— Скоро, думаю, максимум через неделю.

— Что с ним случится?

— Его убьют люди того страшного человека.

— А что можно предпринять, чтобы предотвратить его гибель?

— Это судьба. От нее никуда не уйдешь.

В душе Кустова росла тревога. У него даже мелькнула мысль, а не подсадная ли утка эта ясновидящая. Но девушка словно читала его мысли. Она улыбнулась:

— Никто мне не поручал с вами разговаривать и вводить вас в заблуждение. Я вижу, вы хотите сделать хорошее дело. Поэтому я, так же как и вы, откровенна. Поверьте, ни с кем я так не разговаривала. Всем, кто приезжает, нужна сенсация, никто из них не хочет заботиться о людях. Вы и мистер Эванс предназначены для больших дел. Успехов вам!

Кустов еще раз поблагодарил Басиму и направился к машине. Он был в смятении, точно также, как и после встречи в горах Афганистана с космическим пришельцем. Сейчас он был во власти какой-то неведомой силы, которая влекла его туда, где томились несчастные люди. Они нуждались в его помощи.

Чем дальше он отъезжал от города Асьют, тем сильнее становилась тревога, она росла в сердце с каждым километром. Причиной ее был Дино. Очень ценный агент и хороший человек. Его надо спасти во что бы то ни стало!

Странно, но Кустов поверил Басиме и уже был рад, что поехал к ней. Он понимал, что вряд ли в Центре предполагали, какую информацию он почерпнет в Асьюте, когда принимали решение о направлении своего разведчика туда. Им, конечно, нужно было выяснить хоть что-нибудь об Эвансе.

Выбрав наиболее пустынное место, Кустов свернул с шоссе и, достав блокнот, взялся за составление шифровки о результатах встречи с Басимой.

Через два часа с небольшим спутник будет пролетать над этим регионом, и есть шанс передать в Центр информацию еще до приезда в Каир.

Он успел. Зашифрованная информация была «выдана» спутнику вовремя, и Кустов с легким сердцем въезжал поздней ночью в Каир. Укладываясь спать, он твердо решил: завтра первым рейсом он вылетит в Марокко.

Но наступило утро, и Кустова срочно вызвали к «почтовому ящику». В укромном месте его ждала новая шифровка. Полковник прочитал: «Из Каира не отлучаться, ждать прибытия представителя Центра. Глебов».

Под псевдонимом Глебов скрывался генерал Пискин.

Глава 22

Первое, что Левину пришло в голову, это мысль о провокации. «Напоили и пьяному подсунули шпика», — думал он, настороженно глядя на незнакомца. Тот оглянулся и, подойдя к Левину почти вплотную, показал фотографию.

Левин сразу узнал фото. На нем он был изображен с Михаилом еще в далекие детские годы. Этот любительский снимок сделал их отец.

Незнакомец протянул фотографию:

— На обороте ваш брат обращается к вам сам, прочтите.

Левин перевернул снимок и сразу же узнал почерк Михаила.

«Дорогой Абрам, мне сообщили ужасную новость о тебе. Держись, тебя спасут! Верь человеку, который предъявит это фото, и сделай все, что он скажет. Обнимаю, Михаил».

— Надеюсь, вы узнали его почерк? — чуть улыбнулся незнакомец.

— Да. Узнал сразу, хотя он мне уже давно не писал. Скажите, как он? На словах ничего не передавал?

— Он просил вас не волноваться, довериться нам и набраться терпения. С ним все в порядке.

Незнакомец был ростом чуть выше Левина, крепкого телосложения, с небольшими аккуратными усами, в легкой светлой рубашке и джинсах, он, пожалуй, в любой толпе оставался бы неприметным. Карие глаза незнакомца смотрели на собеседника спокойно и доброжелательно.

— Как вы здесь оказались? — спросил Левин.

— Не волнуйтесь, Абрам Иосифович, здесь я нахожусь по делу, и документы у меня в порядке.

Левин по привычке потрогал очки:

— Какие документы?

— Конечно же не от «Моссад». Я и еще несколько человек прибыли сюда как члены одной организации, подчиненной Кериму. Завтра уезжаю, но бывать здесь буду довольно часто. Я продумаю, как нам лучше всего, с точки зрения безопасности, встречаться. Если вы, конечно, согласны оказать нам помощь.

Левин не знал, как ему вести себя. Он верил и не верил этому человеку. С одной стороны, фотография и почерк брата не вызывают сомнений, но с другой — и Керим, и его помощники способны на любую провокацию. «Уж как-то слишком легко они разыскали меня», — мучился сомнениями ученый.

Незнакомец наверняка понимал Левина и, чтобы побыстрее рассеять подозрения, проникновенно сказал:

— Абрам Иосифович, в порядке перепроверки, действительна ли я говорю правду, вы можете спросить у меня о каких-либо деталях, связанных с вашей семьей. Ваш брат очень много рассказывал о себе, о вас и ваших родителях.

— Говорил ли Михаил, что произошло с нашим отцом во время войны с фашистами?

— Да, конечно. Ваш отец попал в концлагерь, а после побега воевал в партизанском отряде. Я помню этот горький рассказ Михаила Иосифовича, что пришлось пережить вашему отцу, когда ему удалось бежать из концлагеря и его укрыла в деревне крестьянская семья.

— О том, что отец видел расстрел группы крестьян и партизан, Миша не рассказывал?

— Именно об этом я и хотел вам сказать. Ваш отец был натрясен картиной: немцы и полицаи расстреливают людей, а среди палачей — один из полицаев, который стрелял в собственного отца, находившегося среди обреченных.

— Правильно. Мы плакали, когда отец описывал этот страшный случай…

— Да, жуткий рассказ, — кивнул головой незнакомец. — И еще ваш брат рассказывал, что когда вы жили все вместе, то соседом по лестничной площадке у вас был одинокий мужчина, которому, после того как он похоронил жену, ампутировали ногу. Вы и ваш брат были свидетелями, когда ваш сосед встретился с сыном, который жил на другом конце города и с родителями редко общался. Сосед познакомил вас с ним. Вы были потрясены, когда сын спросил у отца: «Почему ты хромаешь?» Отец был смущен, ему было неловко перед вами, и он уклонился от ответа, не сказав сыну, что он уже давно без ноги и ходит с протезом…

— Достаточно. Я верю вам…

— Меня зовут Исаак, но это только для вас. Для всех здесь я араб по имени Амад.

Вздохнув облегченно, Исаак продолжил:

— Ну, раз вы поверили мне, то перейдем к делу. Знаете ли вы, в чьи руки попали?

— О, да. В руки бандитов.

— Точнее в руки крупной террористической, причем международной организации.

— Да. Они хотят завоевать весь мир.

— Что, еще один Хусейн объявился?

— По-моему, пострашнее.

И Левин, торопясь, рассказал все, что ему было известно: и о задаче, которую поставил перед ним и Стрельцовым Керим, о его планах, и о тех ученых, с которыми он и Стрельцов успели познакомиться, и о строительстве на дне океана в районе Бермудского треугольника.

Исаак напряженно слушал, а когда Левин закончил, то задумчиво произнес:

— Если хотя бы часть из того, что вы рассказали, соответствует правде, то ваша информация даже близко не совпадает с нашими предположениями. В таком случае вы правы — Керим страшнее Хусейна. Итак, я вас попрошу запомнить, что надо выяснить как можно скорее: первое — какими реальными возможностями — и людскими, и техническими — обладает организация для осуществления своих планов. Второе — фамилии и гражданство ученых, работающих в Центре, темы их исследований, сведения о других людях, находящихся здесь. И третье — конкретные места и даты совершения террористических акций. Понимаю, что это слишком сложная задача, но пока у нас надежда только на вас. Постарайтесь изучить людей, с которыми придется контактировать, они могут оказать вам помощь в получении информации.

— Хорошо. Кстати, Анохин нам обещал по советскому солдату, ну, словно денщиками, приставить. Посмотрим, что за ребята, может, присоединятся к нам.

— А как Стрельцов, надежный человек?

— Конечно. Мы же друзья. Я за него как за себя ручаюсь.

— А как он посмотрит на то, что надо помогать «Моссад»?

— Ну, он же видит, что бывший комитетчик бандитам помогает, так что вам в святом деле помогать сам Бог велит.