— Все еще выращиваешь розы?

Васлов улыбнулся, не разжимая губ, и похлопал по боковому карману своего кителя. Все знали, что он постоянно носит с собой садовый секатор. Его любимым приемом было приказать отстающему солдату раздеться перед строем, затем он начинал размахивать секатором в районе паха несчастного, добиваясь, чтобы тот обмочился от страха. У него в кабинете на видном месте красовалась стеклянная банка с какими-то предметами, весьма напоминавшими пенис. Но никому еще не удалось как следует рассмотреть, что именно там плавало.

Васлов оперся на стол и подался вперед.

— Мне кажется, у тебя много влиятельных друзей наверху, несмотря на то что тебя вышвырнули, — произнес он. На миг его глаза показались одинаковыми. — И они даже подписали приказ, по которому я должен отдать тебе своих лучших инструкторов. — Он наклонился еще ближе к Диме. — Если кто-нибудь из них вернется сюда в непригодном состоянии, ты знаешь, что будет.

— Я надел титановые трусы.

Комендант выпрямился, швырнул на стол пачку досье, развернулся и вышел. Кролль выпучил глаза, затем потянулся к папкам и начал листать их содержимое.

Телефон Димы завибрировал. Он открыл сообщение, затем показал его Кроллю. На экране замелькали снимки стен лагеря террористов.

Кролль снова выпучил глаза:

— Какого черта, кто тебе это прислал?

— Дарвиш, он живет к северу от Тебриза. Я позвонил ему сегодня утром. Попросил съездить туда, глянуть, что к чему.

Кролль взял телефон и внимательно просмотрел снимки.

— Мощные стены.

— Да, но присмотрись. Кое-где они заделаны кирпичом и бетонитом. И еще, видишь эти трещины — следы землетрясения? Эти стены можно пробить кувалдой.

Кролль поднял голову:

— Это говорит в пользу моей тактики: никакой тяжелой артиллерии. Если вломимся туда всей толпой, с шумом и стрельбой, то, скорее всего, Кафарова живым не вывезем. Поверь мне, нам не нужны все эти люди.

Их настораживало одно и то же. Дима помолчал несколько секунд, погрузившись в размышления. Кролль пошуршал бумагами.

— Ну, сколько человек тебе нужно?

— Трое, чтобы руководить подразделениями.

— Ну как хочешь, — пожал плечами Кролль.

— Нет, погоди, меняем план. Эти трое будут в команде вместе с нами, — решил Дима.

Лицо Кролля просветлело.

— Поедем на машине?

Дима поднялся и начал расхаживать по комнате, размышляя вслух:

— Сначала Ми-двадцать четыре сбросит нас в соседней долине. На борту будет две машины. Проведем разведку, получим информацию, потом перережем электропровода и только после этого вызовем поддержку. Таким образом, у нас будет возможность для маневров на случай изменений плана.

— Каких изменений?

Дима посмотрел на Кролля и мысленно обругал себя за то, что втянул друга в эту авантюру.

— Не знаю. Я просто хочу быть готовым ко всему.

Он кивнул на папки. Кролль снял трубку стоявшего на столе телефона:

— Так, мы готовы. Сначала Ленков.

В комнату вошел первый кандидат. Два метра с лишним, светлые волосы, нордическая внешность. Он даже не дошел до стола.

Дима покачал головой:

— У нас операция в Иране, а не в Финляндии.

Ленков послушно развернулся на пятках и вышел.

Кролль нахмурился:

— А может, он хороший боец.

— Ему самое место на рекламном плакате «Ваффен-СС». А нам нужно слиться с обстановкой.

— Ну, допустим. Следующий — Хассан Зирак.

— Хорошее курдское имя.

— Он шиит из Лачина.

Зирак вошел и вытянулся перед столом, глядя в стену. Он был невысокого роста, примерно метр шестьдесят пять. Изрезанное ранними морщинами лицо и кривые ноги выдавали крестьянское происхождение.

Дима обратился к нему на фарси:

— Я дам тебе четыреста риалов, если довезешь меня из Тебриза в Тегеран.

Зирак моргнул, затем ответил:

— Да я лучше нагажу на свою мать. Четыре тысячи и ночь с твоей дочерью.

Кролль улыбнулся, но Дима грозно взглянул на него и продолжал по-таджикски:

— Иранец поехал отдыхать в Африку. Как только он собрался поплавать, с дерева спрыгнула горилла и изнасиловала его. Он впал в кому на три месяца; когда он пришел в себя, в аэропорту его ждали журналисты. Один спросил, больно ли ему было. Что ответил иранец?

Зирак взглянул на свои сапоги, погладил подбородок, затем ответил:

— Он не позвонил, не написал, не прислал цветов. Конечно, мне было больно!

Дима позволил себе улыбнуться:

— Ждите снаружи.

Двое следующих не выдержали экзамена, один — из-за плохого знания языков, второго отвлекла горилла. Дима и Кролль просмотрели оставшиеся личные дела. Когда они подняли головы от бумаг, оказалось, что перед ними уже стоит следующий: Грегорин, очередной блондин. Кролль хотел было отослать его, но Дима не дал ему заговорить.

— Я не слышал, как вы вошли. Выйдите и зайдите снова.

Солдат повиновался. Дима повернулся к Кроллю:

— Ты что-нибудь слышал?

— Нет.

— Я тоже. Где вы научились так двигаться, Грегорин?

Грегорин стоял, глядя на стену позади них, без всякого выражения, словно актер, ожидающий своей роли.

— Прежде чем пойти в армию, я учился в балетном училище.

— Для «дедов» это как красная тряпка для быка. И как вы с ними справились?

— После того как я убил одного, все стало нормально.

— В драке?

Солдат встретился взглядом с Димой. Глаза у него были холодными.

— Все выглядело так, как будто он был убит в драке.

— Выглядело? И вас не отдали под трибунал?

Грегорин не отводил взгляда.

— Об этом никто не узнал.

— Но мне же вы говорите.

— Если я буду участвовать в этой операции, лучше, чтобы у нас не было секретов друг от друга.

Кролль, читавший досье Грегорина, взглянул на него:

— Впечатляет. И как вы это устроили?

— После драки этот человек попал в госпиталь. Я боялся, что он выздоровеет, поэтому пробрался в палату и вколол ему смертельную дозу морфия.

Дима взял его досье. Там тоже было много интересного. Служил в Афганистане и Боснии, работал под прикрытием в Брюсселе, внедрился в банду торговцев наркотиками в Дубае, проводил ликвидации в Доминиканской Республике. Отправлен на родину после обвинений (недоказанных) в контактах с ЦРУ во время работы в Пакистане. Дима знал, что командиры стараются держаться подальше от таких людей. Это было именно то, что нужно.

— Спасибо вам за откровенность. Подождите снаружи.

Грегорин отдал честь и беззвучно вышел.

Кролль тяжело вздохнул:

— С этим надо держать ухо востро.

Дима проигнорировал это замечание. Он думал о другом.

— Мне нужен Владимир.

— Ты же сказал, что никогда больше не будешь с ним работать.

— Я про тебя то же самое говорил. И посмотри, чем это закончилось. У тебя есть какие-нибудь серьезные возражения?

Кролль выпятил нижнюю губу:

— Да никаких. Кроме того, что он сейчас в тюрьме. За торговлю наркотиками.

— Тогда его надо вытащить.

— Палеву это может не понравиться.

— А мы ему не будем говорить. Где он сидит?

— В Бутырке.

Дима тяжело вздохнул:

— Прекрасно. Нам повезет, если он еще не помер от туберкулеза или СПИДа.

— Мы попросим Васлова отдать приказ перевести его в военную тюрьму, и пусть транспорт остановится здесь по дороге.

— Он считает, что Палев испортил ему карьеру. Теперь он получит возможность отыграться.

— Ты что, знаешь, где у каждого слабое место?

— Да, кроме своего. — Он снова вспомнил фотографии в конверте Палева.

Кролль поднялся:

— Пока я улаживаю дела с переводом, может, тебе стоит проинструктировать этих двоих?

Дима кивнул, и Кролль поднял трубку:

— Пришлите сюда Зирака и Грегорина.

Два кандидата, непохожие друг на друга, как день и ночь, вытянулись рядом. «Неплохо», — подумал Дима и пристально посмотрел каждому в глаза:

— Операция начинается прямо сейчас. Ваше первое задание заключается в следующем. Необходимо завтра на рассвете доставить сюда Владимира Камаривского. Он сидит в Бутырке. Данные о нем найдете в базе. Если окажется, что у вас к ним нет допуска, Васлов вам его даст. Меня не интересует, как именно вы это сделаете. Доставьте его ко мне.