— Но Рендл Уилкокс сказал, что… — тихо начал Логан.

— Теперь все это не имеет значения, — мистер Лейквуд понизил голос и подался вперед, как будто собирался сообщить нам что–то по секрету.

— Бэртон уже поставил меня в известность относительно линии ведения дела, после того как ему стало известно, что Люк Кастил не был отцом миссис Стоунуолл. По его словам, он будет делать упор на то, что кое–кто, используя деньги и власть, пытается лишить Фанни Уилкокс ее законных прав. Должен вам сказать, картина получается очень неприглядная, и на этом фоне мистер Штейн попросил меня оказать ему любезность, сделав все возможное, чтобы мистера Таттертона не вызывали в суд. Мой вам совет: заберите свое ходатайство.

— Черта с два! — выкрикнул Логан.

— Если Тони совсем выжил из ума и позволит этому нечистоплотному адвокату допрашивать себя перед публикой и все подтвердит, то…

— Дело заключается в том, мистер Стоунуолл, — голос Кэмдена прозвучал отрезвляюще. — Все дело в том, что Энтони Таттертон выразил свое желание давать показания. Очевидно, его адвокаты прилагают усилия, чтобы отговорить его от этого шага.

— И все же не вижу причины, почему любой судья…

— Я не могу допустить, чтобы Тони давал показания. В конце концов, это только повредит Дрейку, — говорила я, словно в оцепенении.

— Но я не могу, да и мы хотели…

— Логан. — Я встала. Муж пристально посмотрел на меня и отвел глаза. — Благодарю вас, мистер Лейквуд, за все, что вы сделали, — сказала я твердо. Он понял, что я приняла решение.

— Извините, миссис Стоунуолл, если бы все было мне известно до того, как мы начали дело…

— Я вас понимаю. И прошу меня извинить, — добавила я и выбежала из комнаты. Я бегом поднялась по лестнице и только в спальне перевела дыхание.

Самым страшным для меня было не то, что Фанни одержала верх, и не боль от неверности Логана, даже не так важно было решение Тони объявить о своей близости с моей матерью. Сердце разрывалось от мысли, что я теряю Дрейка и вместе с ним Люка.

Ко мне снова вернулись мучительные воспоминания о том, как я страстно хотела, чтобы Люк позволил мне коснуться его щеки, обнять его, чтобы он с любовью погладил меня по голове. Я хорошо запомнила, как он сидел и невидящими глазами смотрел перед собой. Вид у него был при этом такой, как будто жизнь обманула его. Все то время, пока мы жили в Уиллисе, эти чувства словно искры тлели в моей груди, готовые превратиться в пожар любви и преданности, стоило лишь Люку намекнуть, что я ему небезразлична и он меня хоть немного любит.

Но Па так никогда этого не сделал, а жизнь окончательно лишила меня этой надежды, когда пьяный водитель отправил Люка и Стейси в небытие. Я надеялась, что Дрейк поможет обрести потерянную любовь. Мне хотелось всю жизнь отдавать Дрейку свою нерастраченную любовь к Люку и встретить со стороны мальчика ответные чувства. Я даже представляла его взрослым, поразительно похожим на Люка. И этот красивый молодой человек смотрел бы на меня с любовью и нежностью.

Случайно или по странной иронии судьбы, но Тони во второй раз мог лишить меня любви Люка, если бы выступил со своими показаниями в суде. Кто знает, какие мысли жили в его возбужденном мозгу после моего бегства из Фарти и нашего разговора во время праздника, когда я заявила ему, что не желаю его больше видеть. Может быть, он испытывал ревность из–за моей любви к Дрейку.

Я чувствовала себя совершенно раздавленной. Зависть и ненависть бушевали во мне ураганом, я как бы оказалась между двух огней. Тони и Фанни не давали мне покоя, они словно кололи меня иглами. А ведь они должны были любить меня, а я их. Вместо этого они делали меня еще более несчастной, чем когда я жила в Уиллисе.

В этот момент я даже подумала, что, может быть, лучше было бы жить в бедности, но окруженной любящими людьми. Мне захотелось снова оказаться вместе с Томом где–либо в Уиллисе и опять делиться мечтами, не сомневаясь, что мы брат и сестра.

Я села в постели, у меня не было сил, чтобы расплакаться. Через несколько минут вошел Логан. Мы помолчали.

— Лучше бы я тогда поехал в Фарти и свернул Тони шею, когда ты предупреждала о его стремлении держать под контролем наши жизни. Плохой же из меня муж, если я тебя так подвел.

— Ты хороший муж, Логан, и другого мне не нужно, — успокоила я его. — Теперь, прошу тебя, перестань говорить о мести и ненависти. Не могу больше этого выносить. — У меня зрел план, но осуществить его я должна была в одиночку. Я устала ненавидеть, даже Фанни больше не вызывала у меня гнева. — Я собираюсь поехать к Фанни и поговорить с ней, — сказала я.

— Но ты ведь не станешь упрашивать ее. Я не могу даже мысли такой допустить. Но если ты все же хочешь это сделать, давай лучше я поеду. И мне следует взять на себя часть ответственности.

— Нет, Фанни это не нужно. Она подумает, что ты приехал, чтобы говорить от моего имени. — Логан согласился, что я права.

— Но что ты ей скажешь? Что ты собираешься сделать?

— Еще точно не знаю, — ответила я, хотя мой план начинал уже вырисовываться. Просто в этот момент мне не хотелось раскрывать карты. И Логан, кажется, это понял и согласно кивнул.

— Что бы ты ни делала, я поддержу тебя.

— Спасибо, Логан. — Мы пристально смотрели в глаза друг другу. Внезапно он бросился передо мной на колени и, уткнувшись лицом в платье, зарыдал. Я любовно гладила его по голове.

— Ох, Хевен, как же жестоко мне приходится расплачиваться за свою слабость, за то, что был так сильно увлечен Тони. Я очень люблю тебя и так обо всем жалею. Пожалуйста, прости меня.

— Мне не за что тебя прощать. Пожалуйста, — я подняла ему голову и заглянула в глаза. — Меня, так же как и тебя, ослепили его грандиозные планы и предложения. Я тоже далека от совершенства.

— Нет, ты само совершенство. Тебя не случайно зовут Хевен. Ты частица рая на земле, и благословляю тот день, когда мы поняли, что полюбили друг друга.

Я его нежно поцеловала, и мы обнялись. Потом я встала и сняла халат. Логан наблюдал, как я одевалась и приводила себя в порядок. Мне не следовало показывать Фанни своего поражения.

— Я готова, Логан, еду.

— Может быть, мне все же стоит поехать с тобой?

— Нет, это надо решить между нами. Здесь дело не только в тебе или Дрейке.

— Но я чувствую себя совершенно беспомощным. Может быть, мне все–таки поехать и посидеть в машине?

— В этом нет необходимости. И мне не хочется, чтобы она тебя увидела, когда посмотрит в окно.

— Хевен, — окликнул меня Логан, когда я выходила из комнаты, — я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — откликнулась я и, спустившись по лестнице, вышла из дома, тихо прикрыв за собой дверь. Я подняла голову и посмотрела на Уиллис. Погода прояснилась, и на темном бархате ночного неба острыми лучиками горели звезды. Эпплберри очищал от снега дорожки. Он прекратил работу и заметил меня, когда я шла к машине:

— Собираетесь куда–то ехать, миссис Стоунуолл?

— Да, Эпплберри.

— Ночь холодная, но воздух свежий и чистый, как молодая трава. Мороз приятно пощипывает щеки.

— Да, верно, — улыбнулась я.

Открыв дверцу машины, я снова бросила взгляд на Уиллис. Передо мной на фоне темного ночного неба смутно вырисовывались горы и холмы в ожидании часа своего торжества. В глубине души я всегда считала, что именно так и будет.

Когда я подъехала к дому Фанни, мне сначала показалось, что нигде не горит свет. Я испугалась, что сестры нет дома, но затем заметила освещенное окно гостиной. В первый раз собаки были закрыты. Услышав, как я подъехала, они залились неистовым лаем. Когда я выходила из машины, в гостиной зажглась еще одна лампа. Сердце маленьким молоточком стучало у меня в груди. Набрав побольше воздуха, я решительно направилась к входной двери. Фанни открыла, не дожидаясь звонка.

— Что тебе нужно, Хевен? — спросила она, стоя в дверях, сложив руки под грудью. Волосы ее были распущены. Мне показалось, что она плакала. Глаза у нее покраснели, тушь размазалась, и на щеках остались дорожки от слез.