— Моей подруге требуется срочная помощь! — закричала я, грохнув кулаком по столу. — Вы что, не видите, она уже бредит! У нее лихорадка!

— Почему вы решили, что это лихорадка? — спросила сестра, не разжимая губ. — У нас сегодня уже было несколько психиатрических больных.

— Послушайте, мисс! Не знаю, где вы получали свое медицинское образование, но для того, чтобы понять, что этой женщине плохо, не нужно быть медицинским гением! — Я показала рукой на Джеки. — Ей же плохо! Физически плохо! Если вы сейчас же не проводите ее к врачу, я…

— Что — вы?

— Я… Я… — я растерялась. Это же не Манхэттен с больницами на каждом углу, стало быть, выбора у меня нет. А даже если и есть какая-нибудь другая больница, до которой можно добраться вплавь, так до нее, во-первых, надо еще добраться, а потом записаться и снова ждать…

— Я напишу об этом редактору «Куда глаза глядят», а это, как вам, может быть, известно, самый популярный туристический журнал в Соединенных Штатах, — выплеснула я. — Я работаю в рекламном бизнесе. И мне ничего не стоит организовать статью, в которой будет сказано, что пассажирам «Принцессы Очарование» лучше брать с собой своего собственного доктора, потому что здесь воспользоваться врачебными услугами…

Появившийся из кабинета доктор прервал мою тираду.

— Какие проблемы, Венди? Мне послышался какой-то шум в зале, — сказал он озабоченно, но не сердито.

Еще один скандинав, сообразила я по акценту. Он был пониже капитана Солберга, этакий приземистый толстенький коротышка, если быть точной, но более добродушный, открытый, мягкий. Некоторая заботливость и сострадание послышались мне в его голосе. Он говорил мягко, негромко, без властных интонаций.

— Прошу прощения, доктор…

— Йоханссон, — представился он, протягивая мне руку, предварительно сняв свои белые перчатки из латекса. — Доктор Пер Йоханссон!

— Рада познакомиться, — сказала я. — Прошу прощения за тон, которым я разговаривала с вашей медсестрой, но моя подруга, — я показала на Джеки, — ждет уже больше двух часов, и ее состояние резко ухудшается.

— Какие симптомы? — спросил он. Остальные пациенты с неподдельным интересом начали прислушиваться. По части развлечений тут, надо признаться, было не густо, а подборка журналов оставляла желать много лучшего.

— Видите ли, — начала я, — это началось еще вчера утром. Сначала появились резкие боли в животе, спазмы. Может, я лучше приведу ее к вам? — сменила я тему.

И прежде чем доктор Йоханссон успел удалиться, я подбежала к Джеки, подхватила ее под мышки, как манекен из магазина, и проволокла к столику регистрации.

— Вы только взгляните на нее, доктор! Просто больной щенок!

— Щенок? — озадаченно посмотрел на меня доктор.

— Ой, извините! — послала я ему невинную улыбку. — Я понимаю, что вы не ветеринар. — Поколебавшись долю секунды, я отважилась переспросить: — Ведь вы же не ветеринар, правда? — Имея дело с корабельной медициной, нельзя быть уверенной ни в чем.

Он улыбнулся, давая понять, что оценил шутку, и сказал «нет».

— У моей подруги, — вздохнула я с облегчением, — жуткая температура. Вот потрогайте! — Я взяла его за руку и приложила ладонь ко лбу Джеки. — Чувствуете?

Он вздернул бровь и чуть более жестко посмотрел на регистраторшу.

— Отведите ее в смотровой кабинет, Венди. Немедленно!

— Да, доктор, — тут же согласилась Венди.

Она подхватила Джеки под одну руку, доктор Йоханссон — под другую, и они увели мою подругу в кабинет.

Полагая, что предварительный осмотр займет некоторое время, я с удовлетворением решила подняться в «Стеклянный башмак» что-нибудь перекусить. Но обнаружилось, что в это время — а было половина четвертого — они не работают.

— Ну, может, хотя бы какую-нибудь булочку с маслом? — попросила я парнишку, протирающего столы. — Пожалуйста!

Он скорчил рожу, видимо, решив, что я из той породы ненасытных пассажиров с вечно разинутым ртом, которые и пять минут прожить не могут, чтобы не сунуть себе чего-нибудь в зубы. Я достала из дорожной сумки бумажник и протянула ему пятидолларовую банкноту — мельче не было. Недовольства как не бывало. Он метнулся на кухню и моментально притащил мне поднос, на котором красовались бутерброды с ветчиной и бокал чая со льдом. Я поблагодарила и устроилась за столиком, который он уже протер.

Примерно в четыре часа, когда я все съела и выпила, «Принцесса Очарование» покинула гавань Иль-де-Сван. Следующая остановка — Сан-Хуан, завтра в час дня. Мысль о том, что я смогу попасть в большой город, а точнее — в столицу страны, которая поддерживает дипломатические отношения с Соединенными Штатами и в которой есть как минимум несколько больниц на выбор, привела меня в хорошее расположение духа. Чтобы почувствовать себя еще лучше, я подумала о Сэме. Интересно, как он провел время на острове. Скорее бы уж настало время ужина!

Я вернулась вниз, в лазарет. Сестра Уимпл сообщила мне, что доктор Йоханссон все еще занимается с Джеки, так что я присела, раскрыла замусоленный журнал трехлетней давности и приготовилась ждать. Но тут появилась Пэт — вся в ссадинах, синяках и хромающая!

Вскочив, я бросилась к ней. Она была не одна, а с Албертом, который бережно поддерживал ее за локоть.

— Что случилось?

— Небольшая неприятность! — скривилась она от боли. Ее подбородок был разбит в кровь. Правая рука — в кровоточащих ссадинах. Правая лодыжка жутко распухла.

— Что за неприятность? — воскликнула я, обращаясь к ним обоим. — Я же вас оставила рисовать с Джинджер!

— Да, и это было поистине замечательно, — заговорил Алберт. — Тем более в такой прекрасной компании, как ваша подруга.

— Очень приятно! Но что же произошло потом? — в нетерпении прервала я его.

Пэт попробовала раскрыть рот, но разбитый подбородок, очевидно, причинял ей сильную боль. Говорить ей было трудно. Вместо нее ответил Алберт.

— Потом мы устроили милый ленч с цыплятами, которыми нас снабдили еще на корабле. Цыплячьи окорочка в таком довольно остром…

— Забудьте о меню, Алберт! Я хочу знать, что случилось с Пэт!

— Да-да, конечно! — поспешно ответил он. — После ленча мы с Пэт решили немного прогуляться по острову на своих двоих. Дело в том, что мне очень хотелось увидеть большого баклана, ну мы и пошли на юг, по направлению к «Приюту Элизабет».

— Куда?

— «Приют Элизабет», местная достопримечательность. Об этом написано в буклете, Элен!

— Я не читала этого буклета, Алберт!

— Ну ничего. Сейчас я вам объясню. Когда Христофор Колумб со своей командой отправился на поиски Вест-Индии, один из кораблей попал в жестокий шторм. Его выбросило на берег острова, который теперь известен как Иль-де-Сван. На острове жила женщина по имени Элизабет. У нее была таверна как раз неподалеку от того места, где выбросило на камни корабль. Легенда гласит, что она собственноручно спасла капитана корабля и его экипаж, и с тех пор ее таверну переименовали в «Приют Элизабет». Теперь это, конечно, очень ветхое строение, но как волнующий исторический памятник храбрости и мужеству…

— Ближе к делу, Алберт, пожалуйста!

— Да, так вот о несчастном случае. — Бросив на Пэт взгляд, полный вины и сочувствия, он продолжил: — Мы как раз спускались вниз по довольно узкой и крутой каменистой тропе от этого здания, когда нам навстречу попалась группа туристов. Пэт шла прямо передо мной. Она все время была у меня перед глазами, уверяю вас! — Но в какой-то момент либо отвлеклась, разглядывая публику, и не смотрела себе под ноги, либо ее случайно кто-то пихнул. Понимаете, там была уйма народу! Как бы то ни было, дело закончилось тем, что она подвернула лодыжку, оступилась и упала прямо на острые камни. Я чувствую себя ужасно виноватым, честное слово! Сначала я нечаянно пролил напиток на ее блузку. Теперь это кошмарное падение, я не должен был допустить этого, ведь я взял на себя ответственность за нее! Поистине мне начинает казаться, что вашей подруге просто небезопасно находиться со мной рядом!