Когда Ребус с Греем вернулись в Сент-Леонард, все их коллеги набились в комнату для допросов №1. Накануне они, разбившись на пары, провели весь день объезжая стоянки фургонов на Западном побережье, беседуя с хозяевами, долгосрочными арендаторами и местными жителями. Теперь они снова были здесь… и очень-очень

устали.

– Я даже и не подозревал о существовании стационарных парков, – недоумевал Алан Уорд. – Люди живут в фургонах с четырьмя койками, как в обычных домах. Рядом разбиты цветочные клумбочки, будка для овчарки.

– При нынешних ценах на жилье, – поддержал его Стью Сазерленд, – можно ожидать, что в будущем таких людей будет великое множество.

– А зимой-то там наверняка холодрыга, – предположил Там Баркли.

Старший следователь Теннант, прислонясь к стене и сложив руки на груди, слушал их беседу. Затем повернулся к Ребусу и Грею:

– Надеюсь, что с Божьей помощью вы добыли нечто более ценное, чем прогнозы на положение с недвижимостью и приемы садоводства.

Грей даже не повернул головы в его сторону.

– Вы так ничего и не узнали? – спросил он Джаза Маккалоу.

– Обломки и огрызки, – отвечал Джаз. – Это же былошесть лет назад. Люди ведь не сидят на одном месте…

– Мы разговаривали с хозяином одного парка, – сказал Уорд. – Он не жил там в то время, когда туда наезжал Рико, но слышал рассказы о тех временах: вечеринки на всю ночь, пьяные разборки. Рико держал два фургона в этом парке… и, возможно, еще пару где-то еще.

– А эти фургоны все еще там? – поинтересовался Грей.

– Только один, второй сгорел.

– Сгорел сам или его подожгли?

Уорд в ответ лишь пожал плечами.

– Вы видите, как я огорчен? – обратился к ним Теннант. – Так осчастливьте меня какими-нибудь радостными известиями из старого доброго города Глазго.

Грей с Ребусом уложились в пять минут, в общих чертах доложив о своей поездке, не упомянув при этом ни о чем, кроме визита в больницу. Когда они закончили, вид у Теннанта был совсем не веселым.

– Не знай я вас так хорошо, – сказал он, обращаясь ко всем, – я бы сказал, что вы только и делали, что толкли воду в ступе.

– Но мы же едва начали работу, – запротестовал Сазерленд.

– Моя точка зрения ясная и простая, – ответил Теннант, ткнув пальцем ему в грудь. – Тот, кто работает не щадя сил, живет в свое удовольствие; тот, кто недостаточнозанят, делает работу, для выполнения которой вы и находитесь здесь. – Он сделал паузу. – Возможно, это и не ваша вина; возможно, здесь и искать-то нечего.

– Так, значит, обратно в Туллиаллан? – спросил Там Баркли.

Теннант несколько раз утвердительно кивнул.

– Если, конечно, вы не выдумаете причину, чтобы остаться.

– Дики Даймонд, сэр, – напомнил Сазерленд. – Здесь есть его дружки, с которыми нужно бы потолковать. Мы с помощью местного осведомителя уже распустили кое-какие слухи…

– Это значит, вся ваша работа будет заключаться просто в ожидании?

– Есть еще кое-что, сэр, – возразил Джаз Маккалоу. – В то время когда Даймонд находился в самовольной отлучке, случилось то самое изнасилование в доме пастора.

Ребус самым внимательным образом рассматривал ковровые орнаменты на плитке, которой был выложен пол.

– И что? – нетерпеливо спросил Теннант.

– Да ничего, сэр. Это простое совпадение, в котором, возможно, следует разобраться поподробнее.

– Вы думаете, что дело Даймонда как-то связано с этим делом?

– Я понимаю, что мои доводы весьма поверхностны, сэр…

– Поверхностны? Да ими можно покрыть хорошую пиццу.

– Мы уложимся в один или два дня, сэр, – авторитетно заявил Грей. – Остались кое-какие мелочи, которые мы постараемся подскрести, раз уж мы здесь оказались. – Посмотрев на Ребуса, он продолжал: – Под руководством человека, опытного в…

– Опытного в чем? – Глаза Теннанта сузились.

Грей легонько похлопал Ребуса по плечу:

– Когда дело касается Эдинбурга, сэр, Джон может рассказать все и обо всех, и о живых, и о мертвых. Верно я говорю, Джон?

Теннант задумался, а Ребус промолчал. Подумав, он расцепил сложенные на груди руки и сунул их в карманы пиджака.

– Я подумаю над вашим предложением, – объявил он.

– Спасибо, сэр.

Когда дверь за Теннантом закрылась, Ребус повернулся к Грею.

– Это я-то знаю все и обо всех, и о живых, и о мертвых?

Грей пожал плечами и тихонько рассмеялся.

– А разве не это ты говорил мне? Я понимаю, что это следовало понимать в метафорическом смысле.

– Разумеется.

– Если, конечно, ты не знаешь этого и в ином смысле…

Позже, в конце дня, стоя возле автомата прохладительных напитков, Ребус обдумывал свои дела. Он держал на ладони кучу мелочи, но мысли его были сосредоточены на другом. Он прикидывал, кто должен предложить схему похищения товара. Начальник полиции, например. Стрэтерн ничего не знал о том, что хранится на этом складе, в этом Ребус был уверен. Возможно, Клеверхаус обратился к Карсуэлу, его заместителю. Они были приятелями, и Карсуэл наверняка благословил бы затею, не обнаружив ни малейшего поползновения побеспокоить вышестоящее начальство. Если бы Ребус сказал об этом Стрэтерну, шеф, вероятнее всего, пришел бы в бешенство, поскольку оказаться сбоку припеку в таком важном деле было бы для него совершенно неприемлемо. Ребус не мог с уверенностью предсказать, что результат будет именно таким, но понимал, что такой шаг не сделает разработанную им схему хищения более успешной.

Сейчас была крайне необходима уверенность, что план операции, насколько это возможно, держится в секрете. Суть операции состояла не в хищении товара – хищение было как бы дымовой завесой, способом вывести троицу на чистую воду и, возможно, получить какую-то информацию о пропавших миллионах Берни Джонса. Но он не был уверен, что Грей и компания клюнут на эту приманку… Более того, его насторожило, что Грей проявил к делу такое внимание. Какой смысл Грею ломать голову над каким-то планом, если где-то в тайнике у него хранится денег куда больше, чем может принести набег на этот злополучный склад? Первоначально Ребусу хотелось всего лишь одного: повернуть дело так, чтобы убедить троицу, что и его можно соблазнить и что он, подобно им, способен на грех.

Теперь он должен был предугадать дальнейшее развитие событий: что, если троица решится пойти до конца и осуществить предложенный план?

Но зачем им ввязываться в эту аферу, если они фактически сидят на мешках этих вонючих денег, добытых преступным путем? Единственный ответ, который Ребус мог найти, был тот, что у них этих денег нет.В таком случае его игра переходит в начальную точку. Или, еще хуже, если начальной точкой становитсяон сам: инициатор того, чтобы хапнуть несколько сотен тысяч, вырученных от продажи наркоты, украденной из-под носа его сослуживцев.

И снова… если тогда Грей и компания удачнопровернули операцию… может быть, они решили, что могут проделать такое еще раз. Разве не может жадность провоцировать на такие мысли? Тревожило Ребуса то, что он знал: они наверняка смогутпойти на это. Охрана склада не отличалась ни бдительностью, ни усердием: Клеверхаус и не собирался ни усиливать охрану, ни повышать ее эффективность. Этим он лишь привлек бы внимание к складу. Ворота, пара охранников, висячий замок на воротах… А что, если существует еще и система сигнализации? Надо выяснить. Насчет охраны тоже надо выяснить. Для транспортировки груза подойдет легковой фургон подходящего размера…

Над чем ты ломаешь голову, Джон?

Игра менялась. Ему все еще недоставало информации об этих троих, а вот Грей теперь знал, что Ребусу известно что-то о Дики Даймонде. Джон знает все и обо всех, и о живых, и о мертвых.Хлопком по плечу Грей как бы предостерегал его, одновременно напоминая, кто на самом деле рулит ситуацией.

Неожиданно за спиной возник Линфорд.

– Ты что-нибудь берешь или просто подсчитываешь средства?