И почему-то таких полуруин гораздо больше возле железных дорог.

…Поезда… каково это — ехать в брюхе такой многотонной железной гусеницы? Никогда не ездил в поездах… но думаю, все еще будет… А пока один едет мимо — и протянутые из открытых окон руки махают нам, и за грязными стеклами, как в тумане, улыбаются чьи-то лица…

…Пятна подсолнухов… поля подсолнухов…

…Кровавые пятнышки чины в придорожных зарослях…

Где-то ближе к вечеру Сашка дознался, что я умею водить машину. Ну, как сказать… отец меня к этому приучал лет с десяти, так что в 13 лет я водил уже хорошо.

Но сейчас мне 18 с половиной. Вспомню ли?..

Тем не менее, Сашка намерен отправиться спать на заднее сиденье и посадить меня за руль…

361. 10 августа 2003 г

Первые два дня я еще храбрился, но на третий скис совсем…

"Ездок из тебя тот еще," — оценил Сашка мои вчерашние навыки вождения. Мне почему-то стало обидно. Вот дела… никогда раньше не обижался на Сашку и не думал, что когда-нибудь обижусь… Наверно, я просто устал и на солнце спекся…

А Сашка, похоже, смекнул, в чем дело, и объявил привал. После того, как я вдоволь навалялся на травке и с наслаждением размял затекшие ноги, потом нормально поел (не рискуя откусить себе язык, когда машина подскакивает на какой-нибудь кочке), я успокоился и начал трезво мыслить.

Только мы сели в машину, Сашка поставил мне Notre Dame de Paris, зная, как я ее люблю. Вот тут-то совесть и пребольно кусанула меня за самое сердце…

Я вел себя, как капризный ребенок!.. Сашка отнесся ко мне как ко взрослому мужчине, когда взял с собой в путешествие да еще и машину доверил… а я…

Все! Я закусил губу и взял себя в руки!

— Сашк, давая я поведу.

…тут я ожидал, что он скажет что-нить насчет "того еще ездока", но он только улыбнулся и отдал мне ключи…

— No one lives forever! — сказал я, заводя машину…

А к вечеру, когда я лежал на заднем сиденье и сонными глазами провожал красоты окрестностей Горячего Ключа, я вдруг понял, с чего это я сегодня такой нервный: полнолуние…

362. 11 августа 2003 г

Кстати о полнолунии…

*Хроники Великой Битвы

((глава тринадцатая))

—Волки, которые должны слушаться

Лад к концу пути дышал тяжело… Нугут уже понял, что чуть было не погубил коня…

В разомлевший от небывалой жары Лонтэк прибыли часов в восемь. Небо еще было светлым. Но Нугут помнил, как быстро в здешних краях темнеет…

…В пока еще синем небе уже проступал бледных призрак полной луны…

— Дункан! — Нугут как очнулся. — У меня тишь-травы нет! Слушай, я ею Бьёрна лечил, может осталось. Давай спеши к своей родне, а я пойду Бьёрна искать в таверну. И коней мне оставь, я их устрою.

— Эльфийский трехэтажный дом к северу от центральной площади, — коротко сообщил Дункан и легко, совсем по-эльфийски, побежал по Лонтэкским переулкам…

Нугут устал, кажется, не меньше Лада — с удовольствием бы свалился в пыль и заснул. "Спи, спи," — улыбалась полная луна с неба…

Слава этому самому Небу, Бьёрн был дома. Он вскочил с кровати (до этого он лежал отдыхал после ужина и ковырял щепкой в зубах) и бросился обнимать Нугута.

— Я тоже рад тебя видеть, братишка, — рассмеялся Нугут, устало повисая на плечах Бьёрна… — Слушай, у тебя тишь-трава осталось?

— Н-нет, — Бьёрн почувствовал, что дело не ладно, и голос у него дрогнул. — …я…я лечился… все выпил…

— Арргх!!! — бессильно прорычал Нугут и одним прыжком оказался у двери (откуда только силы взялись?).

Бьёрн схватил пояс с ножнами и, уже застегивая пряжку, догнал Нугута на пути к центральной площади. Из нескольких фраз, брошенных мимоходом, которыми Нугут пытался объяснить ситуацию, Бьёрн почти ничего не понял. Но подумал, что война план покажет, и постарался пока хотя бы просто не отстать.

Эльфийский дом… один раз увидишь — и уже ни с чем не спутаешь. Это нечто похожее на огромный цветок. Каждый такой дом живой. Он дышит, растет, цветет. Летом обрастает маленькими фиолетовыми ягодками, из которых можно делать эльфийский конфитюр, вино или есть прямо так.

Окна, прозрачные изнутри, снаружи выглядят витражами и пускают цветные блики.

В таком доме прохладно летом и тепло зимой…

Одно слово — эльфийский дом…

— Нас сюда не пустят! — быстро оценил Бьёрн…

— ДУНКАН!!! — Нугут заорал так, как могут орать только орки. Казалось, весь Лонтэк замер, ошарашенный…

На втором этаже распахнулось витражное окно; из него быстро выглянул Дункан, крикнул "Оркский придурок!" и тут же скрылся.

Секунд через 15 шипастые колючие ветви, которые были усыпаны кроваво-красными розами и, сплетенные, закрывали вход в дом, плавно разошлись в стороны, пропуская Дункана с Нариной на руках…

— За город! — скомандовал Дункан и побежал. (Вам не говорили, как непросто угнаться за эльфом?.. даже полуэльфом или четвертьэльфом?..)

…стражам ворот бегущие орк, человек и эльф с бесчувственным ребенком на руках показались — что и говорить — подозрительными, но известного на весь Норенайн рейдера никто остановить не посмел.

…А синева неба наливалась тяжестью. Не забывай, не забывая, Нугут, что темнеет на юге стремительно…

Дункан остановился. Он хотел положить девочку на землю, но Нугут остановил его и взял Нарину на руки.

Маленькое тельце было болезненно горячим, и в сердце Нугута, как две змеи, сплелись жалость и ужас.

— Если у тебя ничего не получится, я ее убью, — жестко сказал рейдер, извлекая из колчана тяжелую стрелу с серебряным наконечником. — Я так никогда не делал, но этому оборотню я даю шанс выжить… — и вдруг добавил: — Мы не зря с тобой встретились, Нугут…

— Ты испугаешь ее, — сказал Нугут. — Спрячься. И Бьёрна с собой возьми.

Рейдер кивнул и сиганул на ближайшее дерево с ловкостью белки. Спрятался он лучше некуда: ветер дул на него, так что даже запах не выдаст…

— У тебя же тишь-травы нет… — упавшим голосом произнес Бьёрн.

— Знаю. Зато я орк. Орки всегда были повелителями волков, — честно говоря, уверенности в голосе Нугута было маловато. Он не знал, что должен сейчас делать, и было ему просто страшно… — Полезай за Дунканом, брат… и, во имя небес, не дай ему выстрелить!

— Хорошо, — заверил Бьёрн. — Пусть даже мне самому придется эту стрелу словить… в свое сердце…

Небо темнело. Нугут сидел на поляне один, и его захлестывал ужас… Он все еще держал на руках Нарину, хотя ее кожа уже почти что обжигала руки.

Он пытался напевать что-то шепотом (да, скорее всего, чтобы себя самого успокоить), и первое время все было тихо. Нугут даже было поверил, что угроза миновала…

…Нарина закричала и рванулась из рук Нугута с такой силой, какой просто невозможно было ожидать от ребенка. И Нугут ее не удержал — уронил в траву…