– Около ста тысяч кредов?

– Самое меньшее сто двадцать тысяч. По десять тысяч кредов за каждый из боев – это минимальная ставка профессионала. Для тех же, кто достиг в нашем деле высот, гонорар закругляется совсем другой. За свой последний сезон Кит Лаурсон заработал семь миллионов кредов, Джеймс Купер – пять с половиной миллионов, как тебе это нравится? Космический крейсер стоит десять миллионов кредов. Ты смог бы стать капитаном собственного корабля, Голд! А кем ты станешь, когда окончишь эту свою Академию? Служащий с дипломом, скованный по рукам и ногам инструкцией и во всем послушный начальству. Имея же собственный корабль… Ты ведь хотел бы иметь свой корабль?

Джонни вяло согласился.

– Так ты подумай насчет профессиональной арены, сынок, – произнес Мартин Кастл, отпуская Джонни кивком головы. – Если у тебя есть деньги, звезды сами посыпятся к тебе в ладони.

Джонни вышел из приемной председателя клуба с деньгами в кармане и с досадой на себя. Как он мерзко себя вел, как раболепствовал перед этим старикашкой с головою, похожей на стог сена! Действительно, он хочет, чтобы свадебное торжество удалось, он хочет предоставить Лоле приятное, но нельзя же так!..

Проходя по коридору, Джонни столкнулся лицом к лицу с Кастлом-младшим. Дик Кастл весело спросил:

– Откуда несешься, Джонни? Неужто был у моего старика? Надумал перейти в профессионалы, никак?

– Нет, еще не надумал. Я женюсь. Послезавтра свадьба. Регистрация в Управлении семнадцатого сектора, – проговорил Джонни отрывисто. – Приходи.

– Буду обязательно. Тебе, наверное, нужны деньги? – Джонни криво улыбнулся, и Дик Кастл вытащил из кармана пачку купюр. – Возьми, здесь пятьсот кредов. Считай, это тебе мой подарок на свадьбу.

Джонни неуверенно принял деньги. От холодного, подчас высокомерного Кастла, кичащегося своим аристократическим происхождением, он не ожидал такого.

– Я не смогу принять от тебя эту сумму в по shy;дарок. Только в долг…

– Не выдумывай. Для меня это совсем немного, шепну тебе на ушко. Отец мало помалу передает мне дела, и у меня стали водится денежки. Да, как насчет помещения? Ты договорился с каким-то рестораном?

– Пока нет.

– Банкетный зал нашего клуба тебя устроит?

– Право, не знаю…

– Ресторан при клубе являлся одним из самых дорогих ресторанов в округе.

Дик словно читал его мысли:

– Я позабочусь, чтобы тебя не ободрали до нитки. Сколько человек будет?

– Полагаю, не больше двадцати.

– Значит, кухня и банкетный зал, это тебе обойдется в… двести кредов. Это немного, ты согласен?

Это действительно было немного. Джонни сказал, что готов воспользоваться услугой Кастла, и поблагодарил его от всего сердца.

Из клуба квадистов Джонни отправился к Филипу Лейдену.

К этому времени Филипп Лейден окончил медицинский колледж и теперь работал в Институте Внеземных Болезней. Институт, здание которого представляло собой положенные друг на друга крест-накрест параллелепипеды, находилось на Пятой Академической улице.

В холле у прохода, ведущего к лифту, сидели два охранника. Они направили Джонни к дежурному. Придерживая готовые вот-вот свалиться очки, старик-дежурный водил пальцем по графам, бормоча фамилию приятеля Джонни. “А, вот он, Филипп Лейден”, и старик набрал номер телефона. Переговорив, он посмотрел на Джонни:

– Вам нужно подождать, молодой человек. Доктор Лейден скоро освободится и спустится к вам.

Джонни прождал полчаса, потом опять подошел к дежурному. Старик, покряхтев над какой-то инструкцией, сказал:

– Да что там, мистер, вы можете пройти к нему сами, он в секторе нулевой секретности. Вон ту лестницу видите? Поднимитесь на второй этаж, комната двести пять.

Через минуту Джонни уже открывал дверь с цифрой “205” на ней.

Он чуть не вылетел обратно в коридор, слишком уж сильно ему в нос шибануло аммиаком. Стараясь дышать как можно поверхностнее, Джонни подошел к человеку в белом халате, сидевшему боком к двери.

– А, ты. – Филип отложил ленту, которую выплевывал с короткими промежутками аппарат, стоявший на столе. – Подожди в коридоре, сейчас выйду. Эй, Питер, пятый режим пошел! – Это Лейден крикнул какому-то из двух парней, колдовавших в дальнем углу над стеклянной посудиной, опутанной проводками.

Через четверть часа Лейден наконец вышел в коридор.

– Ну здравствуй, Джонни, или я уже поздоровался с тобой? – Доктор Лейден явно проявлял нетерпение. – Что стряслось-то?

– Я женюсь, Фил.

– Ого! – Лейден нахмурил брови. – Подожди-ка.

Он исчез за дверью. На этот раз Джонни не пришлось томиться в ожидании. Быстро обернувшись, Филип Лейден протянул Джонни клочок бумаги:

– Вот возьми.

– Что это? – Джонни взял узорчатую бумажку, уже догадавшись о ее предназначении.

– Чек. На тысячу кредов. Помнишь, ты одалживал мне.

Джонни, не надеявшийся, что Лейден когда-нибудь вернет ему долг, повеселел.

– Так ты разве разбогател?

– Честно говоря, нет. Мне заплатили за одно открытие, кое-что новое о кровообращении аммиачных тритонов с Цитрона, так, крохи, три тысячи кредов всего. Но, как видишь, долг я тебе могу отдать.

Из института Джонни выходил с улыбкой. Теперь свадьба получится что надо, ничуть не хуже, чем у других. Плохо только, что Филип Лейден пообещал ему прибыть на его свадьбу как-то неуверенно.

От Лейдена Джонни направился к человеку, когда-то бывшему его лучшим другом, к Алану Фостеру. Если бы Алан не перешел в профессионалы, возможно, между ними сохранилась бы давняя привязанность, но теперь… Сделав свой выбор, Алан почти перестал видеться с прежними друзьями, это требовало его новое качество профессионального квадиста. С Джонни они не общались несколько месяцев, время и было стеной, возведенной меж их сердцами не то самим Аланом, не то судьбой, направившей его на дорогу профессионала.

Алан Фостер не так давно был куплен у старика Кастла владельцем клуба “Бородатые”, и сейчас Джонни летел на запад Терригана, где находился этот клуб.

Серая башня с четырьмя равными сторонами-стенами и углами-прямоугольниками покоилась на ступенчатой основе. Четыре бородатых зверских лика, изваянных из камня, смотрели на четыре стороны света. Под одной из каменных завитых бород находилась дверь-вертушка, через которую Джонни и прошел в холл клуба “Бородатые”.

К нему немедленно приблизился дежурный.

– Я могу увидеть Алана Фостера? – вежливо спросил Джонни.

– Это невозможно, мистер Фостер ни с кем из посторонних не встречается. Вы можете написать ему записку, я передам его тренеру.

– Я – друг Алана Фостера, мне нужно увидеть его, – проговорил Джонни с некоторым на shy;жимом.

– Сожалею, – дежурный пожал плечами, больше демонстрируя свою непреклонность, чем сожаление.

Джонни медленно двинулся к выходу. Никакую записку он писать не стал, все равно ее Алану не передали бы. Собственно, на что он надеялся? Он ведь прекрасно знал, что время квадистов-профессионалов расписано по минутам, и не ими, а их менеджерами, да и даже не в этом было дело. Квадистам-профессионалам категорически запрещалось самостоятельно, напрямую общаться с внешней средой, даже с ближайшими родственниками, что, как правило, заранее обговаривалось в контракте. В подготовке профессионала к бою немаловажное место занимала психологическая подготовка, а лучшая психологическая подготовка, как считали многие, – изолировать бойца и давать ему строго определенную психологическую “пищу”, и чтобы никаких потрясений.

Ему вскружили голову эти две тысячи кредов, на которые сегодня потяжелел его кошелек, не иначе, подумал Джонни. Вот он и споткнулся, разогнавшись.

И, тем не менее, он должен попытаться увидеться с Аланом. Он может подобраться к нему обходным путем. Окна первого этажа открыты, уж ни знак ли это подает ему судьба?

Джонни, подтянувшись, забрался на подоконник и спрыгнул вниз.

Он попал в тренировочный зал. В этом зале никого не было, но отсюда не было и выхода иного как через соседний зал, где, судя по доносившемуся оттуда шуму, занимались квадисты.