Правда, сейчас Джини лишь закрепляла позиции. Сердцем же Митча завладела с помощью другой тактики — используя свою внешность. Которой, кстати, уделяла немало внимания. Это Митч тоже успел заметить за непродолжительный период, который Джини провела под крышей его дома. У нее было множество всевозможных тюбиков и баночек, и она немало времени проводила перед зеркалом, особенно после ванны или душа. Кроме того, Джини привезла с собой небольшой многофункциональный складной тренажер, на котором занималась даже после иной бурной ночи — а те у них с Митчем почти все были такими.
Еще совсем недавно Митч был уверен, что Джини нравится заниматься с ним любовью, но в свете последних событий он поневоле задался вопросом — какова доля притворства во всех ее ласках, стонах, страстном горячечном шепоте…
Ничего, я выведу ее на чистую воду, стиснув зубы, подумал он. А потом, ткнув носом в притворство, сразу же сообщу, что свадьба отменяется. Нечего делать из меня идиота!
Он завел двигатель и тронул «лексус» с места. Однако домой сразу не поехал. По дороге завернул к мотелю и долго сидел в тамошнем ресторанчике. С одной стороны, ему нужно было побыть одному, а с другой — хотелось оттянуть момент встречи с Джини. Он должен был подготовиться к свиданию с собственной невестой — теперь уже бывшей, но та об этом пока даже не догадывается, — чтобы с самого начала не испортить задуманную игру…
12
Джини дремала до того момента, пока ее слух не уловил звука остановившегося во дворе перед домом автомобиля. Только тогда, вздрогнув, она открыла глаза и обнаружила, что по-прежнему сидит на диване, а в гостиной темно, если не считать пространства, освещенного экраном включенного телевизора.
Сколько же сейчас времени?
Прищурившись и даже приложив ладонь ребром ко лбу, Джини всмотрелась в циферблат стоявших позади и чуть левее телевизора напольных часов. Неужели начало двенадцатого? Да, так и есть. Хм, долго же Митч ужинал у Карпентеров…
Джини подумала об этом мимоходом, прислушиваясь к шагам вошедшего в дом Митча — даже звук телевизора выключила с помощью пульта дистанционного управления, чтобы не мешал. Мысль, что Митч так долго общался со своей бывшей женой, кольнула ей сердце, но она решила не поддаваться назойливому чувству ревности. Ведь оно не только неприятно само по себе, но еще и разрушает того, кто его испытывает. Иссушает душу, ранит сердце, путает мысли, повергает в тоску.
Джини всячески избегала подобных неприятностей, поэтому поспешила отогнать провокационные мысли прочь. К счастью, это ей удалось.
А еще совсем недавно она точно так же пыталась обуздать свою любовь к Митчу, но потерпела поражение. Правда, ее чувства от этого только выиграли. День ото дня они крепли, так что порой Джини даже спрашивала себя с веселым испугом, чем же все это кончится.
Сейчас она ждала, что Митч, заметив из коридора свечение телевизионного экрана, заглянет в гостиную, но, к ее удивлению, он прошел мимо.
Это было более чем странно. Возможно, Митч обиделся, что она, как повелось, не вышла на крыльцо встречать его? Но это же ребячество!
А может, дело в другом?
Не случилось ли чего? — с беспокойством подумала Джини.
В этот момент донесся звук закрывшейся двери кабинета.
Джини замерла. В следующую минуту у нее промелькнула мысль, заставившая ее похолодеть: а действительно ли Митч ездил к Карпентерам? Что, если все это одна сплошная ложь, а на самом деле у него — как когда-то у «жениха» несчастной доверчивой Нелли — есть другая женщина? Или, что еще хуже, невеста? Настоящая… На которой он в самом деле женится.
Поздно спохватилась, дорогуша, прокатился в мозгу Джини чей-то ехидный смешок. Нужно было сразу соглашаться, когда Митч предлагал лететь венчаться в Лас-Вегас. Сейчас имела бы статус законной супруги и ни в чем бы не сомневалась. Атак… Кто ты? В каком качестве находишься в доме Митча?
Я его невеста! — крикнула Джини. В мыслях, разумеется.
Ха, невеста… Скорее любовница. А если оставишь работу, станешь содержанкой. Митч тем временем женится на другой — вот смеху-то будет!
Джини прикусила губу. Главное, выяснить ничего не возможно. Не звонить же Карпентерам с вопросом, навешал ли их сегодня Митч. Фред как минимум удивится, а эта язва Триша посмеется от души. Или соврет что-нибудь такое, чтобы больнее задеть.
А все-таки что Митч делает в кабинете?
В сердцах выключив телевизор — как будто тот был в чем-то виноват, — Джини прислушалась. Однако, кроме обычных ночных звуков, ничего не услышала.
Что гадать, вновь прокатилось в голове. Сходи послушай под дверью — и все узнаешь.
Но Джини лишь поморщилась. Подкрадываться, подслушивать было выше ее достоинства. Если допустить самое страшное — что Митч ведет себя нечестно, — все равно это не означает, что и она должна ему уподобляться.
Снова устремив взгляд на часы, Джини высчитала, что с того момента, как Митч прошел мимо гостиной по коридору, прошло семь минут. Затем, пока она сидела, продолжая прислушиваться, — еще пять.
По правде говоря, ей очень хотелось пойти выяснить, в чем же дело, но что-то удерживало ее на диване. Она сидела и будто видела себя со стороны. Картина казалась ей странной.
Что со мной, думала Джини, почему я веду себя так, будто перестала быть собой? Почему в голову лезут дурацкие мысли, откуда взялась ревность и почему вообще я подозреваю Митча в чем-то нехорошем? Разве он давал повод? Нет.
Разве я почувствовала, что он стал меньше любить меня? Нет. Так почему я накручиваю себя?
Джини прерывисто вздохнула. Несмотря на неизвестно откуда взявшиеся страхи, она не сомневалась в чувствах Митча. Все это странным образом сочеталось в ее душе. Или скорее в голове, потому что сердцем она ощущала беспочвенность внезапных подозрений.
Разумеется, Митч любит только ее. В гостиную же не заглянул, потому что… потому… Ну, скажем, потому что задумался и не заметил включенного телевизора. А в кабинет отправился, вспомнив о каком-то деле или документе.
Возможно, решил, что я уже сплю, и не стал сразу подниматься в спальню, чтобы не потревожить меня, проплыло в голове Джини. Между прочим, очень деликатно с его стороны. Но что же мне-то делать? Как-то глупо сидеть здесь и ждать у моря погоды. Не лучше ли подняться в спальню и улечься в постель? Рано или поздно Митч придет.
Она так и сделала. Покинула гостиную и двинулась наверх. Но уже в середине лестницы передумала. Войдя в спальню, вместо того чтобы улечься, включила свет, направилась к встроенному платяному шкафу, отодвинула зеркальную панель и взяла с полки свою самую красивую ночную сорочку — шелковую, цвета бургундского вина, с кружевами в тон. Сорочка была настолько элегантна, что, если бы не кружева, ее можно было бы принять за очень смелое вечернее платье.
Сбросив халат, Джини быстро переоделась. Сорочку натянула, разумеется, на голое тело.
До переезда к Митчу она, как правило, спала в просторных футболках, но сейчас ложилась в постель абсолютно голой. Выяснилось, что с Митчем ей не нужна никакая одежда. Наоборот, наличие оной только мешает. Так и получилось, что щегольнуть в самой красивой своей ночной сорочке Джини не пришлось.
Сейчас она посмотрела на себя в зеркало, и на ее губах сама собой возникла улыбка.
Да и всякий, кто увидел бы Джини в эту минуту, невольно залюбовался бы. Ее пышные, цвета воронова крыла волосы прекрасно сочетались с оттенком льнувшей к стройному телу ночной сорочки, отдельные локоны ласкали чуть тронутые загаром плечи. Губы Джини алели словно после поцелуев, скулы покрывал легкий румянец, синие глаза загадочно поблескивали.
Переодеваясь, Джини не строила планов относительно того, как бы увлечь Митча в постель. Ей вполне достаточно было бы его нежных прикосновений, ласковых слов, легких поцелуев — всего того, к чему она так быстро успела привыкнуть за короткий период их совместной жизни. Но сейчас, увидев свое зеркальное отражение, она почувствовала, что хочет от Митча большего.