— Ох, черт, начинается! — вдруг воскликнул отец, поворачиваясь к телевизору.

Вытерев слезы, Франциска шмыгнула носом и, отхлебнув пива, попробовала сосредоточиться на боксе. «Все в порядке, — уговаривала она себя. — А если что-то пойдет не так, то я узнаю об этом первой».

Глава 4

— Спокойной ночи, Сара! — Остановившись у двери, госпожа Ланге оглянулась напоследок. — А если тебе нужно будет что-нибудь еще, просто позвони, хорошо?

— Хорошо, — прошептала Сара. — Спокойной ночи.

Дверь закрылась, и это странное ощущение тут же вернулось.

Кто-то наблюдал за ней!

В темноте проступили глаза, и эти глаза смотрели на нее.

Сара позвонила, вызвав госпожу Ланге. Она солгала воспитательнице, сказав, что у нее болит голова. На самом деле через десять минут после того, как она улеглась в кровать, ей вдруг стало трудно дышать, в груди заныло, и девочка почувствовала этот взгляд, взгляд, устремленный к ней и идущий словно отовсюду. Конечно, все это глупости, просто ребячество какое-то, детские страхи, но никакие уговоры не помогали. Сара уже четыре ночи спала в комнате одна, потому что Юдит, ее подружка, с которой она так легко находила общий язык, уехала к родителям. Сара не останется одна надолго, госпожа Ланге уже сказала ей, что какая-то девочка приедет в интернат на место Юдит. Но сейчас Сара была в полном одиночестве, именно сейчас! В прошлые ночи все было в порядке. Конечно, девочке не хватало разговоров с Юдит перед сном и тихого посапывания соседки, но раньше Сара не боялась. А сегодня она была в ужасе!

Сегодня все было иначе, и девочка сама не понимала почему.

Она легла на спину, натянув мягкое одеяло до самого подбородка, вытянула руки и ноги и постаралась не шевелиться. Сара затаила дыхание, изо всех сил зажмурившись, и полностью обратилась в слух. В коридоре было тихо, а значит, сейчас она сможет услышать даже самые слабые звуки. Но вокруг царила полная тишина. Оставалось только ощущение того, что за ней наблюдают. Сара потянулась к звонку, свисавшему на шнурке с потолка над кроватью. Девочка провела по звонку кончиками пальцев, но так и не позвонила. Ее успокаивала мысль о том, что звонок здесь. Но опять вызывать госпожу Ланге ей было стыдно. Наверное, ее любимая воспитательница уже догадалась, что у Сары вовсе не болит голова. Девочка закрыла глаза, сложила руки под одеялом и уже во второй раз за этот вечер попыталась помолиться. Она знала слова молитвы наизусть, но бормотала их без всякого чувства, без необходимой веры, словно очередную считалочку. Сара не могла сосредоточиться, сейчас она думала только о темноте вокруг. И о звуках, которые могла услышать.

Спустя какое-то время девочка уснула.

Проснулась она от какого-то шороха.

Дверь! Кто-то тихонько притворил дверь!

Она тут не одна! Кто-то находится в комнате!

Сара протянула руку к звонку. Сейчас ей было уже все равно, побеспокоит она госпожу Ланге или нет, потому что в ее комнату кто-то пробрался! Кто-то подкрался к ее кровати, осторожно уселся на матрас. Она совершенно отчетливо почувствовала, как прогнулась перина.

И это не игра воображения… Она слышала чье-то тихое дыхание, и оно было так близко к ее лицу…

Звонок! Где же звонок?

Сара отчаянно шарила руками в темноте. Она не могла найти звонок!

Глава 5

Под звуки песни «Holding out for a hero» [2]Макс вслед за Колле вышел на сцену. Зал взорвался криками и топотом, вопли эхом отражались от стен, больно отдаваясь в ушах.

Макс немного удивился. Конечно, речь шла о европейском чемпионате по боксу в тяжелом весе, но на такой ажиотаж он не рассчитывал. Казалось, зрители хотят своими криками загнать его назад в раздевалку. Боксер и тренер подошли к рингу. Тут свет прожекторов был ярче, от них исходил жар. Перед рингом оба свернули налево и поднялись по деревянным ступеням к углу Макса. Колле раздвинул канаты ринга, и его подопечный пробрался внутрь, легонько пританцовывая на месте. Подняв руки, Макс гордо продемонстрировал зрителям свое могучее тело.

Казалось, это невозможно, но крики стали еще громче.

Опустив руку на плечо ученика, Колле оттащил его назад, в угол.

— Слышишь? Они уже понимают, что сегодня произойдет, и бесятся от бессилия.

Кивнув, Макс расслабил руки. С бицепсами и трицепсами все было в порядке, да и вообще, сегодня все мышцы в его теле были в превосходном состоянии. Прекрасные условия для боя, вот только… Но нет, нужно избавиться от мыслей о Сине на ближайшие двадцать минут. Он справится!

Комментатор представил его публике. Макс уже был знаком с этим темноглазым черноволосым мужчиной, который вел и прежние его поединки.

— В левом углу… Его вес — сто два килограмма… Рост — метр восемьдесят два… Провел двадцать шесть поединков… Ни одного поражения… В двадцати двух боях одержал победу нокаутом…

В этот момент произошло то же, что случалось всегда, когда Макс выступал не в Германии: толпа начала швырять в него попкорном и вопить: «Вранье! Вранье!»

— Чемпион Европы в тяжелом весе… Сегодня защищает свой титул… Непобедимый мастер… Макс… Ууууууунгемааааааааах!!!

Со скучающим видом Макс вышел в центр ринга. На самом деле он был сосредоточен и готов к бою, но публика ждала от него представления. Боксер поднял руки и повернулся. Свист и презрительные возгласы стали тише. Вот такие они, итальянские фанаты: горячие головы, да быстро выдыхаются.

Сейчас на Макса смотрели тысячи глаз. Мужчины, женщины, даже пара малышей. Унгемах видел их всех и в то же время никого, зрители смешались для него в одну цельную, колыхающуюся массу, лишенную лиц и имен. Но вон там, в первом ряду, черт побери, это же не…

Нет! Нет, он ошибся! Но на мгновение ему подумалось… Да что сегодня за вечер такой? С Максом еще не случалось ничего подобного во время боя. Он заставил себя сосредоточиться на противнике. Тот сидел на своем табурете, широко расставив длинные ноги и опустив руки на средний канат ринга.

Сальваторе де Мартэн, «Лигурийский Исполин». Да, этот парень действительно был исполином: даже сидя он производил впечатление великана.

Рефери вызвал обоих противников в центр ринга. Они посмотрели друг другу в глаза. Де Мартэн на голову возвышался над Унгемахом, а мышцы итальянца были жилистыми и твердыми, не такими рельефными, как у Макса. Спокойные темные глаза насмешливо смотрели на Унгемаха сверху вниз. Макс коснулся своими перчатками перчаток противника, повернулся и прошел в свой угол. Когда он плюхнулся на табурет, Колле вставил ему в рот капу.

— Следи за его выпадами. С такими руками этот парень может ударить тебя из одного угла ринга, пока ты будешь стоять в другом!

Макс кивнул.

Прозвенел гонг.

Итальянец приближался к нему, приняв защитную стойку. Макс, пританцовывая, подождал, пока противник подойдет ближе, отпрянул и сам стал обходить ринг. Де Мартэн преградил ему путь, так что пришлось двигаться в другую сторону, уводя громилу за собой.

Ведущая рука де Мартэна метнулась вперед. Макс не рассчитывал на то, что противник до него дотянется, но был готов к этому, потому не вышел из защиты. Удар не был сильным, парень просто пытался прощупать противника. Унгемах позволил ему это. Не открываясь, он уклонился и вновь пошел по рингу. Из угла итальянца донесся чей-то крик, который Макс расслышал, несмотря на шум. Словно этот крик был сигналом к действию, «Лигурийский Исполин» бросился в атаку. Наклонив торс вперед и сохраняя идеальную стойку — руки у груди, — он начал теснить Макса к канатам ринга.

Правая рука метнулась вперед, задев плечо Унгемаха. Его шанс!

Быстрый выпад, пронырнуть вправо, выбросить вперед левую… Но де Мартэн следил за ним. Он успел отскочить, так что Макс лишь коснулся его предплечья.

И вот они вновь стоят друг перед другом, выжидают, надеются на удачу. Казалось, Сальваторе уже сейчас хочет все поставить на карту. Он надвигался на Макса, словно молотильщик — удар сыпался за ударом, Унгемаха теснили к углу. Пока что Макс позволял это. При следующем ударе, когда откроется защита, он…