаться так, чтобы Настя не увидела его.

Он услышал, как звякнул сигнал лифта, и голоса тех, за кем наблюдал де Бельмонт, стихли.

«Уехали…»

Опять прозвучал мягкий звонок, и двери лифта открылись на втором этаже за спиной Жан-Пьера. От неожиданности он чуть не бросился бегом вниз по лестнице, но сдержался и лишь спустился на несколько степеней.

Прислушиваясь к голосу Насти, он понял, что их компания направилась в тот же ресторан, куда собирался он сам. Де Бельмонт осторожно последовал за ними, но в ресторан не вошёл. Он смотрел на Настю из дверей. Она выглядела божественно, но сейчас, твёрдо зная, что девушка водила его за нос, де Бельмонт не испытывал никаких чувств. Все эмоции покинули его. Он был спокоен, даже слишком спокоен. Всё сделалось предельно ясно.

«Она меня не ждала и не ждёт…»

Жан-Пьер увидел, как Настин спутник надел чёрные очки. И теперь де Бельмонт вспомнил его. Это был тот самый юнец, который напился на яхте Адриано Пазолини, русский парень в чёрных очках, проливший вино и разбивший бокал…

Жан-Пьер повернулся и неторопливо двинулся к лифту. Там он остановился и опять пошёл к ресторану. Так повторилось несколько раз. Один раз он даже прошёл внутрь, сделал несколько шагов по направлению к столику, за которым расположилась Настина компания, но тут же развернулся и вышел.

«Не надо никаких разговоров, никаких выяснений. Они не изменят ничего, а я буду выглядеть болваном…»

Он спустился в фойе и устроился в кресле. Окружающий мир отслоился от него, перетёк в другое измерение, перестал быть реальностью. Де Бельмонт снова и снова прокручивал в голове те несколько минут, пока Настя шагала в красном платье по отелю. В его памяти звучал её смех и шуршанье её платья.

Де Бельмонт поднялся. Оглядевшись, он удивился множеству людей вокруг: ему казалось, что он сидел в полном одиночестве и в абсолютной тишине.

«Надо же… Интересно устроена психика…»

Он спокойно подошёл к лифту и надавил на кнопку. Надавил гораздо сильнее, чем это требовалось, и увидел, как от усилия побелел его палец.

«Что со мной? Разве я нервничаю? Разве я не знал, что это когда-нибудь случится? Именно это, а не что-то другое. Даже в самые сладкие минуты я слышал, как во мне звучала эта нота предупреждения… Меня никто не обманул… Всё было определено с первой минуты, и я знал это, но в какой-то момент почему-то стал думать, что Настя обязана быть возле меня, что чуть ли не принадлежит мне. Разве не глупость? Только мальчишка мог потерять так голову… Настя имеет право на свободу. Каждый имеет право на свободу. Она живёт своей жизнью, я – своей. И в этом заключается наше счастье. Иметь возможность быть рядом, но не требовать этого ни от кого больше и не навязывать себя… Чёрт возьми, что она стала думать обо мне, когда я принялся звонить ей чуть ли не ежедневно? Я сразу стал похож на всех её нетерпеливых ухажёров, потерял собственное лицо. Мне должно быть стыдно… Я должен был насладиться её обществом и уйти, разжать руку, а я попытался нацепить на неё поводок. Настя – моя ошибка… Ирэн заболела, пока я отдыхал с Настей и умерла, потом я устроил аварию и едва не убил себя и сына, встретил в Каннах Тибо Демьяна, но так спешил лечь с Настей в постель, что не уделил ему должного внимания, и в результате Тибо пошёл на преступление. А ведь я мог предотвратить это…»

Двери плавно разъехались, и де Бельмонт вышел из лифта в коридор.

«Значит, надо что-то менять… Нет, не что-то, а всё менять. Себя менять. Жить своей жизнью, но не теми ожиданиями и не теми мечтами, которые были у меня до сих пор… Менять всё… Логинов прав, можно всё изменить, можно развязать все узлы… Можно и нужно стать другим человеком…»

Открыв дверь номера, он несколько секунд размышлял над чем-то, всматриваясь в окно, за которым двигались ночные московские огни, затем прошёл к столу и открыл ноутбук.

«Теперь я могу… Теперь мне ничто не мешает… Теперь я свободен… Человек должен быть свободен от груза переживаний, чтобы взяться за рассказ… Ирэн сказала, что будет ждать книгу и что ей всё будет видно…»