Сидя в тиши маленького бара у берега моря, Пандора наблюдала, как Джанин убирала со столов. Длинные руки женщины двигались с поразительной скоростью. Сама она при этом ловко сновала в толпе туристов. Как все же красивы жители Малого Яйца! Наверное, такими их делает беззаботная жизнь, не отягощенная мыслями о далеком реальном мире. Джанин дружелюбно улыбнулась Пандоре.

— Ты здесь надолго? — спросила она, подходя к их столику.

Пандора почувствовала мгновенный приступ паники, хотя с чего это, интересно, ей было бояться этой доброй женщины? Неужели только потому, что ее так много в жизни обманывали — сначала Норман, потом Маркус с его бисексуальными наклонностями и, наконец, еще и Ричард? Она дала себе слово, что на этот раз, здесь, на Малом Яйце, будет стараться избегать всяких знакомств. И, хотя сдержать свое слово до конца ей все же не удалось, она была тем не менее уверена, что с Беном она не совершила промашки. Напротив, она считала его счастливой находкой. Что касается остального мира, то на очередную встречу с ним Пандора не спешила. Как дикобраз, потерявший вдруг все свои защитные иглы, она намерена проявлять осторожность и выжидать.

— Надеюсь, что да, — ответила Пандора неуверенно. — Как ты считаешь, понравится мне здесь?

Улыбка Джанин сверкнула, как луч яркого доброго солнечного света.

— Конечно! Правда, тут нет мужчин. — Она взглянула на Бена. — Во всяком случае, тех, кого я могу назвать настоящими мужчинами.

Бен поднял свой бокал с пивом.

— Вот в этом вся Джанин, Пандора, она любит крутых мужчин. И чем они круче, тем больше ей нравятся.

Джанин заметила испуг в глазах Пандоры.

— Эй, подружка, — воскликнула она, — видно, кто-то из мужского племени здорово тебя обидел.

— Ты права. Так оно и получилось, — сдерживая слезы, ответила Пандора.

— В душе ведь все мужчины сволочи. — Джанин облокотилась на стойку бара. Прядь сверкающих черных волос упала ей на лоб. — Послушай… — Она подняла вверх палец. Вокруг них продолжали галдеть туристы, в ветвях деревьев вопили попугаи. Лес шуршал листвой под тихим ветром. По земле сновали крошечные ящерицы с загнутыми хвостами. — Знаешь что, Пандора, если кто-то из мужиков вдруг начинает доставать тебя, надо просто снять с ноги туфельку и как следует треснуть этого гада по голове. Если и это ничего не даст, тогда возьми бейсбольную биту и звездани приставалу посильнее.

— Ты что, шутишь, Джанин?

— Вовсе нет, — вмешался Бен с показным почтением. — Когда она идет работать в бар «666», то всегда берет с собой бейсбольную биту и, если кто из клиентов начинает хулиганить, пускает ее в ход.

— Знаешь, в чем твоя проблема? — Джанин выпрямилась, выпячивая напоказ свой великолепный бюст. — Вы все, американцы, слишком много думаете. Слушай, а не хочешь ли пойти со мной сегодня в этот бар? Поможешь мне. Сегодня завезут пиво «Лайон», и, черт возьми, ребята опять здорово напьются.

Пандора неуверенно взглянула на Бена. Какое-то мгновение она колебалась, потому что ей совсем не хотелось терять исключительность тех отношений, что установились у них. Вместе с тем она понимала, что они с Беном давно не дети и живут не на Луне, так что отгородиться и спрятаться от остального мира навеки им все равно не удастся.

— Хорошо, — кивнул Бен. — Я привезу ее в бар где-нибудь к девяти, а сейчас, дорогая, нам пора.

Пандора помахала Джанин на прощание. Та стояла, уперев руки в бока, улыбаясь и прекрасно сознавая, что большинство мужчин вокруг и некоторые женщины были просто заворожены видом ее груди. Встряхнув плечами еще раз, Джанин посмотрела вслед Пандоре и подумала: «Ну что за дуреха?» Потом она вдруг нахмурилась: «А я-то сама не дуреха, что ли? Мой-то Окто обитает сейчас где-то на Кубе, делая бизнес на своих наркотиках. Но мне все же жаль ее. Почему — не знаю. Она ведь в безопасности с Беном». Джанин налила себе рому. «В безопасности? Может быть, это и так. Вот Окто, он другой — пират и потомок пиратов. Полный рот золотых зубов, в ухе здоровенная серьга, золотая цепь на шее. И вся полиция Карибов тщетно пытается поймать его. Но это им никогда не удастся, — успокоила себя Джанин — Он ведь знает каждый риф, каждую отмель отсюда до Ямайки».

Взять хотя бы его лодку, под ее дряхлым корпусом запрятан сверхмощный двигатель. А трюм напичкан множеством хитрейших тайников для наркотиков. Поэтому Окто, вечно выпивший, нависающий могучим торсом над штурвалом, мог провезти в этих местах что угодно и куда угодно, по закону или вопреки ему. Джанин любила его всей душой. Для нее, рожденной и росшей в темной хижине в Гондурасе, Окто стал спасением. Он рано вошел в ее жизнь и навсегда остался самым лучшим.

Ее большие глаза с длинными черными ресницами продолжали следить за Пандорой, садившейся на мопед позади Бена. «Во всяком случае, — Бен не причинит этой американке зла», — думала Джанин. Душа женщины, израненная множеством шрамов, приобретенных в долгой борьбе за выживание, не могла не сочувствовать другой исстрадавшейся женской душе. Но в данный момент Джанин больше тревожилась об Окто, с беспокойством ожидая его возвращения. Слишком много ночей прошли без его страстной грубоватой любви. Как уютно она себя чувствовала, когда его голова покоилась на ее груди, когда она сознавала, что имеет достаточно силы в спине и ногах, чтобы принять все его настойчивые мужские ласки.

Джанин вытерла ладонью лоб и повернулась за заказом к клиенту — очередному бело-розовому американскому туристу.

— Так вы из Нью-Йорка? — спросила она, наклоняясь к американцу так, чтобы он несколько мгновений мог лицезреть ее сосок.

— Откуда вы знаете? — удивился турист, не сводя бледно-голубых глаз с разреза ее блузки.

— Да вас за версту видать, — проворчала Джанин. — У вас у всех один выговор. — Дальше объяснять она не стала.

— А… — протянул американец. Потом он двинул сначала одной ногой, затем другой, чувствуя неминуемое наступление эрекции. — Знаете, а?..

— Что? — подняла брови Джанин.

— Ну, это. Есть тут у вас на острове девочки?

— Их тут полно. — Джанин отвернулась от стойки, чтобы наполнить ромом стакан американца. — Какие девочки вам нужны?

— Ну, знаете, с кем можно поразвлечься.

Джанин опять повернулась лицом к стойке. В ее руках был высокий стакан пива с шапкой белой пены. Она опустила губы в напиток, потом, подняв голову, томно слизнула пену с полных ярко-красных губ.

— Конечно, есть! Я, например. — Она рассмеялась.

Американец тупо уставился на нее, его узкая грудь беспокойно задергалась от нахлынувшего желания и нестерпимой полуденной жары. Теперь следы его эрекции уже ясно обозначились под тканью обтягивающих черных с лайкрой шортов. Усы американца под обгоревшим носом задвигались и сразу стали похожи на морских червей, водившихся на мертвых рифах и питавшихся падалью.

— Вы сможете найти меня сегодня в баре «666» на другом конце острова.

— «666»? Ух ты! Это же знак дьявола, сатаны.

Джанин опять нагнулась поближе к нему.

— Вот ваш ром.

«Ну что же, — размышляла она, — он выглядит чистеньким». Хотя с американцами с ходу никогда не разберешься. Из всех приезжавших на остров американцы были самыми непонятными. Итальянцы, те, приезжая, начинали вопить «мама миа» и тому подобное. Англичане ничего не вопили. А вот американцы были больше всех склонны хорошенько пошуметь, а потом вдруг почему-то взять и разрыдаться. «Что же это за народ такой, американцы? — думала Джанин, — странный народ».

Если сегодня она будет хорошо работать и получит приличные чаевые, то ей, может быть, удастся кое-что добавить к той тысяче долларов, что были спрятаны под матрацем. Окто будет ею доволен, когда узнает про эти накопления. Последний месяц был для Джанин удачным. Она взглянула вверх, на небо. Высоко над ней парили, следуя теплым восходящим потокам воздуха, фрегаты — редкие, почти исчезнувшие с лица земли птицы, которые жили тем, что грабили других пернатых, отнимая их добычу. Атаковали рыбаков, которые ценой неимоверных усилий тянули из воды пойманную рыбу, вынуждая их в конце концов откупаться частью улова. В этом фрегаты очень походили на Окто.