Пи Ай услышал пистолетный выстрел и понял, что для Брукшира сражение закончилось. Он развернулся и побежал назад к маленькому каньону с отвесными стенами. Это было единственное укрытие во всей округе. Дробовик не выстрелил, Гарза не получил даже царапины. Пи Ай понимал, что ему придется сражаться с ним одному.

Просидев в каньоне около часа, он опять пробрался в лагерь и принялся срезать карманным ножом полоски мяса с задней части туши лошади Брукшира. Он предполагал, что осада может быть длительной. Тогда в Монтане он прошел почти сотню миль, съев за всю дорогу лишь несколько ягод, и не хотел больше испытывать такой голод. Да в этом и не было нужды, когда под боком валялось четверо убитых животных, Пи Ай резал их своим маленьким ножом, пока за пазухой у него не оказался недельный запас конины. Если придется покинуть свое убежище и отправиться в долгий путь, у него хоть будет еда.

Пи Ай хотел выжить и собирался биться до конца. Ему надо думать о Лорене и пятерых детях. Он не может отдать себя в руки на расправу, как это сделал Брукшир. Может быть, его шансы невелики, но во имя своей семьи он будет сражаться до конца.

Пока тянулись холодные часы, Пи Ай испытывал нестерпимое желание еще раз оказаться вместе с Лареной и своими детьми. Он представлял их собравшимися на кухне и беседующими. Лорена держала в руках свою чашку с кофе, а он свою. Клэри вошла с ведром молока. Младшие сидят на своих стульях, скорее всего, не совсем проснувшиеся, а Лори лежит в колыбельке, которую он покачивает ногой.

Пи Аю очень хотелось сказать им всем, как он жалеет, что покинул их. Ему очень хотелось, чтобы они знали, как он мучается от того, что поставил на первое место капитана Калла, а не свою семью. Это было совершенно неправильно. Хотелось сказать им, что никакой другой долг никогда больше не станет для него превыше его долга перед ними перед Лореной и его детьми. Ему было очень горько оттого, что он не может передать им то, что он чувствует сейчас. Если он будет убит, они никогда не узнают, как он любил их и как ему их не хватало. Они никогда не узнают о его чувствах.

Лишенный возможности сказать своим родным то, что сказать было так необходимо, Пи Ай не сдержал слез. Он не понимал, как ему удалось уговорить себя оставить свою семью. И все же он оставил ее. Если бы за свою ошибку пришлось расплачиваться только ему одному, он бы безропотно нес этот крест до конца жизни. Но самым невыносимым было то, что за его ошибку придется расплачиваться Лорене с детьми. Они, несомненно, уже расплачиваются за нее и расплачиваются с того самого момента, как он покинул ферму. Тяжелее всего было думать о том, что они никогда не узнают, как он любил их и как ужасно по ним скучал.

Однако же он бросил их, и теперь ничего не изменишь. Оставалось только сжимать в руках винтовку и ждать, когда придет убийца. За всю свою бытность рейнджером он так и не поднялся выше капрала и никогда не отличался особым умением и исключительными данными, как капитан Калл или Гас Маккрае. Но в этом последнем сражении он должен превзойти себя. Он должен сражаться как никогда. И делать это во имя своей семьи.

Ночь тянулась страшно медленно. На рассвете дрожащий от холода Пи Ай увидел Знаменитого Ботинка, который шел к нему по руслу ручья.

— Брукшир мертв? — спросил он, когда Знаменитый Ботинок оказался рядом.

— Да, Джо застрелил его, — ответил старый индеец.

— Когда же наступит моя очередь? — спросил Пи Ай.

— Он говорит, что, если ты отдашь ему свои сапоги, он отпустит тебя, — объяснил Знаменитый Ботинок. — Он считает, что без сапог ты не сможешь преследовать его.

Пи Аю этот довод показался неубедительным. К тому же он никогда не доверял Знаменитому Ботинку. Старик всегда служил тем, кто больше платил. Намерения отдавать свою обувь у Пи Ая не было.

— Почему он не убил тебя? — спросил он Знаменитого Ботинка.

— Он не хочет убивать меня. Я слишком старый, — сказал в ответ Знаменитый Ботинок. — Капитан Калл находится в Охинаге, но Джо перебил ему ногу. Он считает, что капитан умрет. В Охинагу его привезла твоя женщина.

— Лорена? — воскликнул пораженный Пи Ай. — Ты уверен?

— Это твоя женщина, у нее белые волосы, — ответил Знаменитый Ботинок. — Она отрезала капитану ногу. Джо видел это. Затем привезла его в Охинагу.

— Вот так дела, — проговорил Пи Ай. — А кто, интересно, остался с детьми?

Новость настолько поразила его, что он совсем забыл о грозившей опасности.

— Джо хочет, чтобы я принес ему твои сапоги, — напомнил Знаменитый Ботинок.

— Если шакалу нужны мои сапоги, пусть придет и возьмет их сам, — проговорил Пи Ай. Сознание того, что жена находится от него на расстоянии одного дня пути, переполняло его надеждой. Если ему удастся справиться с убийцей, он может вновь увидеть лицо Лорены. Это был шанс. Он использует все свои бойцовские качества, какие только были в нем, чтобы одолеть убийцу и возвратиться к жене.

Когда-то Гас Маккрае дразнил рейнджеров, подсчитывая, насколько каждый из них был бойцом, словно это можно было положить на весы и измерить на фунты, как это делали с овсом или каким-нибудь другим продуктом.

— Если взять Калла, то боец в нем составляет процентов девяносто восемь. Выньте из него бойца, и он станет таким хилым, что не сможет вскочить в седло. Но это не типичный случай. Сам я всего на сорок процентов боец. Пи Ай, как мне кажется, процентов на двенадцать или около этого, а старина Дитц — процентов на пятнадцать.

Двенадцать процентов не казались Пи Аю внушительной цифрой, но он был намерен использовать их все до последнего, чтобы пробиться к реке, у которой была Лорена. Если она была там, то только потому, что приехала за ним. Она проделала весь этот долгий путь только для того, чтобы забрать его домой. Пи Ая поражало, что Лорена могла пойти на такое из-за него. Но раз она пошла на это, он собирался сделать так, чтобы ее усилия не пропали зря.

— Где Джо Гарза? — спросил он Знаменитого Ботинка.

— Он возле Кончо, — ответил тот. — Если ты пойдешь к деревне, я думаю, он убьет тебя. Если пойдешь в другую сторону, он может тебя отпустить.

— Думаю, что я пойду туда, где моя жена, — сказал Пи Ай. — Если бы она была дома, я мог бы отступить, но если она здесь, в Мексике, я буду драться с шакалом.

— Можно мне позаимствовать твой нож? — спросил Знаменитый Ботинок. — Я тоже хочу нарезать себе немного конины. Я собираюсь отправиться в Мадре и хочу взять с собой немного еды.

Пи Ай одолжил ему свой нож. Через несколько минут Знаменитый Ботинок вернулся и отдал его. За поясом у старика было заткнуто несколько полос конского мяса.

Пи Ай потрогал лезвие и обнаружил, что оно слегка затупилось. Вынув из кармана брусок, он принялся точить нож. Пока Пи Ай затачивал лезвие, в голову ему пришла мысль. Брукшир ушел со своим крупнокалиберным дробовиком. Это было уродство, а не ружье, и только неопытный янки мог взять его с собой в длительную экспедицию. Джо Гарза, как известно, предпочитал изящное оружие, а дробовик восьмого калибра был далек от изящества. Скорее всего, мальчишка пренебрег им и оставил лежать там, где упал убитый Брукшир.

— Ты видел тот большой дробовик? — спросил Пи Ай у Знаменитого Ботинка. — Джо подобрал его, или он все еще там?

— Джо не взял его, он там, — ответил Знаменитый Ботинок. — Он взял только часы.

Пи Аю был нужен дробовик. Он не очень-то полагался на свою винтовку и знал, что плохо стреляет из пистолета. А из дробовика восьмого калибра, если Джо сделает глупость и подойдет на дальность выстрела, он просто не сможет промахнуться.

— На чьей ты стороне? — спросил он Знаменитого Ботинка. — На моей или на его?

— Я ухожу в Мадре, — ответил тот. — Джо может передумать и убить меня, если я останусь. Я не знаю, что он захочет сделать.

Пи Ай не мог больше ни о чем думать, кроме дробовика. В его представлении дробовик стал единственным, что могло спасти его. Ему нужно придумать, как заполучить дробовик, не схлопотав при этом пулю. Пи Ай не мог забыть о жене. Она была недалеко, и он должен до нее добраться. Препятствием на этом пути был Джо Гарза. Пи Ай опустился на землю и снял сапоги.