Давид погнал коня на войско Мсра-Мелика.

Он видел — есть небесным звездам счет,

А тем шатрам арабским счета нет.

Стал на горе Давид,

Глядит, — несметнее морских песков кишат войска.

Он головою покачал, сказал:

"Боже мой, как же мне с громадой такой воевать?

Будь они даже стадом весенних ягнят,

А я был бы голодным львом, —

Я не смог бы всех задрать, растерзать!

Когда б я пожаром стал,

А стогами стали шатры,

А я б не смог их испепелить, пожрать!

Если бы пеплом стали они,

А я ураганом стал, —

Я не смог бы их поднять, разметать!"

Джалали угадал его думы, сказал:

"Эй ты, маловер! Отчего твой страх?

Сколько твой меч сразит,

Стольких я своим огненным дыхом спалю!

Скольких твой меч сразит,

Стольких грудью я повалю!

Скольких твой меч сразит,

Стольких копытом я раздавлю!

Не унывай, — гони меня!

Лишь не разлучайся со мной".

От этих слов окреп душой Давид.

Он поскакал. Коню сказал:

"Стой! Я предупрежу сперва,

А после — нападу".

И Давид со скалы закричал: "Эгей!

Эй, кто спит — поскорей вставай!

Кто проснулся — коня взнуздай!

Кто взнуздал — доспех надевай!

Кто с мечом — на коня влезай!

Не говорите потом, что Давид,

Как вор, пришел и ушел тайком!"

Умолк Давид. Ворвался в стан.

Рубил, рубил и говорил:

"Скачи, мой конь, скачи!

Рази, мой меч, рази!"

Мечом рубил, конем давил,

Поток кровавый трупы уносил.

Кери-Торос взглянул

На войско Мсра-Мелика.

И видит он — средь войска

Смятение: со всех сторон

Тревога, вопль и стон.

Друг друга люди топчут, бьют,

Тогда сказал Кери-Торос:

"Ну, други, подымайтесь, — с нами бог,

Резня пошла в войсках Мсра-Мелика!

Нагрянем снизу мы на них!

Так сверху, в лоб, арабов бил Давид.

А снизу, в тыл, их бил Кери-Торос.

В войсках Мелика был араб-старик,

Отец семи сынов.

Его и семерых сынов его

Насильно на войну пригнал Мелик,

Идет старик,

Кричит: "Ай-вах! Ай-вах! —

И без оружия, с открытой головой,

Он выступил из гущи войск,

Сказал: — Дорогу мне! К Давиду я иду,

Ему я все скажу, — спасу от смерти вас!"

Пришел, перед Давидом стал,

Сказал: "Давид, сынок!

Удержи коня, послушай меня,

Я слово тебе скажу!"

"Что ты, дедушка, скажешь?" — спросил Давид,

И молвил старик: "Давид,

Что же это делаешь ты?

Ведь живые люди перед тобой,

А ты без жалости рубишь их!..

Зачем ты губишь их?

Дети малые дома у них,

Отцы и матери дома у них.

Все они — обездоленный бедный люд,

Это войско несчастное ты пожалей!

Если ты их убьешь,

Грех великий на душу возьмешь".

"Зачем же они пришли? —

Спросил Давид старика, —

За какие наши грехи

Против нас ополчились они?"

Старик сказал: "Что ж было делать нам?

Мелик неволей нас привел.

Мы не враги тебе! Твой враг — Мелик,

Иди и с ним воюй!"

"А где ж Мелик?" — спросил Давид.

"А вон смотри — в зеленом том шатре он спит.

Златое яблоко над тем шатром блестит.

От Мелика мух отгоняют семь дев,

Мелику пятки чешут семь дев,

Дым, что клубится над шатром,

Ведь то не дым,

То изо рта Мелика пар валит.

Коль ты убьешь его, Давид,

Молиться будут за тебя бойцы,

Они домой уйдут, где ждут их дети и отцы!"

И сжалился Давид,

Убийства прекратил.

Он молвил: "Ну, старик,

Хорошее слово ты мне сказал, —

Исполню слово твое!"

Поскакал Давид к шатру Медика,

Пред шатром он осадил коня.

Глядит; лежит Мелик на тюфяке,

Укрывшись одеялом.

Семь дев от него отгоняют мух,

Семь дев чешут пятки ему,

А мать в изголовье сидит, — за ним и следит.

А двое арабов-слуг у входа стоят.

"А ну, разбудите его! — арабам Давид говорит. —

И пусть он выйдет из шатра".

Ответили они:

"Нельзя его будить. Он должен спать семь дней.

Три дня он спит. Еще проспит четыре дня

И встанет сам".

Давид сказал: "Не буду я ждать,

Покамест выспится он,

Мне наплевать на сон его, —

Пусть выйдет он ко мне!

Коль смерти нет — я буду смерть!

Коль ада нет — я буду ад!

Я усыплю его великим сном!"

Вот вертел раскалили,

К ногам Мелика приложили.

"Уф, девушки! — промычал Мелик. —

Вы плохо постелили мне,

Блоха меня укусила во сне".

И снова Мелик захрапел.

От плуга лемех взяли, раскалили.

К ногам Мелика приложили.

Спросонья заворчал Мелик:

"Уф! Сколько блох в постели у меня!

Кусаются, поспать не дают!"

Тут не стерпел Давид, копьем взмахнул,

Меликову пяту копьем проткнул

И закричал: "Вставай, Мелик! Довольно спать!"

Мелик сказал: "Уф, уф!

Подремать, успокоиться мне не дают!"

Поднялся, сел,

Продрал глазища — выглянул наружу

И видит; пред его шатром

Давид сидит на Джалали верхом,

Весь кровью обагрен.

Едва узнал Давида Мсра-Мелик,

Натужился, подул, чтоб с места сдуть его,

Но не шелохнулся Давид.

А Мсра-Мелик ослаб на сорок буйволовых сил,

Давид сказал; "Я пришел сразиться с тобой".

Захохотал Мелик:

"Ах, черт тебя возьми, Давид-заика!

Ты всадником давно ли стал?

Но раз уж ты стоишь перед моим шатром, —

Сойди с седла, войди сюда,

Поговорим, отдохнем,

А бой затеем потом!"

Давид ответил: "Не сойду с коня/

Людей невинных ты сюда пригнал,

На гибель их привел,

А мы с тобою будем отдыхать?

Нет, выходи на бой!"

Тогда пришла Мелика мать,

Сказала: "Ты, Давид, в пути устал!

Сойди с коня, сядь, отдохни, —

Поборетесь потом!"

Упрашивала долго она,

Решил Давид покинуть седло.

Отпрянул в сторону конь,

Удержать Давида хотел,

Он недаром чуял беду:

Рядом с ложем своим, в шатре

Яму вырыть велел Мелик,

Эту яму сеткой железной накрыл,

Сетку сверху ковром застелил,

Чтобы, кто ни сел на ковер,

В яму темную угодил.

Сошел Давид с коня Джалали,

Встал конь на дыбы, ускакал,

Убежал на вершину горы…

Давида посадили на ковры.

Дырымб!.. Он в яму полетел!

Железная с кольцами сеть

Натянута в яме была.

И в кольца те попал Давид

И вырвать рук и ног из них не мог.

Мелик накрыл его решеткою стальной

И мельничные жернова

На ту решетку навалил, сказал:

"Ай, страшно! Давид Сасунский пришел,

Захотел Мелика побить!

С Меликом в бой вступить он захотел, ай-ай!

Так пусть он там сидит, покуда не сгниет!"

Настала ночь, Мелик улегся спать.

Остался в западне Давид.

Пускай в той яме Давид сидит, —

А теперь о ком рассказ поведем?

О Дзенов-Оване рассказ поведем.