Сам хозяин дома был седовласым, чуть скуластым; лицо было несколько удлиненным, лоб — высоким; тонкие строгие брови нависали над глазами. Глаза же, широко поставленные и немного асимметричные, были большими и глубокими. А еще в них было нечто тревожащее, однако чувствовалось это не с первого взгляда, а при более внимательном наблюдении. Глаза Гриффита казались потухшими и в то же время как-то странно светились. Они производили необычное впечатление: с одной стороны, пугали, а с другой — магнетически притягивали. Такие же огромные глубокие глаза Боско видел на одном портрете. Только не помнил на каком. Широкий нос с приплюснутой переносицей, жиденькая седая бородка обрамляла узкие, плотно сжатые губы. Гриффит редко улыбался, словно с годами утратил эту привычку или пришел к выводу, что улыбка — бесполезная формальность, от которой следует избавляться.

Но самое удивительное впечатление производил его акцент: определить его происхождение было невозможно. Наверное, потому, что Гриффит в совершенстве владел несколькими языками, в том числе и мертвыми.

Появился лакей со вторым блюдом. Джулия поспешила допить шампанское. Как только Гриффит, обитавший в районе Уайтхолла, неподалеку от Сент-Джеймс Парка, узнал, что они приехали в Лондон и ведут расследование, он принялся зазывать их к себе на ужин. А услышав, что Виктор оправился от ран, полученных при бегстве от преследователей в «Хэрродсе», Гриффит повторил приглашение с удвоенным радушием.

— Доктор, вы человек состоятельный…

— Говори мне «ты», девочка, будем на «ты». Я, конечно, старая развалина, но когда меня называют на «ты», всякий раз молодею. Сам не знаю почему, в жизни много удивительного… Но я чувствую терапевтический эффект такого обращения.

— Не понимаю, как вы… как ты можешь называть себя старой развалиной! Ты в прекрасной форме!

В ответ на комплимент Миссионер скептически поднял левую бровь.

А Джулия продолжала:

— Я хотела сказать, что ты достаточно состоятельный человек Почему бы тебе не поселиться в другом месте?

— Не вижу смысла. Дом находится неподалеку от моего главного офиса. Поверь, мне удобно здесь жить.

— Да, но я-то имела в виду роскошные особняки в Хемпстеде, где живут рок-звезды и знаменитые актеры, такие как Пол Маккартни и Кейт Ричардс. Вряд ли они жалуются на шум соседей… И обстановка там приятная, разве не так?

Профессор вдруг поймал себя на том, что испытывает растущую симпатию к хозяину дома.

— Вы, наверное, в курсе, что тут неподалеку, в доме 10 по Даунинг-стрит, находится резиденция премьер-министра. Если уж он живет в нашем районе, несмотря на толпы туристов, думаю, и я могу потерпеть их шум и гам.

Все трое весело рассмеялись удачной шутке. Гриффит обитал в доме викторианской эпохи, двухэтажном особняке с мансардой. Никакого особого шика и великолепия. Вообще — то снаружи все дома в этом квартале походили один на другой. А вот внутреннее убранство жилища Гриффита было необычным для англичан, больших приверженцев традиции. Интерьер был составлен из самых разных и неожиданных вещей, по большей части привезенных из экзотических стран. Мебель была китайской, а длинный стол, за которым они сейчас ужинали, был сделан, как объяснил хозяин, из пальмового дерева и придавал столовой южный колорит, напоминая о теплых морских краях.

Боско обратил внимание на подвеску на шее амфитриона: маленькую пятиконечную звезду, внутри которой перекрещивались лучи. Это несколько напоминало магендовид. «Может, у него еврейские корни?» — подумал Боско. Но тут же отвлекся, поскольку разговор пошел в совсем другом направлении. Джулии хотелось столько всего сказать Гриффиту!

— Прежде всего благодарю тебя за то, что ты делаешь для обездоленных. Ты преподносишь миру такой урок! И конечно, спасибо за помощь в Александрии. Если бы не ты, нам было бы ох как трудно вырваться из лап египетской полиции.

Да ладно тебе, девочка! — Гриффит смущенно покраснел. — Это же сущие пустяки: и то, и другое. Ты знаешь, я когда-то принял решение и не раскаиваюсь в своем выборе. Не спрашивайте, почему я вдруг решил изменить свою жизнь. Решение пришло само. А я… я знаю одно: это позволяет мне чувствовать себя полезным и счастливым. Тут нет никакого секрета. В какой-то степени мой поступок можно даже назвать эгоистическим. Признаю. Это мой личный выбор, который я никому не навязываю. Каждый сам должен решать, каким путем идти. Как я уже говорил, мне совсем нетрудно делать то, что я делаю. И поэтому я не люблю, когда мне приписывают какую-то идеологию. Некоторые люди действительно занимаются благотворительностью из идеологических соображений, преследуя какие-то интересы. А мне ярлыки не по душе. Человек должен взрослеть, стараться познать себя, выяснить, что ему в жизни нужно, к чему он стремится. Я уважаю людей, которые имеют другое мнение; я научился их понимать. Пожалуй, это самый главный урок, который я извлек из жизни.

Я считаю, что мною движет некая внутренняя потребность. Ну и потом, это практическое применение системы ценностей, которой я придерживаюсь. Мы стадные животные, помогать людям — мой долг. Конечно, при условии, что они и сами будут стараться изменить свою судьбу к лучшему. Отсутствие возможности добывать хлеб своим трудом угнетает как ничто другое; ужасно, когда окружающие, да и ты сам чувствуешь себя ненужным.

Предприятия Миссионера славились во всем мире тем, что рабочим оказывалась довольно необычная помощь: например, предоставлялась возможность снимать жилье за мизерную, символическую плату. Такой подход отличал Миссионера от владельцев других предприятий в развивающихся странах. Тех интересовало лишь снижение издержек и отсутствие трудового законодательства. А еще Миссионер, в отличие от всех прочих, предоставлял своим работникам небольшие кредиты, которые позволяли семьям, не имеющим средств, повысить жизненный уровень, осуществив мечту об открытии малого бизнеса. Иными словами, сделать то, что без поддержки извне было бы невозможно.

— Но ведь школы для бедных детей, которые ты открыл в Латинской Америке, арабских странах и в Азии, не приносят тебе никакого дохода. По крайней мере, насколько я знаю…

— Я с тобой не согласен. Наивысшая ценность в нашем мире — это ум, девочка. Хотя мы зачастую этого не осознаем. Все дети достойны получить образование. Во многих уголках земного шара возможность учиться означает, что ты избежишь нищеты, пе станешь преступником. Это дает тебе шанс выжить. Образование — главное богатство любой нации.

Сальдивар кивнула, но не произнесла в ответ пи слова. Просто не могла. По ее телу пробежала дрожь. В памяти вновь всплыл день ее пятнадцатилетия, когда она вдруг увидела мир нищеты, о существовании которого доселе даже не подозревала. A он, оказывается, был у нее под боком! В тот миг в ней пробудилась сознательность.

— Далеко не все разделяют твои взгляды на образование. Это я тебе говорю как профессор университета. — Виктор Боско мыслил примерно в том же ключе, что и его собеседник. В жизни Виктора был кризисный момент, когда он вдруг оказался в тупике, не зная, какой путь избрать, и достаточно долго искал выход, пока наконец не нашел. — Да и жизнь не всегда улыбается тем, кто пытается шагать по своему пути.

— Попробуй марокканские пирожки briouat. Пальчики оближешь. Да, Виктор, все так. И это логично, — согласился Гриффит, отправляя в рот вилку с нанизанным на нее слоеным пирожком, начиненным курицей с шампиньонами. — Но ведь я не ищу астрономических прибылей и не хочу получить отдачу прямо сейчас. Слава богу, я вполне обеспеченный человек. Да и потом, мне хватает ума не желать больше необходимого. Я, конечно, мог бы претендовать на куда более просторный дом, иметь бассейн с кондиционированным воздухом, огромную яхту и виллы по всему миру. Мог бы, почему нет? У меня на самом деле не один дом, а несколько. Об этом все знают, я не делаю из этого секрета. Но счастье мне приносит совсем другое. — Гриффит развел руками, словно извиняясь за свою деятельность.