— Догадайся с трех раз! Меня с вами в школу посылают! — крикнул он и захлопнул дверь прямо у нее перед носом. — А знаешь почему? — заорал он из ванной. — Чтобы я охранял вас!

— Никаких разговоров! Вам совершенно необходим телохранитель! — сердито сказала бабушка Сабрине, пытаясь пригладить торчавшие вверх волосы Дафны.

Дафна соорудила себе из всё еще склеенных волос прическу «ирокез», которая возвышалась у нее над головой чуть ли не на полметра. Однако, не добившись успеха, бабушка переключила свое внимание на завтрак и дала внучкам фосфоресцирующие вафли.

— Не забывайте: в школе вас подстерегают два монстра, — напомнила она.

— Но почему именно Пак?! — воскликнула Сабрина. От многочисленных шампуней ее волосы сбились в колтун и голова у нее стала похожа на большой желтый теннисный мяч. — Давай лучше ты сама пойдешь с нами, — попросила она бабушку. — Ведь ты же с помощью волшебной палочки можешь превратиться в ребенка.

— Может, на вид я и буду похожа на ребенка, но всё равно останусь старой женщиной, — ответила бабушка. — А если дело дойдет до драки, он, по крайней мере, сможет вас защитить.

— Точно-точно, — сказала Дафна, запихивая в рот половину светящейся вафли. — По-моему, это — классная мысль. Он же нашего возраста, и никто из школьников даже не догадается, кто он на самом деле.

Сабрина пронзила сестру убийственным взглядом, уличающим ее в предательстве, но та проигнорировала его. Дафна была всё еще сердита на нее и даже не смотрела в ее сторону.

— Как же! — усмехнулась Сабрина. — Да они его вообще не заметят, пока он не превратится в обезьяну и не усеет весь коридор шкурками от бананов. И вряд ли дети что-нибудь скажут насчет пятнадцати слоев грязи у него под мышками, а также насчет того, что от него воняет, как от свинопаса.

— Я не опоздал? — Пак появился на кухне совершенно незаметно.

Сабрина обернулась, чтобы, как обычно, пригвоздить несносного мальчишку уничижительным взглядом, но, увидев отмытого, сияющего чистотой Пака, выронила вилку.

Его белокурые волосы, обычно взлохмаченные, с запутавшимися в них листьями, были аккуратно причесаны, вычищенные зубы сверкали как алмазы. Вместо его вечно изорванной цвета грязной травы куртки с капюшоном и драных джинсов на нем были черные хлопчатобумажные брюки, светло-голубая рубашка в полоску и новенькие мокасины.

— Пак, ты… ты… — У Сабрины не было слов.

— Ты — просто душка! — воскликнула Дафна. Сабрина, ненавидя себя за это, вынуждена была согласиться с ней. Пак, этот негодник и любитель менять свой облик, эта вечная заноза в заднице, неожиданно оказался настоящим красавчиком. Сабрина продолжала неотрывно смотреть на него, даже когда он поймал ее взгляд.

— Что правда, то правда, — сказал он, усаживаясь за стол. — Только прошу вас: не надо ненавидеть меня за то, что я так хорош собой.

Бабушка поставила перед ним тарелку с вафлями, и он тут же запихал их в рот — все сразу. Как только Сабрина увидела, что Пак пьет кленовый сироп прямо из бутылки и откусывает масло прямо из масленки, чары, которыми он ее околдовал, мгновенно развеялись.

— Пак, — простонала бабушка Рельда, вытирая сироп с его подбородка, — немедленно возьми вилку! Ты что, хочешь, чтобы я снова мыла тебя в ванне?

— А как насчет того, чтобы окатить его из садового шланга? — спросила Сабрина, стараясь не смотреть на него. — Хотя этим его дурацкий характер не исправить.

Пак ухмыльнулся. Глянув в его большие зеленые глаза, она чуть не заплакала. Ну не может он ей нравиться! Он же гадкий, противный! И вообще, он даже не настоящий мальчик!

— Не беспокойтесь, мадам, — сказал Пак с усмешкой. — Я буду хорошо себя вести. Кроме того, меня даже не заметят рядом с этими двумя и их прическами.

Вдруг у него выросла ослиная голова. Он заржал и забрызгал Сабрину слюной.

— Пак, прекрати свои проделки хотя бы за столом! — учительским тоном сказала бабушка Рельда.

— Просто мне нужно подготовиться, — сказал он, снова принимая свой нормальный облик.

Сабрина готова была умереть от стыда: даже когда он вел себя отвратительно, всё равно он был ужасно красив.

Пак взглянул на Сабрину, стиравшую с лица слюни.

— Слышь, уродина, это у тебя лицо такое или шею так раздуло?

Сабрина пришла в ужас. Он что, считает ее уродиной? И зачем он сказал это при сестре и бабушке?

И вдруг до нее дошло: этот сидящий напротив красавчик остался прежним Паком — то есть пакостником, который подстроил так, чтобы она свалилась в чан с клеем, и который подложил тарантула ей в постель. Пак, сколько его ни мой и ни причесывай, всё равно останется Паком.

— Что за чушь! — сказала она бабушке. — Ты посылаешь его охранять нас из-за каких-то отпечатков Алой Руки, но ведь и так понятно, что всё это — его рук дело.

— По-твоему, это я весь дом так разукрасил? — спросил Пак.

— А кто же еще?! — воскликнула Сабрина. — Разве не ты король всех пакостников? Ты же вон как разозлился, когда бабушка послала тебя за Вдовой. Вот и решил отомстить, чтобы всех напугать. Почему бы к твоим обычным выходкам не добавить немного страшилок?

— Совсем спятила! — огрызнулся Пак. — Видно, от клея с пахтой у тебя не только волосы склеились, но и мозги…

— А я ему верю, — заявила Дафна. — Он всегда признаётся, когда нахулиганит. Он же этим так гордится.

Сабрина обернулась к ней, кипя от злости. Опять она заодно с Паком? И это ее родная сестра!

— Ну а я горжусь своим хуком справа, — крикнула Сабрина, не сводя глаз с Пака. — Могу прямо сейчас продемонстрировать, если, конечно, не побоишься подойти поближе.

—  Lieblings! —услышали они бабушкин окрик; лицо ее пылало, ноздри гневно раздувались. — Хватит кричать!

— Он же первый начал! — возмутилась Сабрина.

— Это всё она! — снова заорал Пак.

— Пак идет с вами в школу, — отрезала бабушка. — Прения окончены.

Все замолчали, уткнувшись каждый в свою тарелку.

— Кстати, зефиринка, — нарушив тишину, обратился к Дафне Пак, — сколько ты сегодня утром бородавок обнаружила?

Малышка закатала рукава и показала ему обе руки.

— Ни одной!

— Плохо, — вздохнул Пак.

— Почему?

— Да потому, что, если бы они у тебя появились, значит, это маленькие бородавки. Помазала бы их мазью, и через пару дней они бы исчезли. А настоящие, здоровенные бородавки проявляются не сразу, они зреют. Дня два или три. А потом вдруг как вскочат — на носу или на шее, и без хирурга от них не избавишься.

Дафна взвизгнула и, выскочив из-за стола, помчалась вверх по лестнице — в ванную.

— На этот раз поскреби получше! — крикнул ей вслед Пак.

— А сможет ли господин охранник проследить за нами двумя одновременно? — спросила Сабрина. — Мы же с Дафной в разных классах.

— Пак будет охранять тебя, Сабрина. А о Дафне позаботится Белоснежка, — ответила бабушка. — Снежка — хороший друг, она сама вызвалась присмотреть за твоей сестрой. С ней она будет в безопасности.

— Не беспокойтесь, мадам. Я не дам эту особу в обиду, — бахвалясь, сказал Пак.

Бабушка Рельда, мистер Канис и Пак направились к директору Гамельну, чтобы договориться о зачислении «его королевского величества» в шестой класс. Бабушка решила, что, поскольку Пак был вечножителем и решать этот вопрос должен вечножитель, обращаться к мистеру Шипшенку вообще не стоит. Сабрина была на все сто уверена, что Пак — полный дебил, поэтому даже не представляла себе, как бабушка отреагирует, если директор вдруг запишет его в младший класс.

Она заверила бабушку, что дойдет до своего класса сама, но едва не пожалела о своем решении, когда кто-то вдруг схватил ее сзади и поволок в туалет для девчонок. Она обернулась, готовая ударить напавших на нее, но увидела свою одноклассницу Беллу. В руках у девочки были расческа и лак для волос.

— Тебе срочно требуется помощь, — сказала светловолосая Белла, подводя Сабрину к зеркалу. — Что это у тебя с волосами? — удивилась она и стала расчесывать ей волосы.