— Хотел бы я спасти тебя и от сломавшейся системы отопления!

— Ты и спас. Не все ли равно, каким способом?

У него вырвался легкий смешок Глаза Фрэнки закрывались. От камина струилось усыпляющее тепло.

— Чувствуй себя как дома, — было последнее, что она успела сказать, прежде чем погрузилась в сон.

Когда Франческа снова открыла глаза, была глубокая ночь, и в камине потрескивали дрова. Женщина попыталась понять, что разбудило ее.

Джек.

Он нагнулся над огнем, вороша поленья кочергой. На нем была фланелевая рубашка и джинсы, которые делали его непохожим на того человека, которого она видела раньше, одетого в стильные костюмы или строгую полицейскую форму. Франческа наблюдала за ним из-под полуприкрытых век.

Движения мужчины были скупы и точны. Она догадалась бы, что он спортсмен, даже не зная о его карьере футболиста в школьной сборной. Пламя камина окутало его широкие плечи ореолом света. Как же так получилось, что Джек обладает всеми теми качествами, которые Франческа так ценит в мужчинах, — обаянием, силой, ответственностью, заботой?

Являлся ли он заурядным очаровательным мерзавцем, точно знающим, как завлечь женщину в свои сети? Мог ли он догадаться, что она много лет прожила с мужем, который не обращал на нее внимания, не ценил ее и не собирался связывать себя никакими обязательствами? Или Джек был очаровательным джентльменом? Человеком, который внимательно слушал ее, потому что ему было интересно ее мнение. Человеком, с которым так приятно находиться рядом, потому что он не понаслышке знаком не только с взлетами, но и с падениями, уготованными нам судьбой?

Франческа не знала, в какой момент мужчина почувствовал, что она проснулась, он просто сказал, повернувшись к ней:

— Снова идет снег.

Его хрипловатый голос прозвучал в тишине дома удивительно волнующе.

Она ничего не ответила, не до конца очнувшись ото сна, просто молча смотрела, как он вытянулся на другом диване, закутавшись одеялом.

— Тебе лучше? — спросил он.

— М-м-м. — Звук застрял у нее в горле.

— Поспи еще. Скоро рассвет.

Фрэнки и сама это знала, ей даже не нужно было смотреть на часы на каминной полке. Просто чувствовала.

— Тебе что-нибудь нужно? — продолжал Джек.

Франческа задумалась: а спал ли он сегодня вообще?

— Может, расскажешь о том, как продвигается расследование?

Молчание длилось так долго, что она уже решила было, что мужчина совсем не собирается отвечать, привычно отговорившись служебной тайной.

— Что хорошего? — сделала она еще одну попытку.

— С большей части персонала Грейвэк-Лодж сняты все подозрения.

— Рада слышать. — Женщина прикрыла глаза, облегченно вздохнув. Осталось получить ответ на самый главный вопрос. И она задаст его, но не так скоро. Ей так хорошо было лежать в темноте, ощущая тепло, исходящее от камина, и близость Джека. — С большей части, но не со всех? — наконец решилась она.

— Боюсь, что так.

Она собралась с духом и задала вопрос, ответ на который был ей уже известен:

— Кто же главный подозреваемый?

— Ты и Сюзанна, — покорно ответил Слоан.

В его голосе сквозила подавленность, столь редкая для шефа полиции. А может, это ей только показалось, ведь он находился в еегостиной и лежал на еедиване. Именно поэтому Фрэнки так не хотелось открывать глаза.

— Отлично. Хорошая девочка против плохой. Мои шансы равны нулю.

— Франческа…

— Джек, тебе предстоит повозиться с этим делом. — Она наконец осмелилась встретить его взгляд. — Не думаю, что Сюзанна воровка. И я настаиваю, что она ничего не крала.

Мужчина не отводил взгляда, и что-то подсказало ей, что он поверил ее словам.

— Я обязательно найду преступника, поскольку ценю вас обеих.

Слова Джека не убедили Франческу. Сюзанна была давней подругой Слоана. Если в списке подозреваемых осталось всего два имени, не будет ли он вынужден выбирать?

А может, Фрэнки глубоко заблуждалась насчет заботливости Джека? Может, сегодня ночью он всего лишь выполнял свою работу, присматривая за подозреваемой? Использовал свое обаяние, чтобы войти к ней в доверие и сбить ее с толку, намереваясь застать врасплох и получить недостающие улики?

Очаровательный джентльмен или очаровательный мерзавец?

Но Джек открыто говорил о цели своего визита и утверждал, что считает ее невиновной. И она ему верит.

— Я ценю все, что ты делаешь, — мягко произнесла она. — Может, ты сможешь подсказать мне решение одной проблемы? Скажем так, это побочный эффект расследования.

— Ты об этом хотела поговорить вчера?

Она кивнула:

— Людскую молву не остановить. Жители пансиона, ставшие жертвами преступления, будут обсуждать его со своей семьей и друзьями. Это их право. Но ситуация выходит из-под контроля. Насколько мне известно, полиция не объявляла, что именно я — главная подозреваемая. Твои люди не говорили об этом нашим клиентам, поэтому я могу только гадать, как эта информация все же просочилась наружу. Надеялась, ты подскажешь мне ответ.

— Что конкретно ты слышала?

— Не я. Моя дочь.

— Кто-то что-то сказал ей в школе.

Это было утверждение, а не вопрос. Не успела Фрэнки и глазом моргнуть, как Слоан превратился в шефа полиции при исполнении.

— Еще одно неприятное событие вчерашнего дня, — вздохнула она. — Я говорила, как рада, что он закончился?

— Расскажи мне, что случилось.

Женщина подробно пересказала ему свою беседу с Бет Фэйрвевер, вдруг обнаружив в себе непреодолимую потребность говорить, говорить не останавливаясь.

— Понимаешь, переезд сюда казался мне идеальным решением. Нонна нуждалась во мне, а Габриэль никак не могла смириться с уходом отца. Теперь еще и я добавила ей проблем. У бедняжки совсем нет друзей. Впрочем, это не так плохо, — добавила Франческа, — мне не особенно нравились ее друзья из Финикса.

— Почему тебя сочли виновной?

— Блустоун — маленький городок, Джек, где все друг друга знают и перемывают друг другу косточки. Меня записали в преступницы из-за моих подростковых эскапад. Не представляю, чтобы у кого-то язык повернулся обвинить Сюзанну. — Она не дала собеседнику возразить. — Нет, конечно. Закрой нас с ней в одной комнате, и все обвинят меня, когда обнаружится пропажа браслета с бриллиантами.

— Франческа…

— Не пойми меня превратно. Я ни в чем не виню Сюзанну. У меня никогда не возникало поводов сомневаться в ее честности, особенно сейчас, когда у нас установились деловые отношения. Это, конечно, не дружба, но работать сносно можно.

— Франческа…

— Я не крала ничьих денег, Джек. Ошибки прошлого остались в прошлом. Распускать слухи просто низко, тем более что пострадала моя дочь, которая ни в чем не виновата.

Эта речь была порождена усталостью, беспокойством и полной абсурдностью происходящего. Фрэнки никак не могла остановиться, стремясь докопаться до сути проблемы, и надеялась, что собеседник ей в этом поможет. Теперь, когда их отношения стали понятнее, смысла сдерживать себя не было.

— Джек, вот что мне интересно. Мог ли кто-то из твоих людей, работающих по делу, допустить утечку информации? Кто-то…

— Франческа!

Он произнес ее имя так громко, что поток ее красноречия тут же иссяк.

— Мне очень жаль, что одноклассники твоей дочери узнали о подозрениях полиции в твой адрес, — сказал он. — Мои люди знают, что не имеют права разглашать подробности расследования. Я поговорю с ними и выясню…

— Я очень ценю это, но прошу тебя, будь очень аккуратен. Не хочу, чтобы кто-то подумал, будто у тебя есть любимчики.

Слоан нахмурился:

— Никто не будет ставить под сомнения мои действия.

— Кто-то может подумать, будто ты меня жалеешь или, например, что ты ко мне неравнодушен.

— И этот кто-то будет прав. — В его глазах плясали озорные искры. — Яне о жалости говорю.

У Франчески сердце замерло в груди. Она могла лишь смотреть на Джека, не в силах вымолвить ни слова от нахлынувших чувств. Она была так взволнована, что едва могла дышать.