Сицилиец угрюмо молчал.

— Мы здесь останемся на одну ночь. Завтра ты вернешься к своим. Закрой глаза, и скоро будет утро.

В ту ночь викинги напились допьяна хмельным напитком, приготовленным из березового сока, и поочередно насиловали женщин в роще. Геро вместе с Гарриком и Арне ушли на противоположный берег и старались не слушать. На севере загорелось полярное сияние.

— Скрайлинги считают, что это души умерших, — сказал Арне.

— Почему ты не присоединяешься к всеобщей оргии? — спросил его Геро.

Арне глядел на призрачное свечение.

— У меня жена и дочери. Я подумал, а если бы это были они?

— У твоих товарищей тоже есть жены и дочери.

Гаррик положил ладонь на руку Геро, и тот нахмурился. Сияние побледнело. На соседнем острове в темноте плясали костры, зажженные пассажирами «Буревестника». Через пролив доносились обрывки разговоров. Геро услышал смех Радульфа. Одна из женщин сдавленно закричала.

— Ты же знаешь, что этот поход закончится кровопролитием.

— Да, — сказал Арне. — Если Торфинн не отомстит, остальные перестанут ему подчиняться.

— Переходи на нашу сторону, — предложил Геро. — И других приводи.

Арне тяжело поднялся и ушел в темноту ночи. Когда все стихло, Геро с Гарриком вернулись в лагерь и устроились у прогоревшего костра. Геро слушал стук соприкасающихся друг с другом амулетов, развешанных на деревьях. Потом уснул. Ему снились кости, и он проснулся в темноте от того, что Гаррик, устраиваясь на своем месте, то и дело горестно вздыхал. Вокруг них храпели и бормотали во сне пьяные викинги. Гаррик затих, и Геро вновь закрыл глаза. На рассвете его разбудила суматоха, все туда-сюда бегали. Мимо него поспешил Арне с мечом наготове.

— Сбежали исландские женщины.

Геро собрался подняться, но Гаррик его удержал.

— Тебе лучше не видеть этого.

Рев горна направил бегущих викингов на восточный берег острова. Бросив на Гаррика недоумевающий взгляд, Геро последовал за ними. Он нашел викингов, которые стояли вокруг женщин. Мать и дочь сидели на берегу, привалившись друг к другу, будто просто задремали в ожидании восхода солнца. Геро шагнул ближе. Они никогда больше не увидят рассвет. Они перерезали себе запястья, и кровь, вытекая, обагрила их колени. Лица их были белыми как мел. Рядом валялся окровавленный камень, который они использовали для совершения самоубийства. Арне попытался остановить Геро, чтобы тот не взял его в руки, но грек вырвался, ругаясь. Мать перерезала вены дочери, прежде чем вскрыть свои. Лицо Геро перекосилось. Он швырнул камень в море.

— Будьте вы прокляты! Будь проклято это место!

Торфини захохотал Геро в лицо, затем зловеще сощурился и ушел в сторону лагеря. Арне схватил юношу за руку.

— Послушай, это твой друг-англичанин дал женщинам камень. Я слышал, как он ночью украдкой уходил. Когда вернешься, не заговаривай с ним. Даже не смотри на него. Если ты думаешь, что Торфинн не может прочесть твои мысли, то ошибаешься. Он насквозь видит людей, особенно тех, кто пытается от него что-нибудь скрыть. Оставайся здесь, пока я не приду за тобой.

— Зачем? Неужели еще может случиться что-нибудь ужасное?

— Торфинн собирается повесить одного из пленников. Он думает, что они дали женщинам камень.

— Матерь Божья! Ты должен остановить его!

— Я не могу. Тогда он убьет и меня.

Арне ушел, а Геро замер на месте, глядя через пролив туда, где на якоре стоял «Буревестник». Тонкая струйка дыма поднималась над островом, пока его не разносил ветер. Там, наверное, раздувают оставшиеся от ночного костра угли и собираются готовить завтрак, обмениваясь обычными ежедневными замечаниями, как делают люди, привыкшие друг к другу за время долгого путешествия. Он все еще мечтал оказаться по другую сторону пролива, когда вернулся Арне.

— Все закончилось.

Геро возвращался за ним в лагерь, будто в бреду. Как юноша ни старался, он не смог не посмотреть в сторону повешенного. Несчастный болтался, неестественно вывернув шею и выпучив глаза.

— Эй, грек.

Затуманенный взгляд Геро наткнулся на то, что он с ужасом себе представлял, но во что до конца все же не верил. И никогда не думал, что ему придется это увидеть. Однако это было правдой. Торфинн сидел на бревне, раздирая своими огромными зубами свеже-вырванную печень своей жертвы. Он махнул парной мертвечиной с видом человека, сердечно приглашающего разделить с ним завтрак.

— Внеси и это в свою историю.

XXXIV

Геро наблюдал за приближающейся сушей: темная полоса постепенно обрела контуры леса, прорезанного рекой с болотистыми берегами. Солнце уже коснулось верхушек деревьев и окрасило в красный цвет рябь на воде. Торфинн отдал распоряжение опустить парус, и корабль, скользя, уткнулся в берег. Викинги спрыгнули на землю и остановились, согнувшись, словно боялись что-то потревожить. Геро последовал за ними, и его охватила дрожь. Стояла такая тишина, как будто жизнь здесь еще не пробудилась от небытия. Эта тишина усиливала каждый случайный звук. Падающий сквозь ветви лист гремел, как гончарный черепок. От комариного писка звенело в ушах.

Он пересек берег и подошел к лесу. Многие деревья с краю были поражены болезнями. В гуще они теснились на островках, окруженных стоячими озерцами и зелеными затхлыми болотами. Занавеси мха свисали с ветвей подобно полусгнившим саванам. В воздухе клубились тучи комаров. Свет с трудом пробивался в заросли.

Нечто, имеющее карикатурное сходство с человеческой фигурой, стояло на берегу таким образом, что никто, входящий в реку, не мог его не заметить. Торфинн долго смотрел на него, злобно раздувая ноздри, затем подошел ближе.

Это было пугало, сделанное из обносков, напяленных на деревянные шесты, и увенчанное черепом. Он, видимо, был выдублен, поскольку на нем сохранилась высохшая кожа и клочья волос, торчащих на макушке. Торфинн издал гортанный звук.

— Это Олаф Сигурдарссон, — сказал один из викингов. — Я его везде узнаю.

— А это штаны Лейфа Светловолосого, — заметил другой.

Арне нагнулся к уху Геро:

— Двое из команды Торфинна, пропавшие в прошлом походе.

Внимание Геро было приковано к огромным изогнутым клыкам, воткнутым в грунт по обе стороны чучела.

— Слоны не живут так далеко на севере.

— Это зубы гигантской крысы, которыми она роет ходы под землей, — сказал Арне. — Крыса умирает, если вылезет на воздух и на нее упадет солнечный свет.

— Скрайлинги, наверное, оставили их для откупа, — предположил один из викингов. — Они думают, что, получив это подношение, мы оставим их в покое, ведь за эти бивни можно получить приличную цену в Нидарусе.

— Не трогайте их! — рявкнул Торфинн, водя глазами из стороны в сторону.

Над головой пролетел ворон и, каркнув, направился вправо.

Они повернулись, чтобы взглянуть на «Буревестник», бросивший якорь недалеко от берега. Валлон с помощниками гребли к берегу с заложниками на борту. Викинги взялись за оружие и уставились на Торфинна в ожидании распоряжений. Но топор вождя лежал на земле, а меч Валлона покоился в ножнах. Франк остановился в нескольких ярдах от Торфинна. Заложники прошли мимо него и присоединились к своим товарищам с легкой улыбкой на іубах.

— Мы испортили их, — сказал Валлон. — Я и представить себе не мог, какими голодными ты держишь своих людей.

Торфинн дернул подбородком, и викинги выдвинули вперед четверых исландцев.

— Они еле живы от голода. Что стало с провиантом, которым я вас снабжал?

— Мясо — слишком большая роскошь для пленников. Если бы мне не нужны были остальные исландцы для гребли и перетаскивания судна волоком, я бы избавился от них.

— Где женщины?

Торфинн ничего не ответил.

— Они покончили с собой этой ночью, — сказал Геро.

Валлон покачал головой. Он обнял Геро и Гаррика и увел их в сторону.