ПОД ДОЖДЕМ
Перевод М. Петровых
Под дождем по московскому тротуару, колышась
на тонких зеленых ногах, идет весна, —
теснимая каменными домами, машинами и пешеходами.
Сегодня с утра плохой оказалась моя кардиограмма.
Минута, которую ждут, когда б ни настала, —
нежданною будет она,
придет одиноко и не вернет
того, что уже миновало.
Первым концертом Чайковского звучит под дождем тишина.
Без меня ты по лестнице всходишь устало.
На балконе верхнего этажа гвоздика в стакане
стоит одна.
Под дождем по московскому тротуару, колышась
на тонких зеленых ногах, идет весна.
Возле меня ты сидишь и, не видя меня, улыбаешься
грусти, туманящейся вдали.
Вёсны тебя от меня куда-то уже увели.
И однажды, быть может, ты не вернешься, —
под дождем затеряешься где-то,
и вот уже не видна.
* * *
«— Поспеши ко мне, — велела…»
Перевод А. Ибрагимова
— Поспеши ко мне, — велела.
— Посмеши меня, — велела.
— Полюби меня, — велела.
— Погуби себя, — велела.
Поспешил.
Посмешил.
Полюбил.
Погубил.
* * *
«Я — коммунист…»
Перевод Б. Слуцкого
Я — коммунист.
Каждый вершок во мне — страсть.
Страсть: увидеть, обдумать, понять.
Страсть: свет, бегущий через миры.
Страсть: перебросить качели со звезды на звезду.
Страсть: обливаясь потом, выплавить сталь.
Я — коммунист.
Каждый вершок во мне — страсть.
ОРХАН ВЕЛИ
Перевод А. Ибрагимова
Орхан Вели(1914–1950). — Родился в Стамбуле. Окончил анкарский лицей. Несколько лет посещал факультет философии университета. Затем работал в отделе переводов министерства просвещения Турции.
Орхан Вели — автор сборников «Чудак» (1941), «То, от чего я не могу отказаться» (1945) и др.
КРУТОЙ ПОДЪЕМ
Каждый вечер, каждый вечер одно и то же.
Выходим из фабрики — и в гору.
Будь на том свете
Дорога хоть чуть положе, —
Смерть не такая уж и страшная штука.
ГРУСТЬ
На любимых людей
Иногда и таил бы досаду,
Да любовь научила
Растворять все обиды
В печали.
ПО ВОЗРАСТАЮЩЕЙ СТЕПЕНИ
Люблю красивых женщин,
Люблю фабричных работниц,
Красивых фабричных работниц
Люблю еще горячей.
РАННИМ УТРОМ
Ветвистым деревцем пятерни
Озерко притеню,
Взгляд подниму к тучам:
Гремя колокольцами, как верблюды, они
Мчатся наперерез
Дню.
ПРОДАВЕЦ ПТИЦ
Эй, продавец птиц!
Птиц нам не надо — только мигни,
Целую стаю наловят мальчишки.
Лучше продай нам облачко
За горсть мелочишки.
СЛАВА БОГУ
Слава богу, дома я не один:
Туфелек слышится легкий постук,
Тихие вздохи колышут воздух.
Слава богу, я не один.
МОЯ ТЕНЬ
Опостылела — просто спасу нет!
Вечно путается под ногами.
Хоть немного пожить бы врозь,
Каждый — Сам по себе.
ГЛАЗА МОИ
Где же, где глаза мои?
Кто их мог украсть?
Не шайтан ли их — в плетенку,
И на рынок потихоньку
Шасть?
Где же, где глаза мои?
НАМОГИЛЬНАЯ НАДПИСЬ I
Перестрадал бедняга немало;
Худшие муки — из-за мозолей.
Даже собственная некрасивость
Не угнетала его так сильно.
Пока ботинки не терли ног,
Не поминал он Аллахова имени.
Был грешен, конечно, но в меру.
Мир Сулейману-эфенди.
НАМОГИЛЬНАЯ НАДПИСЬ II
Так вопрос перед ним не стоял:
Быть или не быть.
Однажды вечером лег —
И не проснулся.
Тело обмыли и после намаза
Опустили в могилу.
Заимодавцам придется
Простить все долги почившему.
Сам же он никому
Не мог ссудить ни куруша.
НАМОГИЛЬНАЯ НАДПИСЬ III
Винтовку снесли на склад,
Обноски отдали другому.
Ни крошки хлеба — в его котомке,
Стерлись губ отпечатки с фляги.
Подхватил и унес
Набежавший ветер:
Даже имени не уцелело, —
Сохранилось только двустишье,
Нацарапанное над плитой:
«Нестерпимы мученья разлуки,
Лучше смерть нам пошли,
Всеблагой!»
СТИХИ, ПОСВЯЩЕННЫЕ СТАМБУЛУ
АПРЕЛЬ