— В общем, вся эта затея с внедрением в масонское общество де Вальмохады мало что дала; — Тревелес не мог упустить возможности уколоть Раваго.

— Не пытайтесь иронизировать — этим вы все равно ничего не добьетесь. Я, между прочим, могу помочь вам в вашем расследовании, если вы захотите принять мою помощь.

Хоакин молча посмотрел на своего собеседника. Хотя Раваго был одним из тех немногочисленных людей, которые могли вывести Тревелеса из себя, алькальд подумал, что Раваго в этом случае, пожалуй, прав.

— Хорошо. Я начну с кое-каких подробностей, относящихся к этому преступлению. Затем, если не возражаете, мы могли бы проанализировать, какие предположения можно сделать, исходя из этих деталей, относительно того, кто мог бы стоять за этим преступлением.

— Вот так-то лучше! — Раваго удовлетворенно хлопнул ладонью по столу.

Хоакин рассказал ему обо всем, что он обнаружил на месте преступления, и о жутких подробностях этого зверства — в частности о том, что герцога распяли на балконе и что в его животе вырезали огромное отверстие в виде треугольника. Затем алькальд, стараясь не хвалить самого себя, рассказал о своей догадке относительно отрезания части половых органов герцога, однако пока не стал излагать свои соображения на этот счет.

— Таким образом, мы снова наталкиваемся на треугольник, который уже видели на трупе Кастро, а также снова удален один из органов, — Раваго замолчал и несколько секунд о чем-то напряженно думал. — Благодаря усилиям де Вальмохады нам известно, что масоны почитают Единого Бога, являющегося первичным по отношению ко всем остальным богам. Они называют этого бога «Великий Архитектор Вселенной» или же «Великий Строитель Вселенной» — сокращенно «В. С. В.» — и изображают его в виде треугольника. Из рассказов графа мы знаем, что у общества масонов есть свое учение, которое преподносится новообращенным в виде символов или посредством аллегорий — которых, по-видимому, у них хоть отбавляй. Для посторонних людей они могут показаться совершенно нелепыми, и, по всей видимости, эти символы и аллегории приобретают определенный смысл только тогда, когда используются в той или иной масонской церемонии.

Раваго сделал паузу и затем громко спросил — то ли у Тревелеса, то ли у самого себя:

— Вам не кажется, что треугольник, вырезанный в груди Кастро, как раз и может быть символом пресловутого Великого Архитектора Вселенной, которого масоны почитают, и что теперь этот же символ вырезан и на теле старого герцога?

— Давайте немного углубимся в эту тему, — предложил Тревелес, которого заинтересовала данная — ранее ему неизвестная — информация. — Мне хотелось бы узнать, какие еще символы наиболее часто используются масонами.

— Они также используют строительный угольник, отвес и молоток — эти инструменты широко применялись древними строителями. Наш соглядатай де Вальмохада узнал о происхождении этих символов: они взяты из легенды об архитекторе Хираме Абифе, возглавлявшем строительство храма Соломона. По всей видимости, используя эти три инструмента, они чтят память об этом архитекторе. А еще эти инструменты фигурируют при изложении их главнейших идей и принципов — например они считают, что каждый масон должен создать в себе нового человека, уподобленного Великому Архитектору Вселенной.

— Разрезы на теле герцога были похожи на треугольник, только без нижней стороны…

— Строительный угольник! — решительно заявил Раваго.

— Вполне возможно, — согласился Хоакин. — А что вы думаете по поводу удаления органов из трупов жертв? В ритуалах масонов есть что-нибудь подобное?

— Этого я не знаю. Однако нам удалось выяснить, что они постарались не допустить, чтобы кто-то из них нарушил священную клятву молчания, которую дают при вступлении в масоны. Они предупреждают каждого из новичков, что, если он разгласит какую-либо из их тайн или выдаст кого-нибудь из своих братьев-масонов, ему за это вырвут сердце.

Раваго на несколько секунд замолчал, собираясь с мыслями.

— У Кастро они вырвали сердце, да и герцогу де Льянесу тоже кое-что отрезали… — Королевский исповедник сделал длинную паузу, размышляя над тем, стоит ли рассказывать Тревелесу о слежке за английским послом, которую он организовал при содействии графа де Вальмохады и ныне уже покойного герцога де Льянеса.

Посомневавшись, он решил ничего не говорить алькальду до тех пор, пока не пообщается с племянником де Вальмохады. Пока что Раваго не получил от того никаких известий, и, поскольку совершенное преступление могло иметь какое-то отношение к слежке за послом Кином, Раваго решил не раскрывать раньше времени свои карты — тем более перед Тревелесем.

— Вы считаете, что это всего лишь совпадение, или все-таки начнете относиться к этому как к чему-то закономерному? — Ответ на этот вопрос был для Раваго уже достаточно очевиден, однако он все-таки задал его Тревелесу — быть может чтобы тот своим утвердительным ответом еще больше убедил и самого Раваго.

— Конечно, тут больше закономерного, чем случайного. — Тревелес впервые подумал, что, пожалуй, в этом преступлении действительно не обошлось без масонов. — Осмелюсь добавить, что в связи с запретом в Испании общества масонов и гонениями на них у них появились вполне понятные основания для нанесения удара по высшим инстанциям власти: по Церкви, что подтверждает случай с Кастро, и по аристократии в случае с герцогом де Льянесом.

— Именно так! — Раваго впервые посмотрел на Тревелеса одобрительно. — Их выбор пал на Кастро не только потому, что он был священником, — возможно, они знали, что он предпринимал действия, направленные против них. Я, в частности, лично слышал от Кастро незадолго до его смерти, что он отправлял послания во все отделения ордена иезуитов в Испании, в которых просил прислать ему списки людей, подозреваемых в принадлежности к франкмасонству, чтобы затем соответствующим образом с этими людьми поступить. Больше я об этом ничего не знаю, но, возможно, ему удалось схватить кого-нибудь из масонов и им стало об этом известно.

— Я более тщательно займусь проработкой этой версии, обещаю вам. Тем не менее согласитесь, что взрывы во дворце Монклоа совсем непохожи на два других преступления. Я признаю, что уж больно увлекся цыганами и не уделял достаточного внимания масонам. С этого момента я вплотную займусь масонами, однако не стану прекращать и расследование в отношении тех двух цыган.

— Можете рассчитывать на меня, в чем бы у вас ни возникла потребность. — Раваго поднялся со стула, тем самым показывая, что считает разговор законченным. — Думаю, что наша беседа была весьма полезной, потому что она помогла нам выработать единую точку зрения. А еще меня удовлетворило, а заодно и обнадежило то, что вы проявляете служебное рвение. — Он протянул руку Тревелесу. — Не переживайте, я сам сообщу маркизу де ла Энсенаде обо всем, о чем мы с вами сейчас говорили. Можете идти. И пусть Господь наставит вас и поможет вам в делах ваших!

Привратник в посольстве Англии не припоминал, чтобы он когда-либо раньше видел этих двух своих соотечественников, потребовавших открыть им дверь и отвести их к послу Бенджамину Кину. Их грубоватые манеры невольно заставляли усомниться в доброжелательности их намерений, а потому привратник попытался от них отделаться, сказав, что посол куда-то уехал. Однако эти двое ему не поверили и, оттолкнув его, самовольно вошли в вестибюль посольства. Тогда привратнику пришлось вызвать стражников, чтобы те помогли ему силой выпроводить незваных гостей.

Впрочем, эти незваные гости не стали пересекать вестибюль и не оказали никакого сопротивления прибежавшим на крик привратника стражникам, на которых была возложена задача охранять английского посла и его резиденцию. Стражники обыскали нарушителей спокойствия, но не обнаружили у них никакого оружия. Затем капитан спросил у них, с какой целью они явились в посольство, и они ответили ему то же самое, что до этого говорили и привратнику.