Они вышли сквозь стеклянные раздвижные двери. Миновав открытую галерею второго этажа, спустились по лестнице к берегу реки. Палая листва на дорожке приятно шуршала под ногами.

Квиллер направился к северной части Деревни, где кучно гнездились другие кондоминиумы. Он изредка останавливался по пути, чтобы подобрать камушек. Пуская «блинчики» по мелководью, он думал о том, что осталось от бурной реки. Из-за жары и засухи река обмелела, превратившись в ручеёк, который упрямо продолжал течь в озеро.

Кругом стояла субботняя тишь. Бизнесмены, проживавшие здесь, сидели по своим офисам, или отправились за покупками, или копошились по хозяйству. Полли, например, стирала и убирала летние вещи в шкаф и проветривала зимние. Это был ритуал, совершаемый каждые полгода, и Квиллер научился уважать его как некое священнодействие.

Подойдя сзади к кондоминиуму «Берёзы», он сразу определил, что Аманда живёт в первом блоке. Он остановился подобрать камушек в надежде, что Мэгги окажется в столовой и сразу выглянет в окно. Он наловчился кидать камушки ещё в стародавние времена, когда учился в колледже, — тогда его искусство даже было отмечено одним из игроков чикагского клуба.

Квиллер швырнул в окно несколько камушков. Коко с интересом наблюдал за ним. Не выдержав, кот издал вопль.

— Молодец! — похвалил его хозяин, подбирая ещё один камушек.

Коко снова завыл.

Почти тотчас же раздался лёгкий стук по оконному стеклу и шелест открывающейся раздвижной прозрачной двери.

Квиллер поднял глаза, изображая удивление, и увидел чью-то руку, приглашающую его войти. Медленно пройдя по открытой галерее, он поднялся по лестнице.

Мэгги стояла в дверях, приложив палец к губам. Он понял, что его просят молчать и вообще вести себя как можно тише.

Подождав, пока закроются стеклянные створки дверей, он спросил приглушённым голосом:

— Мэгги! Что ты тут делаешь? Почему ты никому ничего не сказала?

— Это длинная история, — устало проговорила она. — И я не имею права… честное слово… говорить об этом.

В теперешней Мэгги Квиллер не мог узнать энергичную, роскошную женщину с вулканическим темпераментом. Он заметил, что Мэгги не бросилась к нему с пылкими объятиями.

Коко, восседавший у Квиллера на плече, взглянул на неё сверху вниз и радостно замурлыкал.

— Он понимает, что я — кошатница, — улыбнувшись одним уголком губ, заметила она. — Садись, Квилл. Можно мне его подержать?

Поводок был отстёгнут, и Коко устроился у Мэгги на коленях. Вообще-то независимый сиамец не признавал рук, но сейчас, казалось, понимал, что Мэгги нуждается в сеансе психотерапии. Она гладила его, а кот уютно урчал в ответ.

— Я так скучаю по своим девочкам… — пробормотала она.

— Им хорошо в «Плазе», — уверил её Квиллер. — Они сыты и довольны. Я случайно оказался там и увидел их имена на табличках… А Генри с тобой, Мэгги?

Она долго колебалась, прежде чем ответить ему.

— Нет, в этот раз он не приехал…

— Ты принимаешь поздравления по случаю счастливого события? — весело спросил Квиллер. — Уже звонят свадебные колокола?

— Нет, боюсь, с этим придётся подождать… — Она нервно погладила коту спинку.

— Ты тут такое пропустила! Я побывал на митинге в рамках предвыборной кампании Аманды. Дерек спел специально написанную по такому случаю песню. Народ говорил, что всё прошло отлично, за исключением одного — на митинге не было Мэгги Спренкл! — Квиллер знал, чем тронуть её сердце.

— Ах, Квилл! — жалобно запричитала она. — Я так расстроена! Я не буду говорить ни с кем, пока не увижусь с адвокатом Генри…

— Понятно… Ну хорошо, я не буду лезть в твои дела. Но если тебе что-то понадобится — скажем, съездить куда-нибудь, или захочешь попросить у меня дружеского совета, — я к твоим услугам! Ты же знаешь, я желаю всем только добра и мне можно доверять.

— Да, знаю.

— Сегодня утром я слышал очень хорошие отзывы о твоём покойном муже.

— Джереми… Да… Мы прожили вместе сорок счастливых лет… Квилл! Я никогда не собиралась идти замуж за Генри. Это просто потому… Потому что ему надо было срочно исчезнуть из города. Он думал таким образом спасти свою репутацию, не хотел ударить в грязь лицом. Ты никому об этом не скажешь, Квилл? Умоляю — ни слова!

— Конечно, Мэгги, если ты об этом просишь. Надеюсь, Генри не попал в беду?

— Ты знал Касса Янга?

— До прошлой среды — только понаслышке. Познакомился с ним вечером в кёрлинг-клубе, за несколько часов до его смерти.

— Генри считает, что это не несчастный случай, — глухо проговорила Мэгги.

— Йау! — встрепенулся Коко, сидевший у неё на коленях.

— Ах боже мой! Какой у тебя громкий голос, Коко! Он что, домой хочет?

— Он предупреждает нас, что кто-то пришёл. Мы уходим. — Схватив Коко, журналист поспешил к раздвижной двери.

— Это мистер Беннет, — сообщила Мэгги. — Я задержу его, пока вы не уйдёте.

По дороге домой Коко ёрзал и вибрировал всем телом — наверно, получил слишком большой заряд энергии от Мэгги, чуть не до смерти затискавшей его. Квиллер взял кота на короткий поводок, чтобы тот не попытался сбежать. Для них обоих поход оказался волнующим приключением. Квиллер избрал правильную стратегию: кот сумел сделать то, что не удавалось ему, — нащупать ключ к разгадке.

Квиллер узнал, что Генри был вынужден бежать из города. Похоже, он ввязался в какие-то сомнительные финансовые махинации и теперь его поверенный пытается договориться с прокурором, а Мэгги используют как ширму. Если так, дело пахнет керосином. Беннет был старшим партнером в фирме «Хасселрич, Беннет и Бартер». Несмотря на смерть Хасселрича, название фирмы — до поры до времени — оставалось прежним. Квиллер думал: «Бедная Мэгги! Она такая общительная, такая честная и щедрая — и до сих пор хранит память о своём муже и его розовом саде… она так скучает по своим «девочкам»! Теперь её втянули в какую-то странную игру, где ставки неизвестны и где ей отведена непривычная роль… Как она объяснит, откуда взялась кошачья шерсть на её платье?»

Когда Коко вернулся домой и наконец освободился от шлейки, он обнюхался с Юм-Юм, вышедшей ему навстречу, лакнул воды и крадучись обошёл весь дом — проверить, не появилось ли здесь что-то новенькое за время его отсутствия. После этого он вспрыгнул на каминную полку и недвижно пролежал там два часа кряду, вытянувшись во всю длину. Он устал от приключений.

Шестнадцать

Теперь Квиллер знал два секрета, которые он не мог никому открыть, даже близким друзьям: причина, по которой Генри покинул город, и тайное возвращение Мэгги. Приезд падчерицы Джеффы и её внезапный отъезд, сопровождавшийся семейным скандалом, уже потеряли свою первозданную свежесть и перешли в разряд прошлогодней листвы на ветвистом дереве пикакских слухов.

Этим вечером Квиллер собирался навестить Райкеров — полюбоваться на их новый диванчик и заодно проглотить легкий ужин. Он решил, что всего безопаснее будет говорить на следующие темы: погода, несчастный случай в кёрлинг-клубе, скандальные объявления, помещаемые во «Всякой всячине», хайку Кипа Мак-Дайармида, которое потрясло литературный клуб, и, разумеется, Юм-Юм, которая устроила склад краденых носков под ковриком из козьего пуха. Конечно же, Квиллер ожидал, что его друзья выскажутся по поводу взбудоражившей всех пятничной статьи с заголовком, набранным аршинными буквами:

Фрески уходят навсегда!

Историческая настенная роспись на мускаунтской почте, которая всегда привлекала туристов и была своеобразной меккой для местных жителей, обречена на исчезновение. Иначе здание почты объявят опасным для жизни и оно будет закрыто навсегда.

— Для меня это известие — как гром среди ясного неба! Мы все беспокоились о том, что краска стала отслаиваться и, словно перхоть, осыпаться на плечи посетителей, но мы и подумать не могли, что стены нашего здания вот-вот готовы обрушиться. Когда мы пригласили экспертов — оценить степень бедствия, — нас немного успокоили, но опасность всё ещё велика… — говорит заведующий почтой Билл Банком.