Машину качало, как лодку в шторм. Она то проваливалась вниз, то скользила в сторону. Моторы грохотали вразнобой, и что-то пронзительно свистело. Кот перебросил тело к боковому люку и смог открыть его. Снизу набегала земля. Так быстро, что он зажмурился от страха и сказал себе: «Всё. Молитесь, пан Ковальский. Урод, ни одной молитвы не знаешь»…

Падение вдруг замедлилось, слаженно взревели моторы, и вертолет перестал раскачиваться. Машина теперь не падала, а плавно скользила вниз над каменистой осыпью склона. Добрался Димка до руля, понял Кот. Ну, летчик, вспоминай чему учили. Вытаскивай нас… Удар! Зажурчали камни под колесом. Еще удар! Вертолет сильно накренился, и со страшным звоном лопасти ударили в склон, переламываясь и разлетаясь осколками. Осколки крутились в полете, словно еще не зная, что это уже бессмысленно. Они не знали, что нет больше вертолета под ними, и не надо тащить эту махину по воздуху. Они даже не знали, что они осколки, и каждый еще был частью винта — и старательно крутился, пока не замер в камнях. Все это Кот видел, уже лежа на осыпи.

Он видел, как из люка вылетели сумки, за ними выскочил Граф с двумя винтовками в руках, а вертолет сползал все дальше вниз, дымясь всеми щелями, и вдруг вспыхнул, и черный дым потек из люка, а Димки все не было. И вдруг вертолет опрокинулся на бок, задирая белое брюхо в черных потеках — и исчез.

Через секунду из-за края обрыва донесся звонкий удар, и осколки еще долго визжали на дне ущелья.

Глава 37

— Димка! — заорал Кот, привстав на руках. — Димка!

Выше по склону кто-то зашевелился, мелкие камни покатились, подпрыгивая и догоняя друг друга, и послышался голос Панина:

— Сергеич, ты чего?

— Черт! Ты когда выскочил?

— Меня через блистер выкинуло, — сказал Панин. — Наши все целы? Летчиков порубило всмятку. Наши-то целы?

— Гера! — крикнул Ковальский, оглядываясь.

— Да иду я, иду, — издалека отозвался Граф, стоя на коленях и сдувая грязь с маузера. — Ну что, Кот, доволен? Накаркал?

— Я засек, откуда стреляли. — Панин глядел из-под ладони. — Отсюда не видно. Вон с той скалы за гребнем. Вспышки белые, как сварка. Но это точно не «стингер».

— Да уж понятно, что не «стингер». — Кот поднялся на ноги. — Это, брат, ДШК. Вот же придурки. В упор расстреляли. Так, все в сборе? За мной. Димка, твой сектор справа, Граф — слева. Двигаемся вон к той зеленке.

Они добежали до голых кустов под скалой и попадали, задыхаясь. Ковальский отполз выше и в прицел «винтореза» осмотрел скалы.

— Ага, там уже народ выдвинулся, — доложил он. — Граф, глянь, тебе будет интересно.

По тропе спускалась разнородная команда. Крепкие выбритые ребята в серо-голубом камуфляже шли среди бородачей в длинных халатах и круглых чепчиках.

Пока Граф неотрывно смотрел в прицел, Ковальский оглядывался, рассчитывая дистанции и углы обстрела.

То, что случилось с ними, было довольно обыденным событием для войны. Ничего особенного. Вертолет сбит. Сейчас к нему выдвинулась досмотровая группа. Большая группа, слишком большая — шестнадцать штыков. Пулеметное гнездо, похоже, осталось пустым — неподвижный ствол задран в небо. Все кинулись подбирать добычу.

— Знакомые все лица, — проговорил Граф.

— Все, как раньше, — сказал Кот. — Только наоборот. Теперь мы у себя дома, а духи — ограниченный контингент. Вот оно все и вернулось.

— Я не об этом, — сказал Граф. — Ты видел, один с М-16? Это их инструктор, иностранец. То ли турок, то ли пак. [24]Он меня вербовал. На все руки мастер. Вот бы его сейчас взять, а? С оружием, в составе банды…

— Как бы он сам нас не взял, — отозвался Панин.

— Так, — сказал Ковальский. — Они нас не видят, идут открыто. Пусть так и идут. Пропускаем их книзу. Пусть повозятся с вертолетом, а я пока поднимусь по их дорожке. Под видом мирного туриста. Если что, придержите их здесь. Гера, дай поносить пистолетик. Димка, прикрой.

— Сам прикрой. Лучше я пойду. — Панин отполз вверх. — Ты и без оружия человека испугаешь.

— Не надо, ребята, — попросил Граф. — Уйдем незаметно.

— Незаметно уже не получится, — сказал Кот. — Если они своих сбивают, значит, им есть что скрывать. И обшарят они теперь каждый камешек.

— Да, кстати, — Панин оглянулся. — Так откуда ты знаешь телефон? От Рены?

— Да, — сказал Граф.

— Ну, нашли время, — проворчал Кот.

— Обязательно позвони ей, — сказал Граф.

Панин бесшумно полз вдоль скальной стенки, и ни один камушек не выскочил из-под его цепких и быстрых рук. Он выбрался на гребень и сполз чуть ниже. Теперь его не могли увидеть снизу, но зато сверху могли не только увидеть, но и накрыть очередью.

Он встал во весь рост, отряхнул плащ и спокойно пошел по тропинке вверх, к пулеметному гнезду. Его городская фигура нелепо выглядела на фоне диких скал. Он смотрел под ноги, чтобы не сбить случайный камень, и медленно приближался к черному провалу пещеры. Ковальский прицелился по брустверу, по краю плотно уложенных плоских камней. Длинный ствол торчал над ними, глядя в небо. Неужели прислуга тоже сорвалась на досмотр?

Нет, не сорвалась. Над бруствером выросла обритая голова с длинной жидкой бородой. Дух вылез по пояс и что-то сказал Панину, показывая рукой в сторону ушедшей группы. Ответа дух не услышал, потому что Кот нажал на спуск.

Димка осторожно заглянул в пещеру, держа маузер двумя руками. Потом он выглянул из-за бруствера и махнул рукой.

Когда все собрались в пулеметном гнезде, Граф заметил деловито:

— Как они тут устроились. Прямо евростандарт.

В пещере за нейлоновым маскировочным пологом на деревянном полу аккуратно разместились три одинаковых спальных мешка. Газовая плитка. Ящики с консервами. Переносной телевизор. Мощная радиостанция. Зеленые ящики. И множество упаковок с питьевой водой. Не сговариваясь, каждый схватил по бутылке.

— Я вот думаю, — сказал Кот, вытирая губы ладонью. — Три мешка, значит, номер рассчитан на троих. Откуда взялись остальные гаврики? Предлагаю прогуляться по их тропинке дальше за горку.

— У меня другое предложение, — сказал Граф. — Забираем все, что можем, и скрываемся в неизвестном направлении.

— Нет, — отрезал Панин. — Нам нельзя выходить на дорогу. Перехватят. А карту я не взял.

— Без карты обойдемся, — сказал Кот. — Вниз по ущелью. Выйдем на речку, пойдем по ней.

— И куда мы придем? — спросил Панин.

— А здесь все реки впадают в Каспийское море. Рано или поздно, но все. Но как же база? Вы же так хотели посмотреть на базу? Они там новую аппаратуру поставили. Димка, неужели тебе неинтересно, как она работает?

— Интересно. Это очень дорогая аппаратура. И крови на ней много. Но лучше мы сюда как-нибудь потом заглянем, — сказал Панин. — С хорошей компанией. Отсюда им уже никуда не смыться, а место мы запомним.

Но оказалось, что уйти отсюда другим путем было невозможно. Отвесные стены и каменистые осыпи окружали их, и Ковальский первым пошел по тропе, держа винтовку наготове.

Граф задержался ненадолго, и с трудом догнал их уже на гребне.

— Сюрприз оставил ребятам. Не пропадать же добру.

Перевалив через гребень, тропа уходила вниз, к ровной площадке, окруженной лесом. Над деревьями возвышался ободранный каркас купола старой часовенки, и торчал покосившийся крест. Сквозь сетку голых ветвей виднелась покатая крыша длинного барака. На дальнем краю площадки, уходя в лес, белели руины, густо заросшие зеленью.

— Вот и Казачий Пост, — сказал Панин.

— Ну что, обойдем? Или все-таки заглянем? — спросил Ковальский. — Ну, на секундочку заглянем, и сразу уйдем.

— Что-то не видно никого, — сказал Граф. — Все ушли на фронт. Вадим, ты как?

— А все равно другой дороги нет, — сказал Панин, и они пошли дальше по тропе.

Через час, когда они уже лежали под деревьями, разглядывая базу, по горам раскатился взрыв.