Проклятье!Обычно с девочкой разговаривал отец, который терпимо относился к странностям ее переходного возраста.
«Итак, Скип, что мне делать?» — мысленно обратилась Сюзанна к покойному супругу, зная, что ответа не получит. Она вдохнула полной грудью и решила немного помолчать в надежде позднее возобновить разговор. Мать и дочь продолжали спускаться по лестнице. Сюзанну не удивляло, что Брук, родившаяся и выросшая в Блустоун-Маунтине и с детства общавшаяся с одними и теми же людьми, была просто очарована дочерью Фрэнки. Габриэль выделялась из толпы, как пляжный зонтик на лыжном склоне. В ней чувствовалось невозмутимое спокойствие, которому девочка научилась в большом городе, где жила прежде.
Подумать только, брейк-данс!Миссис Адамс страшно было представить, где ее дочь могла научиться это танцевать.
Мать сделала еще один глубокий вдох, прежде чем произнести:
— Ты будешь часто сталкиваться здесь с Габриэль, это неизбежно. Но я рекомендую тебе хорошенько подумать, прежде чем добиваться ее дружбы. — Сюзанна искренне надеялась, что дочь не сочтет эту речь слишком авторитарной.
— И вовсе я не добивалась ее дружбы, — возразила Брук. — Я помогала ей с твоимистаричками. Мистеру Роберто понадобилось отлучиться, и он попросил нас побыть с ними.
— Куда же он ходил?
— Понятия не имею. Может, в туалет захотел. Он же уже старик.
Миссис Адамс предпочла не объяснять дочери, что тренер в действительности на добрых два десятка лет моложе обитателей Грейвэк-Лодж. В глазах Брук все люди старше сорока были стариками.
Сюзанна краем глаза покосилась на дочь, пытаясь по выражению ее лица угадать, что творится у нее на душе. Закрыта для общения.
Чудесно, просто чудесно. Такого поворота событий женщина и вообразить не могла. Она тринадцать лет проработала в управляющей компании «Северная звезда», и, когда ей предложили должность главного финансового директора в Грейвэк-Лодж, с радостью согласилась. Это назначение было словно бы ответом на ее молитвы, так как ей больше не нужно было ездить на работу в Нью-Йорк и она надеялась больше времени уделять детям. Качество жизни ее семьи существенно улучшилось. Средняя школа Ашокана находилась недалеко от пансиона, поэтому миссис Адамс могла подвозить Брендона на футбольные тренировки. К тому же ей нравилась размеренная жизнь Грейвэк-Лодж. На ее прежней работе в крупной финансовой фирме дни пролетали лихорадочно-быстро и незаметно.
Кто мог представить, что Фрэнки вернется в родной город и устроится в ту же компанию, что и она? Сюзанне и в страшном сне не могло привидеться, что бывшая одноклассница-хулиганка станет ее непосредственным начальником.
«Странные сюрпризы преподносит нам порой жизнь», — сказал бы на это Скип.
Сюзанна не была уверена, сколько еще таких сюрпризов она сможет выдержать.
Глава 6
Когда Франческа закончила упаковывать вещи, она поняла, что коробки закончились, а она так и не уложила любимый фарфоровый сервиз бабушки. Предполагалось, что сегодня Фрэнки отнесет его Нонне в пансион, и у нее не хватало духу снова разочаровать старушку. Та и так с трудом привыкала к новому месту, что было неудивительно, учитывая, что старушка почти всю жизнь — с тех пор как вышла замуж шестьдесят с лишним лет назад — прожила в трехэтажном викторианском особняке.
Этот фарфоровый сервиз был свадебным подарком родителей Нонны, привезенным из Италии. В ее крошечной комнатке в Грейвэк-Лодж было недостаточно места, чтобы выставить его на всеобщее обозрение, но бабушка просто хотела иметь его при себе. Когда ее единственный сын женился, Нонна подарила сервиз ему на свадьбу. Он снова вернулся к ней после ужасной автокатастрофы, унесшей жизнь родителей Франчески. Бабушка свято верила в семейные традиции и по праздникам всегда доставала свой драгоценный сервиз, обещая подарить его на свадьбу Фрэнки. Когда и еслиона встретит достойного человека.
Ники Раффа, по мнению Нонны, был не в счет: он не только убедил внучку сбежать с ним из Блустоун-Маунтина, чтобы, как он говорил, увидеть мир, но и совершил страшный грех в глазах Нонны — отговорил Франческу от регистрации брака, а это означало, что у нее никогда не будет подвенечного платья. У бабушки, которая зарабатывала на жизнь, расшивая бисером свадебные и вечерние наряды, подобное неуважение к традициям не укладывалось в голове.
Но она была неисправимой оптимисткой и обладала к тому же неограниченным терпением. Старушка все еще ждала, что ее внучка найдет человека, достойного фамильного сервиза. В последние годы желание непременно выдать внучку замуж только усилилось, хотя Нонна утратила остроту зрения и ловкость пальцев, необходимые для работы с бисером. Даже если Фрэнки и встретит достойного мужчину, бабушка уже не сможет расшить для нее свадебное платье, как она сделала это для будущей снохи.
Такова жизнь, не всегда справедливая и еще реже легкая. Однако Франческа давно поняла, что именно благодаря неприятностям счастливые моменты в жизни не проходят незамеченными и расцвечивают ее особенно яркими красками. Как в те минуты, когда она может быть рядом с близкими — дочерью и бабушкой. Благом было и то, что Франческа не взяла фамильный фарфор в свои юношеские скитания, в противном случае она, не задумываясь, продала бы его, когда маленькая Габриэль болела в Гватемале, а у них с Ники не было ни гроша за душой, чтобы заплатить доктору. Тот случай стал переломным моментом в жизни Фрэнки, она поняла, какая это огромная ответственность — быть матерью.
Сегодня она поднялась ни свет ни заря, чтобы закончить упаковку вещей, а коробки закончились. Бросив взгляд на мирно тикающий на каминной полке будильник, женщина поняла, что еще нет и пяти часов. По соседству с ее домом находился круглосуточный супермаркет «Вол-Март», куда она может заглянуть после утренней пробежки и, купив упаковочные коробки, все же завершить начатое.
Живя в Финиксе, она и не помышляла об утренних пробежках, но в Блустоуне все было иначе. Франческе понадобилось меньше десяти минут, чтобы собраться. Сообщив сонной Габриэль, что уходит, она вышла из дому. Дыхание на морозе превращалось в белые облачка пара, и женщина укуталась в шарф поплотнее, закрывая нос. Холодные зимы родного города были, пожалуй, единственным отчетливо сохранившимся воспоминанием детства, все остальное изменилось. На некогда тихой улочке, где стоял особняк Нонны, теперь бурлила жизнь, и сам дом оказался зажатым между мастерской по ремонту автомобилей и супермаркетом.
Выйдя на улицу, еще не освещенную лучами восходящего солнца, женщина начала пробежку, постепенно с радостью убеждаясь, что привычные движения помогли очистить голову от тревожных мыслей. Пробежав обычные пять миль, она оказалась перед ярко освещенным входом в супермаркет. Внутри в столь ранний час было тихо, лишь уборщики начищали до блеска полы да продавцы обслуживали нескольких ранних покупателей.
Франческа сразу направилась в отдел упаковки, где ей посчастливилось найти подходящий пластиковый контейнер. Затем она поспешила к кассе и в отделе кухонных принадлежностей чуть не столкнулась с мужчиной, торопливо выскочившим из отдела кормов для животных.
— Простите! — воскликнула мисс Раффа, мгновенно останавливаясь и радуясь тому, что на ней спортивная обувь. Будь она на каблуках — непременно бы растянулась на скользком свежевымытом полу!
— Простите меня, Франческа.
Фрэнки подняла глаза на стоявшего перед ней человека.
— Джек?
— Это я виноват. — Мужчина улыбнулся своей фирменной сияющей улыбкой.
Сегодня он был одет в полицейскую форму, но Франческа различала только золотые звездочки у него на груди. Черное шерстяное пальто придавало шефу полиции внушительный вид. Джек никак не вписывался в обыденную атмосферу супермаркета!
Женщина почувствовала себя так, словно худший из ее ночных кошмаров вдруг претворился в реальность. Она стояла перед Джеком с раскрасневшимися от мороза щеками и неубранными волосами. И возможно, от нее пахло потом.