Такой титанической личности, какой был Юлий II, больше импонировало близкое ему по характеру искусство Микеланджело. Это родство душ нашло свое выражение в великолепном творении Микеланджело — надгробном памятнике Юлию II, центральной фигурой которого является Моисей. По заданию Юлия II Браманте создал галереи Бельведера. Наряду с Браманте, Микеланджело, Рафаэлем широкие возможности для раскрытия своего творчества получили в Риме также Леонардо, Тициан, скульптор Челлини.
Рафаэль изобразил в 1518 году папу Льва X сидящим за кодексом. Это символизировало, что папа Медичи патронировал не только изобразительное искусство, но также литературу и науки. Его авторские труды значительно обогатили Ватиканскую библиотеку. Лев X реорганизовал Римский университет, Сапиенцу [37]. Папа-гуманист любил и легкую литературу, развлекательную музыку, хорошо понимал и сам любил отпустить рискованные шутки. К его непосредственному окружению относились, наряду с «королем живописи» — Рафаэлем, также Макиавелли и Ариосто. Двор Льва X уже нес на себе черты переходящего в барокко позднего Ренессанса.
Смерть Льва X (1521) и sacco di Roma [38](1527) означали конец Ренессанса в Риме, но созданные в тот период творения пережили вихри истории. В XVI–XVII веках Рим стал достойной столицей обновляющегося и омолаживающегося католицизма. Эпоха «ренессансовых» пап может быть охарактеризована и как отказ папства от средневекового миросозерцания, от органического отождествления его с феодальным обществом; она создала условия для приобщения на Тридентском соборе к Новому времени, к абсолютным монархиям Нового времени.
Усиление светского, мирского характера папства было приметой развития эпохи. За внешними поверхностными проявлениями этого процесса (аморальностью, отсутствием религиозного рвения и др.) просматривались те исторические изменения, при которых в эпоху формирования национальных государств универсальное папство также должно было приспособиться к условиям времени: поскольку оно не могло стать национальным, оно стало политизированным и меценатским. На место религиозно-нравственных законов на практике пришли, игнорируя даже кодифицированное каноническое право, чисто экономические интересы. Религиозный центр не мог изолировать себя от воздействия буржуазного развития. В экономическом отношении папство уже давно ступило на путь денежного хозяйства, но последнее основывалось не на результатах производственной деятельности, а на налогообложениях, и было паразитическим.
«Ренессансовые» папы второй половины XV века рационализмом гуманистической науки и блеском искусства Возрождения пытались преодолеть все более углубляющийся кризис церкви. В сложившейся ситуации кардинальная реформа, вне всякого сомнения, могла быть осуществлена только в ущерб папскому абсолютизму и примату церкви. Попытка осуществить реформу, предпринятая собором, потерпела фиаско, а папы, конечно же, не могли сами за нее взяться. Таким образом, Ренессанс предоставил еще полувековой мораторий средневековому папству, чтобы уже с помощью наук и искусств средствами государственной политики попытаться преодолеть кризис, выйти из него с честью. Но, как выяснилось в первой половине XVI века, это было невозможно, и скопившиеся страсти с такой взрывной силой вырвались на поверхность, что это до оснований потрясло римско-католическую церковь и привело к такому историческому расколу, который по своим результатам имел для христианства еще большее значение, чем разделение церкви на западную и восточную.
Реформация — это одетая в тогу религиозности идеология и наполненное социальным содержанием движение немецкой (а затем английской, голландской и т. д.) буржуазии, направленные против феодализма. Поскольку главнейшей идейно-политической опорой феодального общественного и государственного строя были католическая церковь и папство, постольку и острие Реформации в первую очередь было направлено против них. Стремления к проведению реформ в наибольшей степени давали о себе знать в подчиненной папской власти германской церкви и обществе. Общественные движения и изменения проявлялись здесь в XVI веке в рамках религиозных движений.
Центральная мысль Реформации была аналогична по существу почти всем проявившимся к тому времени еретическим направлениям: восстановление апостольской бедности церкви, ликвидация папских привилегий. Дешевая церковь и рационально обставленная религиозная деятельность — вот идеалы буржуазии; однако и все остальные слои общества частично поддерживали их: крупные феодальные землевладельцы — в интересах приобретения церковных владений, крестьянство — как возможность выступить против социальных несправедливостей феодального общества.
С другой точки зрения Реформацию можно было бы рассматривать и как возрождение Европы по ту сторону Альп. Глашатаями церковной реформы были великие немецкие гуманисты, в частности Эразм Роттердамский. Под воздействием все еще живущего гусизма церковная реформа с самого начала сочеталась здесь с резкой общественной критикой. Гуманизм и Ренессанс к северу от Альп обратились в сторону религиозных и национальных проблем, стали их выразителями. Примером этого могут служить Ульрих фон Гуттен, Ганс Сакс, Филипп Меланхтон, да и сам Лютер (переводом Библии и созданием национального языка). Ренессанс в живописи развивался в большей степени в Нидерландах; живопись Брейгелей и Альбрехта Дюрера — это наполненное жизнью изображение действительности. Встреча немецкого гуманизма и Ренессанса с церковной реформой в конечном итоге потому могла стать первым периодом буржуазной революции, именуемой Реформацией, что в ней германское общество искало и находило ответы на реальные социальные и национальные проблемы.
Поворотным моментом борьбы за церковную реформу явился 1517 год. Папа Лев X решил выпустить в связи с окончанием строительства храма Святого Петра так называемые прощающие свидетельства — индульгенции. Этими свидетельствами папа за определенную сумму освобождал от чтения молитв, от соблюдения поста или от паломничества, которое следовало бы совершить в виде покаяния после отпущения грехов. Индульгенции продавались для уже умерших или для находящихся при смерти, дабы сократить время их пребывания в чистилище или вообще освободить от него. Цены устанавливались в соответствии с материальными возможностями покупателей. Продажа этих индульгенций стала весьма доходным делом; она не только обеспечивала часть папского духовенства и монахов, но в ней усматривали хороший бизнес толстосумы-торговцы и банкиры. Тиражировались индульгенции с помощью печатной техники: первой известной типографской продукцией, вышедшей из книгопечатной мастерской Гутенберга, были как раз индульгенции.
Каждый покупал столько прощений, сколько у него было денег. Некоторые закупили себе отпущения на сто тысяч лет после своей смерти.
Лев X дал задание Майнцскому архиепископу Альбрехту Бранденбургскому наладить продажу индульгенций в центральной и восточной частях Германии! Папа разрешил ему брать себе половину дохода, чтобы тем самым дать Альбрехту возможность погасить огромную сумму, которую он задолжал Фуггерам. Заем был взят им в свое время для того, чтобы суметь заплатить папе за архиепископское кресло. Продававших индульгенции доминиканцев сопровождали уполномоченные банкирского дома Фуггеров, которые тут же изымали половину «благословенных пожертвований». Сделка между папой, самым могущественным германским князем церкви, и Фуггерами вызывала сильный протест как со стороны менее значительных германских князей, так и среди простого народа. Фридрих Мудрый, курфюрст саксонский, был весьма доволен, когда преподаватель находившегося под его попечительством Виттенбергского университета, августинский монах Мартин Лютер (1483–1546), начал протестовать против продажи индульгенций.
31 октября 1517 года Лютер, в соответствии с обычаями эпохи, повесил для обсуждения и дискуссии 95 своих тезисов на вратах виттенбергской замковой церкви. Большая часть тезисов рассматривала проблему отпущения грехов, разбирала само это понятие и делала вывод, что даже папа не властен за деньги — без искреннего раскаяния верующего — отпускать ему грехи, отменять наказание за них. Отсюда следовало, что продажа за деньги отпущений грехов противоречит канонам религии. Эта позиция неожиданно вызвала большой отзвук, не оставшись «узкоместным» делом. Эразм Роттердамский и Ульрих фон Гуттен приветствовали ее. Огромная денежная махинация провалилась, что вызвало ярость церковников.