Глава 3

Проснулись, как обычно, перед рассветом. Позавтракали и снова в путь. Руки и плечи у девчат ныли после весла и, заметив неуклюжесть в их движениях, Мишка запретил им грести, даже по очереди. Сам же продолжал в спокойном темпе гнать лодку дальше. Трудно было сказать, то ли они продолжают плыть по тому же озеру, пробираясь между островами, то ли прошли уже несколько водоемов, минуя соединяющие их короткие протоки. Наконец справа оказался явно материковый берег: длинный и плавно изогнутый. Его прорезала впадающая в озеро речушка. Туда Мишка и свернул. Пропетляв с километр, они пристали к плавучему пирсу - плоту, соединенному с берегом длинным наклонным трапом. Их встретила женщина лет тридцати в шортах и длинном жилете из шкур.

- Здравствуй, Мишутка. Ты сегодня с богатой добычей. И где же тебе удалось наловить таких красавиц? - она могла себе позволить и более смелое высказывание, поскольку была просто изумительно красива. И это при полном отсутствии косметики. Ну, может, чуть полноватая в талии. Или это временная полнота?

- Привет, Лера. Знакомься, мои одноклассницы: Лида, Люба, Света, - Мишка как-то очень естественно оперся на протянутую руку и, выйдя из лодки, представил спутниц, - что у вас новенького?

- За время Вашего отсутствия происшествий нет. Работы ведутся согласно утвержденному графику. Вчера после третьего кемаря запустили пресс. Производительность - один литр в час.

Мишка взвалил на плечо палатку, девчата - свои рюкзаки, и все вместе направились по трапу на берег. Достигнув верхней точки, Лида оглянулась и увидела, как Лера привязывает к лодке две веревки, опущенные с бревен, опирающихся на деревья по обе стороны речки. Под этими бревнами висели еще два челнока. Взявшись за деревянную крестовину, Мишка привел в действие горизонтальный ворот и поднял их лодку туда же. Пока он был занят, девчата осмотрелись. Тут, на возвышении стояла беседка с прочными решетчатыми стенами и крепкой дверью. Внутри - связки лозы и корзины, одна из которых недоплетена.

Дальше двинулись по хорошо утоптанной тропе. На открытых местах она была укрыта легкими навесами. Несколько раз попадались беседки, вроде той, что на берегу, но людей в них не было. Дорога шла на подъем и через километр вывела их к обрыву из серой породы. В него вели два прохода: большой, с тяжелыми воротами, и маленький, закрытый прочной окованной дверью. В нее и вошли. А там вверх по вырубленной в камне лестнице, скудно освещенной через небольшие амбразуры, поднялись в сводчатый зал с высокими, но редкими и узкими окнами, забранными толстыми решетками. Здесь было людно и вкусно пахло. И Мишке были очень рады.

После приветствий и представлений, все уселись за длинный стол. Мишкино место оказалось в торце. Кроме прибывших, здесь оказалось еще трое мужчин и четыре женщины, все взрослые. Подали суп, потом отбивные с грибным гарниром и, наконец, что-то вроде холодного кофе. Все ели неспешно, обмениваясь короткими фразами, из которых выяснилось.

Что солнце вчера в полдень не дошло до зенита уже на семнадцать градусов.

Что Семеныч и Николка ушли на большом челне за гематитом.

Что пресс опробовали, можно работать, но рогатые орехи на равнине еще не поспели, а те, что с плоскогорья - уже все переработали, и что с ведра орехов выходит пол-литра масла.

Что полностью созрели фибрики и все женщины идут их собирать сразу после утреннего кемаря. И Митька с ними.

Что Захарыч отыскал еще один солонец, значительно ближе, чем тот, из которого раньше добывали соль. Они с Михалычем идут ставить солеварню.

Затем Мишка сообщил, что вновь прибывшие девчата пойдут за фибриками вместе с остальными женщинами, а он отправится с мужиками.

У девчат сложилось впечатление, что их одноклассник здесь босс. Он выслушал отчеты и отдал распоряжения. И эти взрослые дяди и тети приняли это как должное. Светка, конечно, не сдержалась.

- А что, Мишка здесь командует?

На что Михалыч флегматично ответил.

- Да, и это хорошо.

Женщины развели девчат по их комнатам. Это оказалось этажом выше. Длинный коридор и от него в одну сторону двери. За каждой - келья. С маленьким окном в толстенной стене, забранным крепкой решеткой снаружи, и закрытым деревянными жалюзи изнутри. Жалюзи можно извлечь, и тогда окно закрывается плотными ставнями. В помещении - широкий деревянный топчан, покрытый шкурами и стеллаж во всю стену. Его нижняя полка может служить столом. Вообще этот вырубленный в известняке, (а может песчанике или ракушечнике, толку в этом никто не знает) дом оказался неплохо оборудован. Даже водопровод был, и канализация. Отопление печное, дымоходы идут куда-то вверх, видимо, пробит специальный канал. Да и водопровод примитивный из тростниковых стволов, без каких либо признаков кранов. Льется вода в чан, а лишнее - в канализацию.

Предполуденный сон короток. Полтора - два часа, и хорош. Ведь впереди колоссальный послеполуденный кемарь. Так что проснулась Лида легко, только скрипнула дверь. Но это был не Мишка, а Мила, дежурная, пришла ее будить. В этом небольшом сообществе царил свой распорядок и дисциплина. Без щелканья каблуками и отдания чести.

На тропу вышли всемером. Митька катил тачку, набитую корзинами. Люба и еще одна женщина, тоже плотненькая, шли налегке у передних рукояток. Еще двое несли на плечах косу и грабли. Светка и Лида шли без груза, не считая остроги и лука со стрелами. Были места, где тачку надо было не то, что поддерживать, переставлять. Топкие места, ручеёчки, ну... там разное встречалось. Через полчаса оказались у беседки наполовину набитой корзинками и плетенками. Пока женщины их перебирали и выносили наружу, Митька обкосил несколько деревьев, и стало видно, что это не лес, а место ухоженное. Кругом пеньки, ну и пни тоже. А вообще-то много отдельно стоящих деревьев одного вида. На ветвях одного из них Митька исполнил танец бабуина. С веток посыпалось, и все принялись собирать. Видом как абрикос, а вкусом... ну опять нет добрых сравнений, вроде финика. Уйма сахара. Те две женщины, что несли инструмент, сразу уселись в беседке разделывать добычу и, вынув косточку, раскладывать по плетеным подносам. Митька таскал их на солнышко, косил траву вокруг деревьев, тряс, оттаскивал. Косточка извлекалась одним движением крючка, а сохло быстро. Уже через три часа Митька увез полную тачку в сопровождении Любы и той же плотненькой женщины. Ну а потом, пока он грузил, Люба косила. Затем он тряс несколько деревьев, и новый рейс с полной тачкой.

До полуденного пекла он обернулся четырежды. А с наступлением зноя - покой. Когда Лида проснулась, отметила, что одна из тех, что вынимали косточки, головку сложила на Митькино плечо. Ему неловко было, но терпел с совершенно счастливым видом.

После пекла всей гурьбой навалились на переноску. Хватило, почитай до потемок таскали насушенное. И тачкой возили. А потом ужин. Опять из трех блюд. И снова общий разговор о содеянном и предстоящем. На сей раз, мужчин оказалось шестеро (с Мишкой). А женщин - восемь. Пять тех, что раньше здесь были, и три вновь прибывшие.

Когда перебрали события дня, Михалыч спросил.

- Так, говоришь, еще восемнадцать землян по этой планете ходят и в папуасов играют. А нам рук не хватает на все, что сделать надо. Не пора ли привлечь?

- Давно пора, - согласился Мишка, - но боюсь, что увлечение экзотикой у них еще не прошло. И в зиму они не верят. Пока хвосты не приморозят, будут думать, что живут среди вечного лета. Однако полагаю, стоит попытаться зазвать их к нам. Только нахлебаемся мы с ними. У нас сейчас тот возраст, когда парни, если больше одного, уже стадо. Михалыч, составь компанию. Мне одному большой челн не довести.

- Я с вами, - встряла Светка, - а то тех восьмерых, что откололись, вам не найти. Даже Лешка не знает, где их искать.

После обеда столовая превратилась в писальню. Достали стопы листов светло коричневой коры, чернильницы и ручки из заостренных тростинок и пошло поехало. Михалыч писал анатомию. Он врач по профессии. Мишка - физику. Лида быстренько пристроилась ему помогать. Любу и Светку забрала к себе Наташа. Она занималась летописью и велела рассказать всю историю похода, который привел сюда целый класс. От Мишки она, конечно, уже все знала, но ведь он не все знал.