Анжела вздрогнула.

— И какие шансы, что он вернется?

— Малые, если верить бюро погоды. Анжела уловила подтекст.

— А вы им верите?

— Не знаю. Я не специалист в метеорологии. Но они предсказали также, что опасность подъема воды миновала, и ошиблись. С утра река поднялась более чем на метр. Еще пара метров, и она затопит Росарио.

— Это серьезно?

— Деревня эвакуирована, так что из людей никто не должен пострадать. Но ущерб может быть огромен. И фазенда почти наверняка будет отрезана.

Фил беспокойно пошевелился.

— Надо как можно скорее вывезти отсюда Сильвию.

Помолчав, он подчеркнуто добавил:

— И вас, разумеется. Анжела ощутила легкий приступ паники при мысли о том, что наглый бандит отсылает ее прочь. Но она снова обуздала себя.

— Что ж, вам виднее, — сказала она бесцветным тоном.

— Я думаю… — Он остановился. — Я думаю, что в ситуации опасности люди не могут ясно мыслить.

Анжела ощетинилась.

— Если вы снова хотите сказать, что несете за меня ответственность…

Он всплеснул руками.

— Я хочу сказать, что не имею права возлагать на себя ответственность за вас. Я не благородный рыцарь, а вы… вы слишком невинны.

Анжела сверкнула глазами.

— Я в этом виновата? Фил издал сдавленный смешок.

— Вряд ли это вопрос вины. Я хотел сказать… ну, я не уверен, что для нас это хорошая идея — слишком долго быть вместе.

— Почему? — выпалила она. Он ненадолго закрыл глаза.

— Вы не та невинность. Она поспешно шагнула вперед.

— Вы так считаете, потому что вас тянет ко мне. Он открыл глаза.

— Это тоже объяснение, — уныло согласился Фил.

— Но ведь вас тянет к сотням женщин, не так ли? — с вызовом сказала Анжела. — И это вас не очень волнует. А что до меня… — Она пожала плечами. Получилось совершенно бесстрастно, и она возгордилась. — Когда-то ведь это должно было случиться.

Пламя метнулось в его глазах. Заметив это, Анжела с замиранием сердца стала ждать, что он сейчас же заключит ее в объятия. Но она оказалась совершенно неподготовленной к его мрачному ответу.

— Не думаю, что мы всерьез станем проверять это утверждение. Если бы мне была нужна иллюстрация к тому, что вам следует побыстрее уехать, то лучшей не придумать.

Анжела уставилась на него.

— Не понимаю.

— В самом деле?

Было заметно, что он рассердился.

— Сильвия была права. Господь хранит меня от милых юных девушек.

Анжела никогда в жизни не чувствовала такого унижения.

— Я вам не милая юная девушка! — крикнула она.

— А кто же?

Фил не возвысил голоса, но эффект от его слов был как от удара хлыста. Анжела отпрянула. Он был грозен, как проснувшийся вулкан. И он тут же заключил ее в свои объятия.

Это был по-настоящему взрослый поцелуй. Его безжалостная страсть обожгла ее — обожгла и неожиданно ужасно напугала. Когда Фил отпустил ее, она еле сдерживала слезы. Он мрачно посмотрел на нее.

— И Господь поможет мне отправить вас отсюда. Чем скорее, тем лучше.

Она отступила.

— Я вас ненавижу! Голос ее дрожал.

— Хорошо, — хладнокровно сказал Фил. — Развивайте дальше эту тему. Это лучшая страховка, которую мы с вами можем найти. А теперь идите и не мешайте мне работать.

Анжела потеряла дар речи. Со сдавленным воплем девушка развернулась и вылетела вон из лаборатории.

Не помогла и встреча в гостиной с Сильвией Мартинес, листающей американский модный журнал. Она сама, как картинка из журнала, подумала Анжела, стараясь быть справедливой. Свободный морской бушлат, соответствующие брюки и ослепительно белая блузка как бы отождествляли ее с образом моряка по канонам мировой моды. В одолженном платье эдвардианской эпохи Анжела чувствовала себя рядом с ней ребенком, одетым в платье старшей сестры.

Сильвия подняла глаза с ясной улыбкой.

— Привет.

— Здравствуйте, — сказала Анжела и добросовестно добавила:

— Как вы себя сегодня чувствуете?

— Снова человеком. Сегодня утром я себя чувствовала древесной лягушкой, — с кислым видом сказала Сильвия. — Это мой первый и последний опыт пребывания в палатке в лесу. А вы ухитрились провести в ней целую ночь, Надо сказать, я вам не завидую.

Анжела была обезоружена.

— Да, такое запоминается надолго, — согласилась она. — Я бы не хотела снова это пережить, — добавила она, с дрожью вспоминая крепкое тело Фила рядом с собой в темноте палатки. Но это была неправда. Сильвия Мартинес тонко улыбнулась и начала обсуждать фасоны из журнала. Анжела слушала ее вполуха.

Да, это была неправда. Она бы сделала все, что угодно, преодолела бы любые препятствия, только чтобы снова быть с Филом Боргесом. Он покровительствовал ей и он же отверг ее. Да какая разница, с досадой думала она. При одной мысли о его красивом строгом лице она таяла, кровь быстрее бежала по жилам, и все, чего ей хотелось, — это крепко прижаться к нему и закрыть глаза.

Любовь. Да, вот что это было. Это не девичий пыл. И не ее неопытность. Когда она встретила Джеймса, антрополога, она была моложе и впечатлительнее, чем сейчас. Нет, сколь бы она ни была неопытна, она достаточно давно научилась различать абсолютные ценности. Это была любовь.

Анжела внезапно села, чувствуя себя изумленной. И слегка встревоженной. Одно дело — сознавать, что ты любишь мужчину, который обнимает тебя и, похоже, заботится о тебе. И совсем другое — понимать, что ты все еще любишь человека, только что отвергшего тебя. Особенно, сухо подумала она, если ты после этого оказываешься наедине с женщиной, которая почти наверняка была его любовницей.

— Вы в порядке? — услышала она вопрос Сильвии. Он, казалось, донесся откуда-то издалека.

— Что? — она вскинула голову и увидела, что ее компаньонка отложила журнал и сочувственно поглядывает на нее. — О, да, вполне. Я… э… просто кое-что вспомнила.

— Судя по вашему виду, ничего хорошего.

«Хорошего»? Анжела улыбнулась про себя. Да, действительно, ничего хорошего. Лишь небо, и ад, и глубокая тревога.

— Если вам когда-нибудь захочется рассказать… — мягко начала Сильвия.

Глаза Анжелы внезапно наполнились слезами. Что она могла сказать? «Я люблю мужчину, с которым вы иногда спите»? Она покачала головой.

Сильвия вздохнула. Но, к большому облегчению Анжелы, оставила тему. Как все бразильские женщины, она, вероятно, очень рассеянна, подумала Анжела. Даже когда пришел Фил и они сели обедать, Сильвия не утратила рассеянного выражения лица.

Это был странный обед. Фил витал где-то вдалеке, Анжела, слишком хорошо помнившая их недавний диалог, держала язык за зубами.

Но наблюдательность ей не изменила. Разглядывая Фила и Сильвию вместе, она укрепилась в своем убеждении, что их любовь — под большим вопросом. Скорее, они просто нравятся и приятны друг другу. Несколько раз на протяжении этого нескончаемого обеда Анжела вообще начинала сомневаться, осознают ли эти двое ее присутствие. Если бы она была убеждена, что Фил любит Сильвию, это ранило бы ее, но тогда бы не было этого невыносимого чувства опустошенности.

Анжела пила вино, что было для нее непривычно, но почти не притронулась к пище и отвечала односложно. Она едва подняла голову, когда Фил встал из-за стола.

— Пойду заканчивать свои заметки, — сказал он. — Я буду пить кофе в кабинете.

— Ну конечно. — Сильвии, похоже, стоило больших усилий сосредоточиться. — Увидимся позже?

Анжела отвела глаза. Она видела, что Фил наблюдает за ней, но никак не могла замаскировать свои чувства.

— Разумеется, — холодно сказал он.

Когда он ушел, воцарилось молчание. Сильвия поигрывала крохотной серебряной ложечкой. Она хмурилась. Казалось, ее одолевает какая-то серьезная проблема.

Наконец она подняла голову.

— Я не очень-то поддерживаю компанию, правда? — виновато заметила она. — Простите. Это все из-за сельвы. Она меня сильно напугала.

Анжела невольно посочувствовала.

— Идите-ка в постель, — грубовато посоветовала она. — Отдых для вас сейчас самое лучшее.