Мы съели все до последнего кусочка.

К нам подошла женщина из-за барной стойки, чтобы поинтересоваться, все ли нам понравилось. В местных толстухах есть что-то успокаивающее. У нас про такую женщину бы сказали, что она страдает избыточным весом. На Ангилье все иначе. Полнота здесь признак довольства, счастья, даже успеха; если человек тощий, то он, возможно, слишком много работает, чересчур обо всем беспокоится и плохо кушает. Здесь считается, что если женщина толстая, значит, у нее дом — полная чаша и много детей. Меня тянет к таким женщинам как магнитом. Может, все дело в нехватке материнской ласки. Подошедшая к нам дама не явилась исключением.

— Все было очень вкусно, — быстро ответила я. — Как здорово, что мы вас нашли. Вы нам не расскажете, что вы сделали с моллюсками? Как они у вас получились такими нежными?

— Колотушкой их отбиваем, вот и все, — ответила женщина. Мне хотелось записать весь рецепт, но я решила подождать более подходящего случая.

— Мы собираемся открыть ресторан в Мидс-Бэй. Меня зовут Боб, а это моя жена, Мелинда.

— А меня звать Кора Ли, а вот это моя дочь, Свинда, — сказала она, с гордостью показав на девушку, которая уже разнесла все заказы и теперь флиртовала за столиком с бизнесменами. — Готовит мой муж, Рейми. А где вы собираетесь брать оборудование для ресторана?

— Пока не знаем, — ответила я, — но вообще мы завтра планировали съездить на Сан-Мартин.

— Там в Коул-Бэй есть одно местечко, зовется «Пи-Ди-Джи», — сообщила нам Кора Ли. — Выбор довольно приличный, но я считаю, что с ценами они перегибают палку, а кроме того, у них все только новое. Подержанным не торгуют. А мне нужна подержанная ресторанная плита, конфорок на шесть — восемь. Если надумаете пригнать сюда контейнер из Майами, мне бы хотелось заодно и плиту купить. Как поедете, я сразу дам вам деньги.

— Из Майами? Так вот ответ на все вопросы? — ахнула я.

— Честно говоря, в основном народ все привозит оттуда. Либо из Пуэрто-Рико, — пояснила Кора Ли.

— Мы с радостью поможем вам отыскать плиту, — задумчиво произнес Боб, переваривая только что полученную информацию. — Когда надумаем, что будем делать, обязательно дадим вам знать. Спасибо за помощь.

— И за отличный обед, — добавила я.

По дороге обратно в гостиницу мы снова проехали мимо маленького грузовичка «дайхацу». Он так и стоял на прежнем месте.

— Мужик убил на покупку досок целый день, — покачал головой Боб.

— Мы на Ангилье, чего ты хочешь? — пожала плечами я.

В гостинице на стойке регистрации мы поблагодарили Патрицию и Розалинду за чудесный совет, нам очень понравился ресторанчик «Хилл-Стрит». На тот момент за стойкой еще находилась и Агата, которая вместе со всеми вступила в оживленную дискуссию о нашей предстоящей поездке на Сан-Мартин. Агата щеголяла в короткой облегающей юбке, подчеркивающей красоту ее роскошных длинных ног. Агата достала нам машину на Сан-Мартине и объяснила, как доехать до Коул-Бэй и Филипсбурга, которые, по ее словам, находились в голландской части острова.

Поскольку поиски досок закончились неудачей, мы решили провести остаток дня в гостинице. После того как мы переедем в арендованный нами бетонный бункер, нам останется только вспоминать о кухне, бассейнах и уровне обслуживания «Маллиуаны». Мы переоделись в купальные костюмы и растянулись на лежаках рядом с искусственным водопадом. Вода, сбегая по камням, водопадом обрушивалась из одного бассейна в другой.

Окинув взглядом зеленые газоны и пальмы, в листьях которых играл ветер, я задумалась, сколько же уходит воды на поддержание всей этой красоты при том, что на острове практически нет дождей. Красные, пурпурные, оранжевые заросли бугенвиллии обвивали белую полукруглую стену, огораживавшую участок с плавательными бассейнами. Рядом со стеной змейкой вилась выложенная плиткой дорожка, уходившая в сторону вилл, разбросанных по утесу. Рядом с моим лежаком цвел олеандр, радостно подставив жарким солнечным лучам розовые цветы.

«Откуда они берут все эти растения? — удивилась я. — Должно быть, здесь есть свой питомник и, не исключено, целая армия садовников». Я отдала себя во власть теплого солнца и задремала под убаюкивающий шум воды.

На следующее утро в семь сорок пять мы уже сидели на морском вокзале и ждали паром, который должен был прийти в восемь. Заплатив выездную пошлину в два доллара, мы опустились в пластиковые кресла и принялись ждать, поглядывая на часы. Восемь утра. Стрелки ползут дальше. Парома нет.

Вот вам первый урок Ангильи. Не надейтесь на расписания. Время прибытия и отбытия тут меняются, как погода в Новой Англии. Боб поинтересовался у женщины, собиравшей выездную пошлину, когда будет паром.

— Корабль на восемь сломаться, — услышал он в ответ. — Следующий корабль — восемь тридцать.

К половине девятого в зале ожидания уже было полным-полно народу. Тут имелось несколько туристов, решивших съездить на день на Сан-Мартин и побродить по острову, однако большинство пассажиров были местными. Они с дикой скоростью тараторили, что-то обсуждая друг с другом. Когда обитатели Ангильи общаются между собой, несмотря на то, что они говорят по-английски, язык, который является для нас с Бобом родным, приобретает совершенно иной ритм и звучание. Время от времени я выхватывала узнаваемые слова или даже целые фразы, но чтобы попытаться понять суть разговора, следовало сосредоточиться, а на это я сейчас была не готова тратить силы. Я терпеливо сидела, а люди, окружавшие меня, с тем же успехом могли говорить на суахили. «Да, от Ангильи у меня останется масса впечатлений», — подумала я.

В восемь сорок пять пришел паром. Пассажиры, количество которых было рассчитано на два парома, попытались втиснуться на один. Мы оказались в маленьком закутке и стояли, стараясь изо всех сил удержать равновесие. Суденышко, вспенивая воду, двинулось через пролив. Женщины держали детей на руках. Большинство малышей вели себя очень спокойно. Они сладко спали, убаюкиваемые волнами. Несколько дам постарше выглядели напуганными и то и дело хватались за спинки кресел впереди.

«Табит» можно было назвать паромом с очень большой натяжкой. Это было железное грузовое судно, в которое рядами поставили старые самолетные кресла. Салон представлял собой полностью замкнутое пространство. Окна и двери были закрыты. Я тут же почувствовала приступ клаустрофобии, однако снаружи салона ни стоять, ни тем более сидеть было негде. Я ощутила себя словно в ловушке. Двигатели ревели так громко, что если кто-нибудь к кому-нибудь обращался, то не было слышно ни слова. Пол дрожал. Воняло дизельным топливом. Сами понимаете, почему мне поездка показалась малоприятной. Команда потрудилась над внутренним убранством салона, и, глядя на плоды их трудов, мы не могли сдержать улыбки. Под потолком кто-то натянул кучу гирлянд разноцветных огней, которые обычно вешают на рождественскую елку. На стене висел телевизор с видеомагнитофоном. На экране мелькали кадры старого фильма с Эдди Мерфи. Из-за шума моторов звука не было слышно. Больше всего нас удивили клетчатые занавески. Кто-то потрудился, потратив немало сил, чтобы создать в салоне определенную атмосферу и прикрыть окна. С моей точки зрения, самое главное в морской прогулке — вид, открывающийся из окна. Впрочем, совершенно очевидно, что местные жители воспринимали путешествие на Сан-Мартин как поездку на такси, а скрытые занавесками роскошные пейзажи их нисколько не волновали.

Паром пересек пролив за тридцать минут. К тому моменту, когда я выбралась на пирс, меня успело сильно укачать. Голова раскалывалась. Я присела на скамейку, чтобы прийти в себя, а Боб отправился в местную фирму по прокату автомобилей. Машина оказалась настоящим сокровищем: передний бампер отсутствовал, лобовое стекло в трещинах, со стороны пассажирского сиденья имелась пара вмятин, а дверная ручка была отломана.