— Это дромон, — сказал Геро, — византийская военная галера. Взгляните на два ряда отверстий для весел в бортах. На нем может находиться до трех сотен человек.

Валлон внимательно осмотрел корабль.

— Опустить парус, не подавать сигнала.

Дрого вскочил со своего сиденья.

— Ты с ума сошел?

— Успокойся. У них может быть только одна причина подобрать нас. Я не желаю остаток жизни провести рабом на галере.

Они смотрели, как дромон проносится мимо.

— Не падайте духом, — сказал Валлон, — мы уже видели два корабля, значит, мы в нужном месте.

Но ни в тот день, ни на следующее утро ни один корабль больше не появился. После обеда Вэланд открыл клетки, чтобы покормить двух оставшихся кречетов. У большого белого, как и раньше, был хороший аппетит и бодрый вид. А вот птенец сжался в углу клетки. Вэланд посадил его к себе на кулак, но птица держалась нетвердо и не обращала внимания на предложенную еду. Сокольник вернул его в клетку. Он не стал говорить остальным о неминуемой смерти кречета. Понурившись, путники сидели, погрузившись в свои собственные переживания. С жесткими от соли волосами, корками засохших рвотных масс по углам ртов, они выглядели жалко.

Солнце уже коснулось воды, когда Вэланд, бросив последний взгляд на горизонт, заметил еще один парус — крошечный силуэт на розовом небе. Все смотрели на него в молчании, не решаясь облечь свои надежды в слова. Парус становился все больше.

— Идет в нашу сторону.

— На восток, — заметил Дрого. — Не в том направлении.

— Для нас сейчас все направления те, — возразил ему Валлон.

Корабль шел круто против ветра, медленно продвигаясь вперед.

На небе уже засияла вечерняя звезда, когда его корпус полностью показался из-за горизонта. Дрого перестал махать рукой.

— Слишком темно. Они все равно нас не увидят.

— Зажгите факел, — распорядился Валлон.

Тьма уже поглотила корабль, когда им удалось зажечь отсыревшую паклю. Вэланд поднял ее над головой.

— Они не остановятся из-за одного факела.

— Кричите, — был ответ франка.

Они размахивали факелом и кричали в темную пустоту, пока не охрипли. Геро вытянул руку.

— Там!

Искорка мелькнула где-то с левого борта. Огонек увеличивался, к нему прибавился еще один. Затем третий. Фонари приближались, и через какое-то время Геро наконец смог различить освещенные огнем лица мужчин, которые держали их. Теперь стало видно очертания корабля. Это было судно необычной формы, с очень высоким носом, широкое посередине и еще шире в корме. Один из державших факелы стоял на передней палубе, и, когда ветер раздул огонь, Геро увидел нарисованный на носу глаз и название судна по-гречески. РІапеtеs — «Странник».

— Кто вы? — крикнули с корабля. — Что с вами случилось?

— Купцы, потерпевшие кораблекрушение! — выкрикнул Геро в ответ. — Мы были на пути из Киева в Константинополь, когда затонул наш корабль. Мы уже пять дней в море, и у нас почти закончились пища и вода. Среди нас есть женщины. Во имя царицы небесной, спасите нас.

Факелы собрались в кучу. Судя по жестам моряков, некоторые из них ратовали за то, чтобы оставить потерпевших в лодке.

— Нам нужно взглянуть на вас поближе, — прозвучал голос с корабля.

Четыре сурового вида мужчины и один юноша смотрели вниз с палубы, когда путники подвели лодку к борту судна.

— Кто эти двое? — потребовал ответа капитан, указывая на Валлона и Дрого.

— Солдаты, направляющиеся в Константинополь наниматься на службу в варяжскую дружину.

— Я не возьму на свой корабль вооруженных людей. Сдайте оружие. Вы не производите впечатления пиратов, но и на честных купцов вы тоже не похожи.

После того как путешественники отдали свое оружие, моряки втащили их на борт и повели вперед мимо трюма, в котором стояли два десятка привязанных в стойлах лошадей. Корабль представлял собой потрепанный транспорт, провонявшийся тухлой трюмной водой, маслом и рыбой. Шкипер был безобразен, как черт, с гигантским крючковатым носом и волосами, свисающими с плешивой головы подобно дохлым гадам. Звали его Бардас. Он не знал, на что ему сдались эти пассажиры, но вид Кэйтлин, прижимающей к себе Сиз, видимо, пробудил в нем некое подобие грубого сочувствия.

— Никуда не уходите с носа корабля. Принесу вам поесть сразу же, как освобожусь.

Экипаж судна удалился в крытую старую галеру на корме. Вскоре капитан с двумя своими людьми вернулся, неся воду, тушеные бобы и хлеб. Геро поинтересовался, куда они направляются. Бардас сообщил, что их корабль пять дней назад вышел из Варны с живым грузом: они везли лошадей для гарнизона греческого полиса Херсонес в Крыму, до которого еще день пути.

— Мы там сможем найти корабль, идущий в Константинополь?

Бардас покачал головой.

— До Рождества не получится. За несколько дней до нашего отправления грузовое судно из Трапезунда прибыло в столицу с экипажем, умирающим от чумы. Власти помещают все корабли, идущие с юга, на месячный карантин на входе в Босфор. Никто не может попасть в Константинополь без особого разрешения.

Валлон рассмеялся, услышав от Геро эту новость.

— Значит, русские, сбежав, оказали нам услугу. Посмотрим, сможем ли мы извлечь из этого пользу для себя.

Он посмотрел в сторону залитой светом галеры.

— Ты говорил, у нас осталось около двадцати фунтов серебра.

— Чуть более пятнадцати.

— Дрого, лошади, которых ты купил в Новгороде, стоили по два фунта каждая.

— Меня надули. Они не стоили и половины.

Валлон погладил подбородок.

— Знаете, а ведь мы в конце концов можем попасть туда, куда направлялись.

— Вы имеете в виду Анатолию? — спросил Геро. — В этом нет смысла, кречеты для выкупа погибли.

— Не в выкупе дело. Если мы приедем в Херсонес, то можем застрять там на многие месяцы. Вы уже видели, как местное население стремится нас обобрать. Я почту за чудо, если к тому времени, когда мы доберемся до Константинополя, нам еще будет чем прикрыть свою наготу. С другой стороны… — Валлон помолчал. — Мы можем уже через две недели быть во дворце эмира Сулеймана, если нам удастся убедить Бардаса высадить нас на побережье Анатолии.

Франк обвел всех взглядом.

— Я не буду никого принуждать силой следовать за мной. Кто желает отправиться в Херсонес, говорите.

Долгое время все молчали. Люди устали и пали духом. Наконец Геро поднял руку.

— Я иду с вами. Ясно, что это ничего уже не даст, кроме удовлетворения от достижения поставленной цели. Делаю это ради Ричарда.

Вэланд взглянул на Сиз.

— Это будет нелегкое путешествие. Мы должны думать о нашем будущем ребенке.

— Вэланд, я не собираюсь рожать в следующем месяце. Если хочешь пойти, только скажи.

— Ты хорошо подумала?

Сиз скосила глаза на Валлона.

— Мы тоже идем.

— Ия тоже, — сказала Кэйтлин.

Лицо Дрого стало твердым.

— Нужно ли мне что-нибудь говорить?

— Нет, ты останешься на корабле. Я дам тебе достаточно серебра, чтобы ты не умер с голоду.

Теперь, когда их будущее стало более определенным, Геро оживился.

— Как же нам удастся уговорить Бардаса высадить нас в Анатолии?

— Дождись, когда он будет один. Скажи ему, что я хочу обсудить с ним одно деловое предложение без посторонних.

На лице Вэланда отразилось сомнение.

— У них наше оружие. Если они узнают, что у нас мешок денег, что помешает им перерезать нам глотки?

Было, наверное, около полуночи, когда у Геро появилась возможность отвести капитана в сторону. Из моряков на палубе был только рулевой. Бардас взглянул на Геро с подозрительностью.

— Я же говорил вам не слоняться по моєму кораблю.

— Я могу с вами поговорить? — Геро качнул головой в сторону рулевого и добавил: — Но только не здесь.

Он прошел на середину судна, оперся о планширь и устремил взор в морскую даль. Бардас держался на расстоянии.

— Итак?

— Подойдите ближе. У меня кое-что есть для вас — в знак признательности от господина Валлона.