— Только что звонила мисс Бекки, — прошептал Боб на ухо своему хозяину, который в тот день после обеда обслуживал покупателей. — Спрашивает, не можете ли вы срочно прийти к ней. Она считает, что вот-вот начнутся роды.

— Но они должны быть не раньше, чем через две недели, — пробормотал Чарли, снимая фартук.

— Я не слишком хорошо понимаю в этом, но она просила поторопиться.

— Она послала за акушеркой? — спросил Чарли, бросая обслуживать покупателя и хватая на ходу пальто.

— Не имею представления, сэр.

— Ладно, занимайся магазином, потому что я могу не вернуться сегодня. — Чарли оставил очередь улыбавшихся покупателей и побежал к дому 97. Стремительно поднялся по лестнице, толкнул дверь в квартиру и прошагал прямо в спальню Бекки.

Прежде чем заговорить, он какое-то время сидел рядом с ней на кровати и держал ее руку в своей.

— Ты послала за акушеркой? — спросил он наконец.

— Конечно, послала, — раздалось сзади них, и в комнату вошла огромная женщина. Она была одета в старый коричневый плащ, а в руках держала черную кожаную сумку. Судя по колебанию груди, ей нелегко дался подъем по лестнице. — Я миссис Вестлейк из больницы Святого Стефана, — объявила она. — Надеюсь, что пришла вовремя. — Бекки кивнула, а акушерка переключила свое внимание на Чарли. — А вы пойдите и вскипятите мне воды и быстро. — Тон ее голоса говорил о том, что она не привыкла к тому, чтобы ей задавали вопросы. Чарли тут же подскочил и вышел из комнаты.

Миссис Вестлейк поставила свою огромную сумку «Гладстоун» на пол и начала с проверки у Бекки пульса.

— Сколько времени проходит между схватками? — спросила она деловым тоном.

— До двадцати минут, — ответила Бекки.

— Отлично. Тогда нам не придется долго ждать.

В дверях появился Чарли с тазом для воды.

— Я могу еще что-нибудь сделать?

— Да, конечно, можете. Мне нужны все чистые полотенца, которые только найдутся в доме, и я не стала бы возражать против чашки чая.

Чарли вновь выскочил из комнаты.

— Мужья всегда досаждают в таких случаях, — заявила миссис Вестлейк. — Их просто нужно чем-то занимать.

Бекки уже собралась объяснить ей, кто такой Чарли, но тут началась очередная схватка.

— Дыши глубже и медленней, моя дорогая, — смягчившимся голосом подбадривала миссис Вестлейк, когда Чарли вернулся с тремя полотенцами и чайником с горячей водой.

Не оборачиваясь, миссис Вестлейк сказала:

— Оставьте полотенца на комоде, воду вылейте в самый большой таз, какой у вас есть, а чайник опять поставьте кипятиться, чтобы в любой момент у меня было достаточно воды.

Не сказав ни слова, Чарли опять исчез.

— Хотела бы я, чтобы он так же подчинялся и мне, — проговорила Бекки с восхищением.

— О, не беспокойся, милая, у меня с мужем то же самое, но при этом у нас семеро детей.

Через пару минут, открыв дверь ногой, Чарли внес еще один таз с горячей водой.

— На прикроватный столик, — указала миссис Вестлейк. — И постарайтесь не забыть о моем чае. После этого мне понадобятся еще полотенца, — добавила она.

У Бекки вырвался громкий стон.

— Держись за мою руку и дыши глубоко, — велела ей акушерка.

Вскоре вновь появился Чарли с очередным чайником воды и немедленно получил указание сменить воду в тазу. После того как он выполнил поставленную задачу, миссис Вестлейк сказала:

— Вы можете подождать за дверью, пока я не позову.

Чарли вышел из спальни и тихо прикрыл за собой дверь.

Он сновал туда-сюда с бесчисленными чашками чая и чайниками воды, все время появляясь в неподходящие моменты и не с тем, что было нужно, пока его окончательно не выдворили из спальни и не оставили мерить шагами кухню и бояться самого худшего. Затем он услышал слабый и жалобный крик.

Бекки наблюдала из постели, как акушерка подняла ребенка за ногу и слегка шлепнула его по мягкому месту.

— Мне всегда доставляет удовольствие этот момент, — приговаривала акушерка. — Приятно сознавать, что с твоей помощью в мире появилось что-то новое. — Она завернула дитя в махровое полотенце и протянула сверток матери.

— Это?..

— Боюсь, что мальчик, — закончила акушерка. — Так что мир вряд ли продвинется вперед хоть на йоту. В следующий раз вам надо родить дочь, — на лице у нее появилась широкая улыбка. — Если ему, конечно, окажется по плечу такая задача, — она показала пальцем на закрытую дверь.

— Но он… — вновь попыталась объяснить Бекки.

— Бесполезно, я знаю. Как все мужчины. — Миссис Вестлейк открыла дверь спальни в поисках Чарли. — Все закончилось, мистер Сэлмон. Хватит вам бездельничать, идите и посмотрите на своего сына.

Чарли влетел так стремительно, что чуть не сшиб акушерку с ног. Он стоял в ногах кровати и не мигая смотрел на крошечное тельце в руках у Бекки.

— Он страшненький, не так ли? — спросил Чарли.

— Что ж, во всяком случае мы знаем, кто виноват в этом. Будем надеяться только, что все не закончится разбитым носом. В любом случае, как я уже говорила вашей жене, в следующий раз очередь за дочерью. Кстати, как вы собираетесь назвать вашего сына?

— Дэниел Джордж, — сказала Бекки, не раздумывая. — В честь моего отца, — пояснила она, глядя на Чарли.

— И моего, — произнес Чарли, подойдя к изголовью кровати и положив руку на плечо Бекки.

— Что ж, мне надо идти, миссис Сэлмон. Но утром я вернусь к вам.

— Нет, на самом деле, я миссис Трумпер, — спокойно сказала Бекки. — Сэлмон — это моя девичья фамилия.

— Ох, — впервые смутилась акушерка. — Похоже, они перепутали фамилии в моей карте вызовов. Ну что же, до завтра, миссис Трумпер, — сказала она, закрывая за собой дверь.

— Миссис Трумпер? — произнес Чарли.

— Мне понадобилось ужасно много времени, чтобы прозреть, вы не находите, мистер Трумпер?

Дафни

1918–1921

Глава 13

Когда я раскрыла письмо, то, признаюсь, не сразу вспомнила, кто такая Бекки Сэлмон. Но затем в памяти у меня всплыло, что в «Святом. Павле» такую фамилию носила одна чрезвычайно смышленая и довольно полная ученица, у которой был нескончаемый запас пирожных с кремом. Если я правильно помню, то единственное, что я предложила ей со своей стороны, это была книга по искусству, подаренная мне на Рождество теткой из Камберланда.

К тому времени, когда я оканчивала школу, не по годам развитая акселератка уже училась в предвыпускном классе, хотя разница в возрасте между нами составляла целых два года.

Прочитав письмо во второй раз, но так и не поняв, зачем ей понадобилось видеть меня, я решила пригласить ее на чай к себе в Челси и выяснить это.

Впервые увидев Бекки после длительного перерыва, я с трудом узнала ее. Она не только сбросила пару стоунов веса, но как будто сошла с одного из рекламных плакатов «Пепсодента», которые можно видеть в каждом трамвае, — такая, знаете ли, цветущая девица, в ослепительной улыбке демонстрирующая безупречный набор зубов. Признаюсь, я даже позавидовала ей.

Бекки объяснила, что ей необходима комната в Лондоне на время учебы в университете. Я была готова с радостью предложить ей таковую. В конце концов, моя маман не раз давала мне понять, как ей не нравится мое одинокое проживание в квартире и что она в толк не возьмет, почему меня не устраивает наша лондонская резиденция на Лаундз-сквер 26. Мне не терпелось сообщить родителям, что я нашла себе подходящую компаньонку, как они и рекомендовали мне.

— Так кто же такая эта девушка? — поинтересовалась мать, когда я приехала на уик-энд в Гаркорт холл. — Кто-нибудь из тех, кого мы знаем?

— Не думаю, ма, — ответила я. — Старая школьная подружка. Вся в учебе.

— Синий чулок, ты хочешь сказать? — вмешался отец.

— Ты правильно понял, па. Она посещает какой-то Бедфордский колледж, где изучает историю эпохи Возрождения или что-то в этом роде.

— Вот не думала, что девицы способны к университетскому образованию, — сказал отец. — Это все, должно быть, плоды усилий проклятого коротышки Уэлшмана, насаждающего свои идеи о новой Британии.