- Вот подожди до весны Никит. Снежок стает - будет тебе драйву по настоящему. До неба не разгонюсь, но дух захватит, уж поверь. 

Он обещал мне. Он ведь обещал, что однажды мы с ним долетим до луны - кажется так он потом сказал, а я начал над ним стебаться, называя романтиком.  Может Вольх был романтиком, но красиво иногда мог сказануть сцуко.Изнутри как пальцами сжимало. 

Вот и сейчас сжало.

- Неужели откажешь, Ник? - Вольх склонил голову на бок. На волосах бандана, из под неё выглядывают проволочные пряди, коричневые брови, глаза привычно суженые, чуть раскосые, похожие на миндаль неправильной формы, такая форма глаз бывает у жителей славного Алтайского края, вот только на Алтае Вольх в жизни не был, но кто ж знает откель принесло его родителей. И светлый, светлый цвет. Голубая сталь, отливающий пеплом лёд, и подтаивающие внутри маленькие вкрапления тоски и нежности. 

Под курткой фланелевая рубаха и расстёгнутая на груди голубая джинсовка 

Не знаю почему я всегда фиксируюсь на каких - то несуществующих деталях, может быть они отвлекают меня от мыслей. Краешек белой футболки, контрастирующий с загаром, выбившаяся цепочка.

- Мне переодеться надо...куртка

Я кивнул, пытаясь разом сказать, всё и одновременно не зная как сказать. 

- Побудь в моей. - Вольх говорил. А руки уже двигались, коснулись щеки невесомо, не прикасаясь, просто обвели по ауре, двинул, просовывая мои безвольные руки в рукава, застёгивая, чуть торопливо, словно боясь, что передумаю, очнусь, опомнюсь, очухаюсь.

- Может у меня хоть твой запах останется. Раз ничего другого не остаётся. - кривая ухмылка. Шлем на голову. Лёгкий шлепок. 

- Это правда, что ты уезжаешь, в Англию? - рука замедлилась дрожит. Вопрос заданный просто так, уже вскользь, как констатация факта, что вот и всё, вот и всё мы с тобой Вольх, разлетимся навсегда как птицы. Может и правильно оно, что разлетимся.

Откуда он узнал? Даже не вопрос, кажется так, полувопрос, я ведь уже ехал с ним, уже стоял готовый принять руку, сесть за его спиной, и пусть будет под триста. Когда хочешь долететь до луны, иначе нельзя. Сжимая зубы, врезать дорогу на полной скорости, потому что только тогда станет легче. 

Я кивнул. Не имело смысла спрашивать, откуда он узнал. Вероника могла проболтаться, а может быть Саня сказал сам. 

Я просто кивнул, выдавил растерянное Да. И даже не понял, что стало с Вольхом. 

Словно глаза оплавились, почернели, в них появилась сталь, злость, решимость, одержимость, безумие, сухой песок. 

Вот и рухнули и рассыпались все трогательные моменты; осторожные пропахшие бензином, бумажные журавлики, летели, летели на асфальт, пожираемые 

НЕЕЕЕЕНААААААААВИИИИИИСТЬЮЮЮЮЮ

Не ко мне, не ко мне, я не понял, почему не ко мне, это было....так словно его обманули, предали, но уже не я, уже кто - то другой, кто - то. 

И меня дёрнули за руку, сажая за спиной.

- Держись Никитос - Волк усмехнулся и нажал на газ. И я еле успел обхватить его руками, вжимаясь грудью и головой, потому что мир размазался взрываясь восхитительной бешеной скоростью.

   Смытым разливом очертаний, свистом ветра в ушах, когда невозможно дышать, даже сквозь шлем, когда кажется, что сейчас будет радуга, свобода асфальта к которой мы летели, стремительно взбираясь по луне. Десять коротких минут в полёте над городом. Он ведь обещал мне. Обещал и было так хорошо. Так правильно от разъедающей изнутри боли в которую я позволил себе погрузиться, запоминая всё, запах, прикосновения, ощущения, каждую секунду этого мгновения, втравливая в свою память, в последний раз. Я хотел запомнить этот миг навсегда.

Затянись мною в последний раз,

Ткни меня мордой в стекло,

Дави меня, туши мою страсть.

Буду дымить назло.

Боль на фильтре

грязным бурым пятном

Все, что мне от тебя останется.

Урна мой будущий дом,

И вряд ли мне там понравиться.

Серым пеплом осыпятся вниз

Те мечты, что не сбудутся никогда.

Меня вряд ли раскурят на бис,

Шанс если и есть, то один из ста..

   Боже, каким дебилом, наивным, долбаёбом я себя сейчас ощущаю.  Романтика бля, драйвер бля хуев.

Тебе травиться никотином моим,

Тебе кашлять моими смолами.

Выдыхай скорей мой последний дым, 

И закрывай окно, а-то холодно.

Выдыхай скорей,

мою душу наружу ей тесно

В твоих лёгких так мало места.

   Байк Вольха плавно затормозил перед подъёздом его дома. Он сидел несколько секунд не двигаясь и я не двигался позволяя себе быть в коротком мгновении его сильной спины, прижимая руками к с стройному торсу в джинсовке. А Вольх словно размышлял, думал мучительно и принял решение.

Наша лестница в небо оказалась расшатаной стремянкой,

Годной лишь на то,

чтобы достать с антрисолей банку.

Но я готов был и по ней

карабкаться к облакам

Назло запретам и закрытым

изнутри замкам.

Порой казалось - цель близка,

скоро доползу.

Я с собой тебя звал,

но ты оставалась внизу,

Мы очнулись одновременно, словно выходя из полутранса. 

- Слезай Никит. Приехали.

Поднимала глаза,

просила вернуться назад,

А я не слезал,

все твердил тебе про небеса.

   - А? ЧТО? А домой? - я смутился своего вопроса.  Не конечно, делать ему больше нечего как меня теперь ещё и домой подбрасывать. Прокатил, исполнил обещание и нахуй. Правильно. Ничего. Сам доберусь.

Думал, что сам могу решать

за двоих людей,

Думал, что нам станет лучше

от моих идей.

И цепляясь за надежду

как за одежду репей,

Становился дальше от тебя еще на ступень.

   Я уже стягивал куртку, шлем. А Вольх сидел, смотрел этим странным взглядом положив лобешник на запястье.

- Я тебя привёз Никит. - Вольх спустился, взял куртку, подхватил меня за плечо, толкая вперёд. - Домой. Пошли.

Но лестница в небо оказалась расшатаной стремянкой,

Годной лишь на то,

чтоб достать с антрисолей банку.

Возьму подмышку, отнесу в кладовку- пусть пылится.

Прости за все и, ради бога, перестань мне сниться.

   Мы шли к парадной, ноги двигались сами, я не сразу понял, что он говорит Почему тащит с собой, чего оставил байк на улице ведь ясен пень угонят через пару минут. Голова как - то скованно работала.  Да она всегда блядь у меня скованно работала. В детстве ударяли блядь, мамаша на батуте скакала, пузом бля с моей головой об асфальт. 

- Вольх, мне домой же - повторил я тупо,  блядь, тормоз долгоиграющий. 

- У меня побудешь. Посидим, чайку погоняем, на дорожку. Или брезгуешь?

   Вольх уже почти завёл меня в парадную. Спокойно так завёл, с такой усмешечкой, даже сам наверное удивился, что мы так хорошо и мирно прошли.

- Не брезгую, Валь, просто не буду. Не надо. - Я крутанул рукой, сбивая и вырываясь от его хватки.

   - Я не пойду...- Вольх улыбнулся. Эта улыбка меня смутила.

- Смотри Ник... - Он указал пальцем наверх

- А? Я машинально проследил взглядом, а Вольх резко наклонился, поднырнул, и меня просто вскинуло вверх, меняя пространство местами.

   - Птичка бля, - сообщил Вольх, приземляя меня около двери квартиры.

Выдыхай скорей

Мою душу наружу ей тесно,

В твоих легких так мало места.

   Я рванулся и оказался припечатанным к поверхности за горло, просто придушенным одной рукой. Щелчок ключа. Рывок. Я рванулся одновременно с Вольхом, распахивающем дверь, оказался сграбастанным за шкирятник и влетел в прихожую сильным толчком, спиной назад. Не устоял, ударился, тараня гардероб, с кучей вешалок, приземлился задницей на сиденье, вскочил, вновь отлетел, пока он входил, захлопывая дверь, рванулся вперёд готовый врезать, оказался в его руках. Захват, разворот, руку вывернуло болью. Вперёд. Преодолевая сопротивление по инерции. Вольх затолкал меня в комнату, только что не пинком. Забросил, кидая на диван, развернулся и вышел захлопнув дверь на которую я бросился, движимый слепым желанием убежать. Щелчок замка. Я стукнулся мордой, ударил с бессильной злостью ещё не понимая, не осознавая -  Он что меня запер? Нахуя он меня запер? Да что здесь твориться бля? Ебанат. Лось, бля.