— Во многом вы мне не понятны, — сказал отец. — Но я вижу, что вы не умеете лицемерить. И это хорошо. Это очень важно в человеке. В нашей семье не было лицемеров, и я никогда не допущу, чтобы они у нас появились. Впрочем, Рика не привела бы вас в наш дом, если бы вы в чем-то не соответствовали нашим требованиям.

В этот вечер я больше не шутил. Не было куража. Просто терпел это мероприятие и не мог дождаться когда оно наконец закончится. После ужина мать принесла семейный альбом и стала показывать Рикины детские фотографии. Сыновья брата осторожно и почти бесшумно играли где-то в стороне, остальное семейство сдержанно комментировало снимки. Вот Рика с родителями в Сочи, вот Рика идет в первый класс, вот Рика в пионерлагере, вот Рику принимают в пионеры. Худая белокурая девочка, скромная, почти не улыбающаяся. Удивительно, что из серой неприметной мышки выросла такая красавица. Мне хотелось, чтобы показали "вот Рика выходит из роддома со свертком в руках и ее встречает отец ребенка", но таких фоток в альбоме не было. Все заканчивалось очередной поездкой Рики в дом отдыха в Сочи с родителями, когда ей было пятнадцать лет. После этого нудного альбома мне стали показывать другой, еще более нудный — Рикины военные дедушки с каменными лицами и ее же родители с такими же лицами. Я уже был сыт по горло ее семейством. Неинтересные пустые физиономии, напыщенные и полные гордого армейского самодовольства. Я еще не задумывался особо о том, чтобы жениться на Рике, но теперь, после знакомства с ее семьей, я понял, что меньше всего мне хочется становиться частью этого клана. И ни за что на свете не допущу я, чтобы мои дети, дочери и сыновья, появились в этих альбомах с такими же каменными лицами. Я не хочу, чтобы на семейных вечеринках они осторожно и почти бесшумно играли в стороне. Пусть они визжат, прыгают, разбивают тарелки и, ревниво требуя внимания к своим драгоценным персонам, не дают вести степенный взрослый разговор. Пусть мои дети будут такими. Я готов с этим смириться и радостно с этим смирюсь. После всего что я здесь, в этой семье наблюдал, я уже не хотел видеть Рикиного сына. Еще одного тихого запуганного мальчика. Если бы он был здесь, это была бы вообще последняя моя встреча с Рикой. Надо же, никогда не думал, что семья девушки может так сильно повлиять на мое отношение к самой девушке. Многое в Рике мне стало понятно. Ее сдержанность, высокомерие, дерзость. Ее холодность. По большому счету, кроме секса нас вместе ничего не держало. Мы — разные миры. Нам никогда не удалось бы понять друг друга. Постель — это хорошо, но совместная жизнь складывается не только из постели. И когда уйдет новизна, острота секса, что останется? И когда она превратится в свою толстую мамашу, или в своего худощавого упертого папашу, что останется? Не факт, что мне удастся сделать ее нормальным человеком. Да и не хотелось мне уже… Я понял, что еще одной встречи с ее семьей моя тонкая натура не перенесет.

Семейство попрощалось со мной так же сдержанно, как и встретило. Я даже не понял, понравился я им или нет. Мамаша сказала, что они надеются увидеть меня еще, но это вполне мог быть всего лишь жест вежливости. Я ответил, что да, я тоже на это надеюсь. Лукавил безбожно. Ри проводила меня до машины и села со мной. Молчала.

— Я что-то делал не так? — Спросил я. Вообще-то мне было наплевать. Просто хотелось домой.

— Могло быть и хуже, — ответила она. — Я была как на иголках. С тобой ни в чем нельзя быть уверенной.

Я вздохнул и положил руки на руль. Вот дилемма то, выпившим ехать не хотелось, когда-то давно еще отец мне очень здорово вбил в голову, что нельзя за руль садиться после водки. Но оставлять машину возле их дома тоже не хотелось.

— Может я вызову такси? — Спросила Рика, она знала про мое отношение к пьяному вождению, но я отрицательно покачал головой.

— Иди домой, — сказал я. Неприятный осадок после семейного ужина, после все атмосферы ее дома был таким мучительным, что я не мог даже Рику сейчас ощущать рядом с собой.

— Завтра вечером я приду, — тихо сказала она на прощанье. Может она что-то чувствовала, не знаю. Наверняка чувствовала. Мне было все равно. Я просто хотел спать. Эти вампиры высосали меня до дна. И я хотел спать один.

Весь следующий день я старался не думать обо всем этом. Было какое-то неприятное ощущение, даже не смог бы наверное объяснить с чем это было связано. Рика пришла поздно, когда я был уже дома. Меня все еще волновало ее тело, поэтому когда она нырнула ко мне под одеяло, я все сделал, как обычно. Теперь действительно между нами остался только секс. Если она и заметила на утро мою холодность, то не подала виду. Быть может еще несколько встреч, несколько ночей, и моя страсть к ней сошла бы на нет. Я это реально чувствовал тогда. Совсем немного… Если бы не появился он.

Мы встретились дня через два после ужина в кругу Рикиного семейства. Встретились самым дурацким и странным образом. По его инициативе. Впрочем, было ли вообще в его поведении и поступках хоть что-то, что можно было бы назвать не странным… и на куче навоза иногда вырастают орхидеи.

Я брился в ванной, Рика, жуткая сова, еще валялась в постели. В тот момент, когда зазвонил звонок, я старательно размазывал пенку для бритья по физиономии. Мне были не известны столь беспардонные личности, которые могли вот так нагло ломиться ко мне с утра. Поэтому я даже не разозлился. Немного даже встревожился — утренний звонок не предвещал ничего хорошего. На ходу вытирая подбородок, я поплелся открывать дверь.

Создание, которое стояло передо мной скалило завидные белые зубы и самым откровенным образом меня разглядывало. Такие юные существа никогда не посещали меня, тем более существа мужского пола. Я чуть было не сказал сразу досадливо — мальчик, ты ошибся, но что-то меня остановило.

— Здравствуй, — сказал мальчик. На вид ему было лет четырнадцать, довольно рослый, насмешливые карие глаза… он был ни капли не похож на Рику, поэтому до меня сразу не дошло… В тот самый первый момент, когда я увидел его на пороге я ощутил теплую его какую-то притягивающую энергию. Странное такое чувство, похожее на то, как заходишь с мороза в комнату с камином. Протягиваешь руки к огню и мурлыкаешь от удовольствия. Чрево моей снежной королевы не могло произвести на свет это неземное теплое создание.

— Я сын Эрики, — сказал мальчишка и нетерпеливо поднял брови, будто говоря: "Ну что, ты думаешь меня вообще впускать или нет?"

Я, как рыба, по-дурацки открыл рот, но так и не нашел что сказать. Молча отступил, приглашая его войти.

Он вошел в прихожую, по-хозяйски осматриваясь. Руки в карманах бежевых широких штанов, на футболке надпись "Я сегодня холост". Сам я был по-прежнему без текстов. Мальчишка так ошарашил меня своим появлением, а особенно своей абсолютной непохожестью на всех, кто был кровно связан с Рикой, что мне требовалось время, чтобы справиться с сумбуром. Но мы с мальчишкой были уже не единственными актерами на этой сцене. В дверях комнаты стояла моя возлюбленная в наспех накинутой моей рубашке и расширенными от каких-то непонятных эмоций глазами взирала на нашего гостя.

— Привет, ма, — хмыкнул парнишка. — А я думал, ты девственница.

Рика зарычала, так же, как рычала иногда на меня и разразилась такой тирадой, что воспроизводить ее здесь у меня не поднимется рука.

— Что ты здесь делаешь? — Уже человеческим голосом недобро спросила она. Глаза ее метали молнии. На мальчишку ее ярость совершенно не произвела впечатления. Он повернулся ко мне и протянул руку, которую я машинально пожал.

— Меня зовут Владимир. Я сын этой рыси.

Я почти уже боготворил его.

— Денис, — ответил я. — Тебя назвали в честь Высоцкого, предполагаю?

Мальчишка засмеялся, показывая все зубы и прищелкнул языком.

— Не угадал. В честь Владимира Ильича. Но мыслишь верно.

Я провел мальчишку на кухню и попросил сделать чай, а сам помелся в ванную добриваться. И заодно собрать мысли в кучу. Не успел закрыть дверь, как вломилась Рика.