— Разбиваемся на тройки, через час все должны вернуться. Со мной идут Арон и Красавчик.

Налетчики быстро разбились по трое и тут же двинулись по выбранным домам. В каждой группе несли по несколько сумок из толстой кожи.

Сонькина команда подошла к ближайшим воротам, Арон подергал калитку — все было заперто. Недолго думая. Красавчик легко перемахнул через забор, открыл калитку с обратной стороны, и компания бесшумно прошла во двор дачного дома.

В доме было пусто и черно. Арон двинулся к нему первым, увлекая за собой остальных. Поднялись на веранду, попытались открыть дверь — она тоже была заперта. Арон наклонился к замочной скважине, фомкой поколдовал над нею, и дверь со скрипом поддалась.

Когда воры вошли в дом. Красавчик достал из сумки два керосиновых фонаря, зажег их.

— Я на второй этаж, — негромко сказала Сонька, взяла один из фонарей и двинулась наверх.

На втором этаже было то ли три, то ли четыре комнаты. Сонька, освещая дорогу фонарем, вошла в ближайшую. Это, похоже, была детская. Воровка принялась профессионально выдвигать ящики в столах и шкафчиках, но ничего стоящего не обнаружила. На всякий случай прихватила детский браслет и пару серебряных ложечек и направилась в соседнюю комнату.

Там Соня первым делом открыла платяные шкафы и от неожиданности даже присвистнула: здесь было чем поживиться — дорогие шубы, пальто, шапки, обувь.

Девушка принялась извлекать одежду из шкафов, и в это время до ее слуха донеслись чьи-то осторожные шаги. Она замерла. Шаги приближались — тихие, крадущиеся.

Сонька раздраженно спросила:

— Кто? Ты, что ли, Арон? Ждите внизу, я позову!

В ответ раздался женский голос:

— Кто здесь? Что вам надо?

Девушка прижалась к стенке за дверью и в тот миг, когда неизвестная переступила порог, подняла фонарь.

Он неожиданности она вскрикнула. Сонька не могла ошибиться — это была пани Елена.

— Что вы здесь делаете? — строго спросила пани. — Что нужно?

— Пани! — громким шепотом воскликнула Сонька и кинулась к женщине. — Боже, пани Елена, это вы?

— Кто это? — опешила пани и тоже узнала девушку. — Сура? Неужели это вы?

— Я, пани Елена! Это я — Сура! Соня Золотые Ручки. Узнали?

— Господи, как я испугалась… Что вы здесь ищете, Сонечка?

— Вас, пани Елена! Вас ищу. Искала несколько лет и вот нашла.

— А кто там внизу? Что они хотят?

— Мои товарищи. Они помогли мне найти вас.

— Ничего не понимаю.

— Ждите меня здесь, я сейчас.

Сонька скатилась вниз по лестнице, негромко позвала:

— Арон, Красавчик, сюда!

— Сонь, — подал голос Арон, — тут есть чем поживиться.

— Сюда, сказала!

Мужики нехотя и с удивлением оставили работу, подошли к Соньке.

— Быстро на улицу, ждите меня там.

— А чего стряслось? — не понял Красавчик. — Напоролась на кого, что ли?

— Потом объясню. Быстро на улицу! И не вздумайте что-нибудь вынести отсюда.

Воры в полном недоумении удалились, а Сонька снова бросилась наверх.

Пани Елена в растерянности стояла над сваленными на пол шубами и пальто и, увидев девушку, спросила:

— Что это значит? Зачем ты все это повыбрасывала?

— Это я искала себе подходящую одежду, — быстро нашлась Сонька. — Решила, что вас здесь уже нет, а на улице дождь и холод. Видите, в чем я? Но я бы непременно вам все вернула! Клянусь, пани Елена.

— А как ты узнала, что я именно на этой даче?

— Соседи сказали.

— Марья Петровна, наверно?

— Не помню… Милая пожилая дама.

— Да, это Марья Петровна. Я больше никого не стала посвящать в то, что задержусь на даче еще на пару дней. Устаю, Сонечка, от города: люди, толкотня, нечем дышать. А здесь легко, хорошо. Вы почувствовали, какой здесь воздух? Даже в наших Повонзках такого не было!

— Да, конечно… А не боитесь одна?

— А кого бояться? Я старая, чтоб кого-то серьезно опасаться. Даже если ограбят или, не дай бог, убьют, значит, так угодно Богу.

Пани Елена и Сонька стали развешивать шубы и пальто в шкаф, и пани поинтересовалась:

— Вы давно из Польши?

— Давно, уже три года.

— Боже… И чем занимались все это время?

— Разным. Но больше — торговлей.

— Значит, в отца. И чем торговали?

— Что под руку попадалось.

— Определенно в покойного Лейбу! А муж, дети?

Сонька усмехнулась.

— Был и муж, и дети. Все было, пани Елена.

— А что так печально? С мужем рассталась?

— Рассталась.

— Так, может, посидим, поговорим, — обрадовалась пани. — Я разожгу камин, согрею чаю. Оставайтесь ночевать, Сура… Простите, Соня. Я помню, что вы не любили свое имя.

— В следующий раз. — Девушка взяла руку немолодой женщины, поцеловала. — Я нашла вас и теперь не потеряю. Я к вам обязательно вернусь, пани.

— Адрес хоть помнишь? У вас, молодых, память дырявая. — И напомнила: — Обводный канал, дом шестнадцать.

— Помню, спасибо!

Сонька еще раз поцеловала руку пани и быстро покинула комнату.

Три повозки лихо неслись в сторону города. Дождь не унимался, ветер швырял вслед ездокам грязь и старые листья.

Всю дорогу Сонька задумчиво молчала, Арон тревожно посматривал в ее сторону. Не выдержал, спросил:

— Кто там был? Кого увидела, Сонь?

— Свою прошлую жизнь, — тихо произнесла она.

— Кого-о?

— Жизнь, в которую уже не вернешься.

— Ничего не понял.

— И не надо. Это мое.

— А добычу почему не велела брать? Красавчик даже разозлился. Да и товарищи недовольны.

Сонька повернулась к нему, внятно сказала:

— Запомни, дурачок: из былой жизни, так же как с кладбища, ничего с собой уносить нельзя. Это смертельный грех, Арон.

День был пасмурный, в окна бил мелкий дождь. Сонька сидела в глубоком кресле, завернувшись в шаль. Услышала громкий стук сапог в прихожей, с улыбкой пошла навстречу — домой вернулся Арон. Он был крепко пьян. Девушка попыталась обнять его, он грубо оттолкнул ее, в сапогах протопал в глубину квартиры. Сонька двинулась следом.

— Ты чего?

— Устал! Мужик имеет право устать или нет? Поэтому не приставай.

Он прошел к дивану, со всего маху рухнул на него. Девушка присела рядом.

— Ты опять пьяный?

— Не пьяный, а выпивши.

— Тебе не надо пить, Арончик.

— Это почему?

— Отец моего ребенка должен быть трезвым и добрым.

От неожиданности Арон даже приподнялся.

— Это какого такого ребенка?

— Нашего. У нас с тобой скоро будет мальчик. Или девочка.

Парень удивленно уставился на нее.

— А с чего ты взяла, что это мой ребенок?

— А чей?

— Откуда мне знать? Может, Левита Лазаревича. У тебя с ним особые шашни.

— Что ты сказал?

— То, что слыхала!

Арон встал, его сильно покачивало.

— Вот что, Сонька Золотая Ручка, ты мне не жена, я тебе не муж. И чужих детей я растить не намерен!

Сонька тоже поднялась.

— Это такие твои слова?

— Это такие мои слова. По тебе, может, проехались все наши «товарищи». Вся воровская шайка!

И тут Сонька ударила его — сильно, по морде, со всего размаха.

От такого финта Арон даже опешил, но тут же взревел, ринулся на девушку и швырнул ее на пол. Он избивал ее по-пьяному жестоко и долго. Она закрывала лицо, подгибала колени, чтобы удары не достигли живота, не кричала, а лишь уворачивалась и надсадно стонала.

Самый богатый в городе ювелирный магазин Карла фон Меля располагался именно здесь, на Фонтанке.

В полдень возле него остановилась карета о двух лошадях, из нее, поддерживаемая сутулым лакеем, вышла шикарная дама с опущенной на лицо изящной вуалью и направилась в магазин. Дамой была Сонька, а в роли лакея выступал не кто иной, как вор Красавчик. Он остался ждать Соньку на улице, незаметно подмигнув сидевшему на кучерском сиденье Улюкаю.

Сонька, как только вошла в магазин, была немедленно встречена вышколенным продавцом, который помог ей снять дорогую шубу и препроводил к высокому худощавому Карлу фон Мелю, хозяину означенного заведения.