Гранцов слушал его, неподвижно застыв с робой в руках. Он собирался натянуть ее не плечи, и уже просунул одну руку в рукав, но слова Гошки заставили его замереть.

— Да, удачно… Хорошо, что нас никто не видит, — задумчиво произнес Вадим. — Понимаешь, за такие вещи ведь морду бьют.

— Ну так бей! — вскричал Добросклонов. — Я не обижусь. Даже спасибо скажу! Врежь мне как следует!

— Поздно. — Гранцов застегнул робу и одернул ее вниз. — Раньше тебя надо было бить. А теперь поздно. Да ты не расстраивайся. Тебя еще стукнут по морде, и не раз. А сейчас ты мне нужен за рулем. Вот тебе ружье. Повесь на плечо. Не на шею! На плечо. Готов? Пошли.

Он еще раз оглядел бункер, мысленно прощаясь со своим домом, и протянул руку к рубильнику, чтобы разом выключить все. Но тут снова зашипели динамики, и заморгали разноцветные значки на центральном мониторе. Система продолжала перехватывать чью-то работу в эфире.

Из динамиков доносились короткие непонятные команды: «Хомут, стоять. Вовчик, пошел. Спортсмены на месте. Хомут, пошел со своими. Андрюха, свет. Андрюха, сука, свет!».

Свет моргнул раз, другой, и погас. В темноте продолжали ровно мерцать мониторы. Через пару секунд загорелись аварийные плафоны.

— Что случилось? — дрожащим голосом спросил Гошка. — Авария?

— Предохранители полетели. Наверно, твои академики неправильно включили генеральскую сауну, — спокойно объяснил Гранцов. — Перегрузка. Сейчас у нас врубится генератор.

Посуда на столе тихонько задребезжала, потянуло горелой соляркой. Гранцов облегченно вздохнул — он и сам не надеялся, что аварийная система сработает штатно.

Вспыхнул еще один плафон — «Обрыв на линии связи».

— Нам отключили телефон, — сказал Гранцов. — Неужто в узел связи забрались? Что они там вытворяют?

Он закинул за спину котомку с автоматом и подтолкнул Гошку к боковому люку. Добросклонов непонимающе посмотрел на него и потянулся к центральному входу.

— Выход там, я же помню.

— Не для нас, — ответил Гранцов, затолкал брата в узкий туннель и задраил люк за собой.

Редкие лампы на наклонных стенках светили вполнакала, помаргивая.

— Опять катакомбы, — проворчал Гошка. — И какой идиот придумал рыть туннель с такими поворотами?

— Тут тебе не туннель, а ход сообщения. Обычный окоп, только прикрытый сверху. А повороты нужны, чтобы директория не простреливалась.

— Спасибо, просветил.

Гранцов остановился у вытяжной трубы и привстал на одну ступеньку, чтобы через щели решетки осмотреть подходы к гаражу. Высокие зеленые ворота оказались приоткрыты, и это Вадиму не понравилось. Возможно, там сейчас кто-то был, а Гранцову не хотелось поднимать шум.

Он повернулся к Гошке:

— Вот что мы сейчас сделаем. Проберемся в гараж. Сядем в «ситроен». Ты за руль. Подлетаем к санчасти. Ты наставляешь ружье на охранника. Я вытаскиваю Регину, кидаю ее в машину. Ты снова за руль, и мы срываемся. Все понятно?

— Понятно. А ружье заряжено?

— Конечно, — сказал Гранцов, надеясь, что Гошка не догадается проверить стволы.

Он свернул в боковой ход. Гошка послушно хромал сзади, задевая ружьем стенку.

В луче фонаря блеснули ступеньки металлической лестницы. Вадим повернулся к брату, придавил пальцем его губы, и Гошка понимающе закивал.

Над их головой был выход в гараж, но Гранцов не торопился подниматься. Он стоял у лестницы, держа автомат наготове, и прислушивался.

Наконец, решив, что в гараже никого нет, он поднялся наверх и оказался в тесном закутке, где стояли кислородные баллоны. Приоткрыл дверцу, оглянулся и поманил за собой Гошку.

Вдвоем они быстро перебежали в дальний конец гаража, где стоял «ситроен».

— Садись, — приказал Гранцов. — Пока пообвыкни. Сиденье поправь, зеркала настрой под себя.

— Эх, был у меня «ситроенчик», намучился я с ним. — Гошка повернул ключ и постучал по датчикам. — Бензина маловато.

— Нам хватит.

Вадим, пригибаясь, пробрался за «уазик», от него перебежал к «Уралу» и оказался у самого выхода. Он был уверен, что возле гаража обязательно кто-нибудь околачивается. Расположение постов ему было известно благодаря радиоперехватам. «Но мы их прослушивали ночью, — вспомнил Вадим. — То была ночная схема, а днем они могут размещаться иначе».

Он выглянул в щель между створками ворот. И убедился, что охранники, действительно, разместились совсем не так, как ночью.

Все они стояли вдоль штабной стены, упираясь в нее руками и широко расставив ноги.

Стояли они так не по своей воле, а под прицелом двоих автоматчиков в масках и сером камуфляже.

«Неужели омоновцы? — подумал Гранцов. — Железняк решил вмешаться?»

— Ты чего застрял? — спросил Добросклонов, выглядывая через плечо.

— Иди в машину, — приказал Вадим, не поворачиваясь к нему.

Но Гошка и не думал подчиняться. Охранники, действительно, разместились совсем не так, как ночью.

— Ого, кажется, на наших друзей наехала налоговая полиция. Ну что, пошли сдаваться?

— Не спеши, — сказал Гранцов. — Это не менты.

— А тогда кто?

— Тогда? Бандиты.

Он огляделся, не высовываясь. Еще трое в сером стояли у крыльца большой бани. К ним от штаба торопливо шагал грузный мужичок в лилово-зеленом спортивном костюме.

Это был Валентин Афанасьевич Ежов, президент крупной компании, который сейчас должен был ждать в Петрозаводске прибытия своей колонны. Видимо, здесь у него нашлись более важные дела.

Добросклонов тряхнул Вадима за плечо:

— Смотри, смотри!

Из бани выбегали голые люди. Они сбились в кучку, окруженные бандитами. Один из налетчиков то и дело вскидывал видеокамеру.

Валька Ежик подошел к оператору и начал что-то объяснять, делая широкое движение рукой.

Голых людей выстроили в шеренгу, и оператор пошел вдоль строя, снимая крупным планом их лица. Женщины закрывались руками, мужчины отворачивались, но Ежик выстрелил в воздух из пистолета, и они послушно застыли.

Вадим медленно попятился и присел, чтобы его не было видно.

— Что там творится? Что за стрельба? — прошептал Гошка за спиной.

Гранцов не отвечал, пересчитывая налетчиков.

Двое караулят охранников, плюс трое, плюс еще четверо — вместе с Ежиком их десять. Из них трое с автоматами, остальные с дубинками (видимо, уже трофейными).

Гранцов не мог отсюда разглядеть, была ли Регина среди пленников. Зато он узнал Лисичку — она стояла крайней, руки за спиной, нога небрежно отставлена. Оператор задержался перед ней, снимая в разных ракурсах.

«Их всего-то десять человек, — подумал Гранцов. — Слишком мало, чтобы удерживать такую толпу».

Со стороны медсанчасти послышались грубые крики, и Вадим увидел еще нескольких бандитов в черных шлем-масках. Они гнали стайку спотыкающихся сектантов к озеру. Среди них ярким пятном алела тенниска американца. Рядом Гранцов различил фигурку в белом халате.

Регина?

«Да, это она, — понял Гранцов. — Они говорили, что она уже кого-то лечит. Вот почему — в халате. Куда же их гонят?»

Внезапно эта группа остановилась, и Вадим смог пересчитать бандитов. Их было шестеро.

«Уже шестнадцать. Семеро в сером камуфляже, двое в черных майках, остальные в спортивных костюмах, из них трое в синих», — запоминал Гранцов.

Красная тенниска вырвалась из круга. Американец решительным шагом направился в сторону Ежика. Но один из бандитов вытянул руку, и щелкнул пистолетный выстрел. Американец пошатнулся, неловко осел и оперся рукой о землю, но рука подломилась, и он завалился на бок. Фигурка в белом халате метнулась к нему.

Гранцов сам не заметил, как в его руках оказался автомат. Он передернул затвор и приложился щекой к неудобному холодному прикладу, ловя на мушку бандита с пистолетом.

Но тот больше не стрелял. Он запихнул пистолет за пояс сзади и первым подбежал к упавшему. Вместе с Региной они подняли его за плечи и потащили к бревенчатой бане, стоявшей над озером.

Когда вся эта группа пленных оказалась запертой в бане, Гранцов поднял предохранитель и закинул автомат за плечо.