Она схватила мобильный и набрала номер.

— Кол? Это Конни. У меня новости. — Она слышала на заднем плане гул голосов — должно быть, он тоже был на вечеринке у Джейн. Она быстро рассказала ему, что узнала. — Послушай, Кол, ты знаешь, что я единственная, кто может ладить с сиренами, поэтому я просто обязана поехать к ним. Я должна попытаться их остановить. И мне нужно, чтобы ты меня туда отвез. Ты сделаешь это?

Кол на другом конце связи быстро обдумывал ситуацию.

— Но я думал, что Совет запретил тебе к ним ходить?

— Кол, я не могу сидеть и ждать, когда сирены снова начнут убивать, — я просто не могу. Слушай, я многому научилась с тех пор, как последний раз встретилась с Каллерво, — я лучше подготовлена к новой встрече. Я должна это сделать. Пожалуйста, помоги мне.

Кол колебался. Он уже однажды подвел Конни, когда та в нем нуждалась, и не хотел сделать это снова. Но он также считал неразумным бросаться в бой очертя голову, не приняв разумных мер предосторожности.

— Слушай, Конни, я отвезу тебя, но мне понадобится помощь: нам одним не справиться с Каллерво и сиренами, — сказал он. — Я передам твоей тете то, что ты сказала, она сможет привести подмогу — доктора Брока и остальных.

— А как насчет судов? Что, если уже сейчас здесь поблизости есть танкер? Не могу представить себе, чтобы сирены упустили такую добычу, ведь их науськивает Каллерво. Может быть, нам следует предупредить компанию или береговую охрану, ну хоть кого-нибудь?

— Хм… Джейн и Аннина здесь. Я попробую предупредить их, чтобы они были начеку, и при этом не сболтнуть лишнего. Уверен, что и Рупа поможет. Трудно будет привлечь внимание к катастрофе, которая еще не произошла, но стоит попробовать.

— Слушай, Кол, главное, не рассказывай моим родителям, что мы собираемся предпринять. Они не поймут и, разумеется, попытаются меня остановить.

— Возможно, и мне тоже следовало бы тебя остановить, — сердито сказал Кол, — но у меня такое чувство, что ты никогда не простишь, если я попытаюсь это сделать.

— Совершенно верно.

Окончив разговор, Конни натянула на себя одежду потеплее и упаковалась в непромокаемый плащ: выходить в море на «Водяном эльфе» было совсем не весело. Мью закричала, требуя выпустить ее, и она открыла ей окно. Птица исчезла в темноте и ветре. Конни бросилась вниз по ступенькам, схватила ботинки, в спешке натянула их и выбежала через прихожую. Захлопнув за собой заднюю дверь, она помчалась по улице, однако, несколько раз поскользнувшись на льду, все-таки заставила себя идти медленнее. Валил снег, и не мягкими крупными хлопьями, а жалящими ледяными песчинками, которые ветер нес ей прямо в лицо. Конни забралась на борт «Водяного эльфа» и попыталась подготовить его к выходу в море; несколько минут спустя к ней присоединился Кол.

— Остальные уже идут, — пропыхтел он, спрыгнув в лодку рядом с ней. — Твоя тетя в бешенстве, разумеется. Она с тебя шкуру спустит, когда догонит. Твои родители ничего не знают, как и было оговорено. Когда я уходил, мистер Бенедикт как раз приступил к ним со своими «домашненькими» блюдами, так что на несколько часов, думаю, они в безопасности.

— А как насчет «Аксойла»?

Кол мрачно улыбнулся:

— Я сказал Аннине и Джейн, что папа получил от профсоюза предупреждение о том, что компания воспользуется каникулами, чтобы незаметно убрать неисправный механизм. Я сказал им, что, если они возьмут с собой Рупу, они точно сумеют поймать «Аксойл» с поличным. Это лучшее, что я смог выдумать.

— У тебя наушники с собой? — спросила Конни.

Он кивнул и снова отключился.

Как только лодка вышла из гавани, Конни начала переосмысливать ситуацию. Море бурлило, подстегиваемое приближающимся штормом, сердито вздымая валы воды. Стайка облаков скользила через тусклый диск луны, несомая неослабевающим ветром, как будто убегая от скрытой во тьме опасности. Их маленькая лодка с трудом продвигалась вперед.

— Лодка справится с такими волнами? — крикнула она Колу.

— Да, она выдержит, — уверенно сказал он. — Держись возле рулевой рубки: я не хочу, чтобы тебя смыло за борт шальной волной.

Лодка мучительно прокладывала себе путь к Стогам. Конни начала беспокоиться о том, что она будет делать, когда они доберутся до скал: высадиться на Стогах, не имея крыльев, никому не под силу, а учитывая, как шумит буря, сможет ли она привлечь внимание сирен? Ей придется нащупывать их присутствие, как она делала с Морджиком, но из-за вмешательства других сил это может быть непросто. Конни несколько раз вдохнула, чтобы успокоиться, и попыталась сосредоточиться на своей броне: она представила себе, что держит над собой яркий, сверкающий серебряный щит, на котором выгравированы стороны света, как на компасе. Броня сработала: шум утих, в голове снова прояснилось. Все, что она теперь должна сделать, — это сдерживать свои силы, чтобы можно было применить меч, когда они подберутся поближе.

Тяжелый удар в дверь каюты возвестил о том, что они на месте. Она высунула голову — в лицо ударили брызги волны, разбившейся о борт корабля. Кол уже надел свои алые наушники.

— Ближе подобраться не могу, — крикнул он. — Слишком рискованно.

Протерев глаза, которые щипало от соли, Конни увидела, что они примерно в пятидесяти метрах от Стогов. Волны захлестывали скалы, тяжело бились о них. Закрыв глаза, Конни сосредоточилась на песне сирен, пытаясь вспомнить ее своеобразную тональность, ее особые переливы и переходы. Сирены были здесь — она это уже определила, — но они ее не слушали. Поверх их присутствия она ощутила окутывающую темную силу, которая порабощала их волю своей и настраивала на разрушение.

— Крыло Чайки! — прошептала Конни. — Взмах Пера!

Но ответного зова не последовало: Крыло Чайки и ее сестры были опьянены новой песней смерти и разорения, которой учил их Каллерво, и не хотели тратить время на мягкие созвучия человеческого посредника.

Открыв глаза, Конни похлопала Кола по плечу.

— Слишком поздно, — прочитал он по ее губам. — Он уже здесь.

— Я знаю, — прокричал в ответ Кол и показал на горизонт.

Там на фоне темного неба чернел силуэт корабля — мерцающего огнями, огромного танкера длиной с футбольное поле, который неосторожно плыл, качаясь на волнах, по Гескомбскому проливу. Но это было еще не все: в свете молнии Конни увидела девять фигур на вершине Стогов. Они сидели спиной к лодке и смотрели в даль на море. В восьми силуэтах поменьше она узнала сирен; девятой — огромным орлом, сидящим рядом с Крылом Чайки, — без сомнения, был Каллерво. Сирены расправили крылья и сорвались со скал, безрассудно поймав порыв ветра, идущий с запада.

— Нет! — закричала сиренам Конни, пытаясь пробиться сквозь зловещую песню, которую они пели, и заставить их одуматься, пока еще не поздно.

Сирены даже не слышали ее, так желали они исполнить свой план. Но кое-кто другой услышал диссонанс: орел повернулся и разглядел качающуюся на волнах маленькую лодку с двумя маленькими пассажирами на борту. Его реакция была немедленной и безмерной. Конни почувствовала, как на нее обрушилась огромная волна ненависти и злобы. Ухватив Кола за руку, чтобы не упасть, она закрыла глаза и бросила всю свою силу на создание щита над своей головой. Темнота. Ненависть. Отвращение. Смрадная волна захлестнула ее; сила Каллерво швырнула ее на колени, но она крепко держала щит. Видя, как она рухнула на палубу, Каллерво злорадно закричал и нетерпеливо отвернулся, чтобы наблюдать за бойней, которую сам же спровоцировал. Он расправил крылья и слетел со скалы вслед за сиренами, желая видеть смерть вблизи, полагая, что ослабленный универсал не стоит его внимания по сравнению с тем пиром, который сейчас должен начаться. Поэтому он не видел, как Конни с помощью Кола, шатаясь, поднялась на ноги.

20

Кракен

— Мы опоздали, — рыдала Конни. — Они собираются навести танкер на скалы и утопить всех моряков.

Охваченные ужасом, несчастные от сознания своего бессилия, Конни и Кол смотрели, как Каллерво исчезает во мгле.