Компания, зарегистрированная в Гернси. Само ее существование окутано тайной, имена акционеров неизвестны. За что здесь можно уцепиться?

Но, может быть, я преувеличиваю? Может, завеса секретности не была целью создателей «Маунтбэй», а просто явилась как бы побочным продуктом? Может, связь Гарри с этой компанией не такая уж компрометирующая?

Мне в голову приходит мысль о том, что у Гарри имелись какие-нибудь записи по «Маунтбэй», просто я их пока не нашла. Ведь должен же быть записан где-нибудь хотя бы номер телефона в Гернси? Или номер счета в банке. Или что-то подобное.

Черт тебя побери, Гарри! Зачем ты создал мне такие трудности!?

«Черт побери…» Я отмечаю про себя, что теперь уже могу говорить такое совершенно спокойно.

Итак, код Гернси – 0481. Я вновь просматриваю дневники и записные книжки мужа, стараясь отыскать в них это цифровое сочетание. Лихорадочно роюсь в его столе. Я не возлагаю на поиски особых надежд, но в это трудное для меня утро мне нужно хоть чем-то себя занять.

В столе ничего. Нужно искать в других местах. Я начинаю с книжных полок, с самой нижней. Снимаю каждую книгу и внимательно просматриваю ее от корки до корки. Так я двигаюсь по кабинету. Занятие неожиданно приносит мне некоторое облегчение. И я понимаю, почему: после этого я смогу быть уверена, что по крайней мере одна комната в доме больше не преподнесет мне сюрпризов.

Проходит несколько телефонных звонков. Пока они попадают на автоответчик. В коридоре раздается голос Джилл, объявляющей о своем приходе. Тут же начинает гудеть пылесос.

Я перехожу ко второму ряду полок. Здесь стоят старые тома в кожаных переплетах. Все про политику. Гарри купил уже готовую подборку у одного букиниста. Он прочел лишь несколько старинных трудов, заявив, что на чтение классики у него не хватает времени, так как он слишком занят вопросами современной политики.

Над кожаными фолиантами расположились биографии нынешних политических деятелей. Три – о Маргарет Тэтчер, еще несколько – о предыдущих премьер-министрах. Еще выше стоят книги по географии. Гарри любил время от времени их просматривать. На самой верхней полке виднеются аккуратные стопки журнала «Нэшнл джиогрэфик», несколько лет назад Гарри собирал его.

Через час я делаю небольшой перерыв. Желая чем-то занять себя под кофе, достаю крупного формата книгу об Индии и отвлеченно листаю ее. Когда я кладу ее на место, мое внимание привлекает том, поставленный корешком внутрь.

Это художественный альбом. Но весьма своеобразный. В нем фотографии обнаженной женской натуры. Красивые тела, неожиданные ракурсы, искусная подсветка, достаточно смелые позы.

Вроде ничего неприличного, если бы не возраст моделей. Они выглядят совсем детьми, хотя с уверенностью определить их возраст, конечно, трудно. Лица у всех повернуты в сторону или закрыты падающими волосами.

Я пролистываю страницы альбома. Фотографии все более смелые. Мне становится неприятно. То ли от самих фотографий, то ли от мысли, что Гарри сидел здесь, в кабинете, и разглядывал их.

Звонит телефон.

– Получили ли вы мое письмо, Эллен? И финансовую программу?

Я узнаю голос Гиллеспи, и меня сразу же охватывает беспокойство. Кроме того, я удивлена, что он называет меня просто по имени.

Я бормочу слова благодарности и сообщаю, что пока не успела как следует изучить программу.

– Не торопитесь, время есть, – произносит Гиллеспи каким-то необычным тоном. Что-то мне в нем не нравится. – Просто хотел сказать, что в случае необходимости, я мог бы подъехать к вам и объяснить все подробно.

Теперь понятно: в голосе Гиллеспи присутствует искусственная дружелюбность. Именно искусственная. И она ему не подходит.

В чем причина этого звонка и его предложения? Я еще раз благодарю Гиллеспи и говорю, что перезвоню ему позже, через несколько дней.

– Конечно, не торопитесь, – повторяет он.

Я уже собираюсь закончить разговор, но не тут-то было. Гиллеспи продолжает говорить. Он рассказывает мне, как удачно ему удалось организовать дело с продлением срока закладной по дому, в результате чего на последующие полгода я буду весьма сносно обеспечена деньгами.

Слушая его, я опираюсь локтями на стол и смотрю на альбом с обнаженными телами.

– Кстати, – говорит Гиллеспи, – я подобрал новую риэлтерскую фирму, которая займется нашей недвижимостью в Шордитче. Прежняя фирма перестала меня устраивать.

Я осторожно выдвигаю кресло и сажусь за стол.

– Они экономили на персонале, а это всегда сказывается на результатах работы. Я не могу обещать, что новые агенты моментально найдут покупателя, но мне кажется, они могут придать этому делу свежий импульс.

В голове у меня зарождаются неясные подозрения. За всем этим, похоже, стоит Джек.

– Эллен, вы слушаете?

– Я… Разве прежняя фирма не находила клиентов?

– Было всего одно предложение. И, как я вам уже говорил, оно было совершенно неприемлемым.

– И других больше не было?

– Нет. – Гиллеспи настораживается. – А почему вы спрашиваете?

– Мне сказали, что здание в Шордитче уже несколько недель назад предложено одному частному лицу.

– Кто вам сказал? – властно спрашивает Гиллеспи, забыв про свой псевдодружеский тон.

Если у них с Джеком был разговор об этом, то он знает ответ.

– Я звонила в риэлтерскую фирму.

– Ах, вот как? – Гиллеспи делает секундную паузу. – Не знаю, с кем вы там разговаривали, но уверяю вас, что это не так. – Как бы спохватившись, он уже спокойнее добавляет: – Значит, вы сообщите мне, если захотите получить пояснения по поводу программ?

Мы завершаем разговор. И я знаю, Гиллеспи уверен, что ловко от меня отделался. Что ж, посмотрим.

Я возвращаюсь к полкам. Боже, сколько здесь пыли! Джилл до них, судя по всему, никогда не добиралась. Я механически просматриваю книги, пока, сняв очередную, не обнаруживаю лежащий у задней стенки большой коричневый конверт. Приходится снять несколько книг, прежде чем мне удается вытащить его.

Большой толстый конверт без всяких надписей. Внутри – фотографии. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что это такое. Еще одна тайна Гарри.

Эти фотографии не выдерживают сравнения с теми, из художественного альбома. Они гораздо примитивнее, хотя какая-то работа над освещением, видимо, проводилась. В принципе снимки нельзя оценить как грубую порнографию, но они достаточно откровенны.

Женщины на них очень молодые. Это, скорее, девочки с наивными лицами, маленькими грудями и мальчишескими бедрами. Мужчины гораздо старше и крупнее. На всех фотографиях женщины связаны: то ли ремнями, то ли цепями. Мужчины грубо удерживают их мощными волосатыми руками. Каждый сюжет – это как бы прелюдия к изнасилованию.

Говорят, что даже самые спокойные и сдержанные мужчины любят изредка посмотреть на такие изображения. Мне попадались специальные статьи, в которых врачи утверждают, что от этого нет никакого вреда. Не уверена. Мне кажется, подобного рода снимки провоцируют мужчин на жестокое отношение к женщинам, будят нездоровые инстинкты, которые, по-моему, лучше оставить нетронутыми.

Неужели Гарри занимался этим с Кэролайн Палмер? Несколько месяцев назад эта мысль сильно ранила бы меня. Теперь я знаю, что в жизни есть просто необъяснимые вещи.

Сколько раз прокручивала я в голове эти трудные думы! Что же произошло? Может, я не удовлетворяла Гарри в постели? Может, разочаровала его еще чем-то? Но чем? Постепенно, тысячу раз укоряя себя в том, что между нами случилось, я стала смотреть на нашу с Гарри жизнь фаталистически. И поняла: что бы я ни делала, мне никогда бы не удалось изменить внутренний мир Гарри. Внутренний мир, который сформировался главным образом под влиянием его несчастного детства.

Наши с ним интимные отношения уже давно превратились в муку. Когда однажды ночью мы лежали напряженные и расстроенные после очередной неудачной попытки, я осмелилась предложить обратиться к специалисту.

– К какому специалисту? – в голосе Гарри закипело раздражение.