— …ты рассказал им?! — не унимался Бьёрн. — Навел их на Ростора?

Нугут молчал. Он знал, что Бьёрн прав: они могут приехать на разграбленное пепелище и похоронить вместе с погибшими товарищами и надежду на создание школы…

— Уймись, Бьёрн, — вдруг вступился Дункан. — Когда что-нибудь случится, тогда будешь обвинять Нугута, а раньше времени нечего шум поднимать!

Бьёрн притих, словно пристыженный мальчишка. Да он и был мальчишка рядом с Дунканом, который в последнее время вел себя на правах старшего.

Всему свое время…

…Когда спустился стремительный южный вечер, коней пустили шагом и стали высматривать место для ночлега…

Нарина ехала вместе с Нугутом. Она, вроде бы, задремала, но вдруг вскинула головку и произнесла:

— Нугут! Я по Астелю скучаю!

Нугут вздрогнул…

— А кто такой Астель? — спросил он спокойно.

— Это мой друг. Он рассказывал мне сказки, а еще угощал меня сладкими фруктами, а еще мы с ним пели вместе…

— Такова жизнь, Нарина… иногда приходится расставаться с друзьями. Но, может быть, вы с ним и встретитесь еще…

Вот так… Это тайна, это боль, которую надо зарыть в самую глубокую пещеру и завалить самым тяжелым камнем.

Выпусти эту тайну на волю — и потеряешь Нарину навсегда…

Нугут потому и повел отряд вдали от главных дорог, когда решил, что Море, конечно, Морем, а идти уже надо бы к перевалу, на другую сторону гор. Потому и не зашли они на обратном пути ни в Лонтэк, ни в Марбол — чтобы не встретить фургончик бродячих артистов, которые, несмотря на траур, должны петь и плясать, собирая брошенные медяшки. Без Нарины и Астеля они почти никому не нужны… Их ждут нищета и старости, и на их жизненном пути уже сидит маленькая девочка с протянутой рукой, и ее маленькую тень рисует в пыли равнодушное солнце… это несчастное божество всех, у кого нет будущего…

А Астель… говорят, человек жив до тех пор, пока о нем кто-нибудь помнит… Нарина рассказывала о нем так живо и весело, что казалось, ничего не было, он и сейчас живет, дышит, сочиняет песни и показывает удивительные фокусы, такие, что все сомневаются, уж не маг ли этот парень?..

И сознание этого причиняло Нугуту жуткую боль…

…Говорят, если каждому солдату рассказать, как зовут его врага, какая у него семья, дом, жизнь… война будет невозможна. Потому что легко бить в живую мишень, но невозможно — в живую душу…

"Какой из тебя Учитель?! — корил себя Нугут. — Тебе самому еще учиться и учиться!.."

А еще он подумал, что, раз уж он убил Астеля, то должен заменить его, дать Нарине все то, что мог бы это милый воришка… и вырастить эльфийского ребенка настоящим воином и творцом, конечно…

Великая Битва уже давно началась, просто Нугут этого как-то не заметил. Так не заметишь момент, в который начинается рассвет… или вспыхивает любовь…

Горы Сон-Миленар тоже, казалось, были в недостижимой дали — и вот уже высятся над головой…

Остался последний перевал…

…Когда Нугут увидел на перевале орков, у него похолодело в груди… тогда он спешился и пошел к ним. Один. Потому что один во всем виноват…

(19 августа 2003 г)

376.

…Иногда я чувствую себя марионеткой, которую дергают за ниточки… Плохое у Юли настроение — она обидит меня; хорошее — приласкает… Но я ведь не игрушка… я живой…

Нет, не решусь я позвонить еще раз…

377. 20 августа 2003 г

Сашку я не видел уже два дня. И сегодня тоже бродил один. Временами, конечно, сворачивал к морю — сплавать и освежиться…

На душе странно и предчувственно: это потому, что я завтра уезжаю…

378.

*Хроники Великой Битвы

((глава пятнадцатая))

—Горная Цитадель

Охранный пост, похоже, был здесь очень давно: прямо из скалы выступали высокие тонкие башенки с окнами-бойницами, тем не менее, не лишенные какой-то поэтической красоты и изящества… таких не строили никогда ни орки, ни эльфы, ни гномы… люди — может быть. Стиль похож; конечно, во времена, когда в них просыпается стремление к красоте…

Сейчас здесь расположились десять ребят Гракса. Они очень по-хозяйски жгли на серых камнях костер, над которым двое молодых орков крутили на вертеле жареного кабанчика; остальные вояки сидели кто на ступеньках винтовых лестниц, уходящих к вершинам сторожевых башенок, кто у бойниц…

Увидев Нугута, они сперва всполошились, но потом стали его радостно приветствовать. Первым подбежал Рюг и похлопал его по плечу, потом подоспели остальные… В общем, вокруг Нугута моментально образовалась веселая толпа, орущая на десяток разных голосов.

Раздавая тычки и оплеухи, через нее пробился Гракс, а за ним — несколько человечьих воинов — все в богатых доспехах с гербом, с которого смотрел зеленоглазый золотистый лев. В этих доспехах все они были похожи, как инкубаторские. Один из воинов протянул Нугуту руку:

— Я Ростор. Добро пожаловать в Горную Цитадель!..

Уже под вечер, когда поспел жареный кабанчик, костер собрал вокруг себя всю орочью, человечью и эльфийскую(Дункана с Нариной) братию. Поделили мясо, завели беседу…

— Ростор славный парень, — вещал потом захмелевший от эля Гракс, хлопая его по плечу. — Он разрешил нам тут поселиться да отрядил охранять перевал. Боги не зря устроили нам встречу, родич. А что ученика ты нашел — это хорошо. Надеюсь, ты порубил воров в капусту? Мм?

— Не, не до того было, — как можно беспечней постарался отмахнуться Нугут, но настроение было испорчено на целый вечер…

…Утром в сопровождении Ростора и его небольшого отряда отправились к самой Цитадели, оставив ребят Гракса на перевале…

А Ростор действительно оказался очень славным парнем. По годам он был чуть старше Нугута, но, стоило тому завести разговор о своих странствиях и чудесах, что повидали они с Бьёрном, пока были наемниками, — и Ростор уже выглядел восторженным мальчишкой — так наивно и удивленно светились его аквамариновые глаза…

Нугут примерно так и представлял Ростора, когда еще не знал его — ведь только такой пернатый мечтатель может так легко и просто развязать Великую Битву…

Спустились в долину они еще задолго до вечера, но Нарина уже начала скандалить и капризничать, как все уставшие дети, которым охота спать.

Нугут переглянулся с Ростором; тот пожал плечами: "Мы никуда не торопимся". И устроили привал в тени разлапистых елей… Нарина уснула моментально, не успел Нугут достать из сумки одеяло…

— На Севере на гигантских елках растет не хвоя, а настоящие мечи! — сказал Нугут, глядя вверх и щурясь на яркое солнце, пробивавшееся через колючую зелень.

— Ты был на Севере? — с жадным любопытством спросил Ростор.

— Нет, — разочаровал его Нугут. — Но мой отец оттуда родом.

— Хмм… — Ростор что-то прикинул в уме. — Не слышал, чтобы там жили орки.

— Они там не жили никогда — это верно, — согласился Нугут. — Мой отец — человек. Его зовут Алленрос… он странствующий монах ордена Сервиллиуса, — и, глядя на озадаченного собеседника, он коротко пояснил: — Я его приемный сын. По крови я орк.