ПЕСНЯ ПРО ЛГУНА
Эй, слушай, старый, слушай, малый,
рассказ про случай небывалый,
что сделал зятем короля
неисправимого враля.
Воззвал король однажды с трона:
«Любой, кто, не страшась закона,
всех лучше врет у нас в краю,
получит в жены дочь мою!»
Одушевленный сим указом,
шваб, даже не моргнувши глазом,
пред королем заговорил:
«Вчера я зайца подстрелил,
его разделал на жаркое.
И вдруг — о, диво! Что такое?!
Гляжу и сам не верю: он
по горло медом начинен.
А вслед за тем из брюха зайца
златые выкатились яйца,
кольцо с брильянтами, алмаз
и высочайший твой указ,
где я наследником объявлен...»
«Наглец! Ты был бы обезглавлен,—
король в восторге заорал,—
когда бы чуть поменьше врал!
Но прекратим допрос дальнейший.
Отныне ты мне друг первейший.
Ты главный лжец у нас в краю!
Бери-ка в жены дочь мою!»
СВЯЩЕННИК И ВОЛК
Эй, братцы! Навострите уши —
хочу потешить ваши души,
но есть особая изнанка
у незатейливого шванка.
Поп — деревенский старожил —
своих овечек сторожил,
поскольку после каждой стрижки
звенело у него в кубышке.
Ах, как родных детей — отец,
лелеял поп своих овец...
Но вот несчастье! В том поселке
внезапно появились волки
и, не имеючи сердец,
нещадно крали тех овец,
чтобы полакомиться в чаще
едой, что всяких лакомств слаще.
Наш поп, обиженный судьбой,
решил пресечь такой разбой,
и в лес направился он прямо,
чтоб ночью вырыть волчью яму.
Свой замысел продумав тонко,
он в яму поместил ягненка,
и вот, знакомый чуя дух,
волк на приманку в яму — бух!
Явив завидную смекалку,
поп длинную хватает палку,
желая волку в глаз попасть:
мол, мы тебя отучим красть!
Но хитрый волк, сидевший в яме,
своими острыми клыками
вцепился в палку что есть сил
и старца в яму затащил.
Теперь, возьмите это в толк,
их в яме двое: поп и волк.
Священник, глядючи на волка,
молитвы шепчет втихомолку.
«Господь,— твердит он, заикаясь,—
я пред тобой смиренно каюсь,
что, осквернив поповский сан,
нещадно грабил прихожан.
Я имя господа порочил,
я людям головы морочил
и, злее лютых обирал,
сирот невинных обирал.
Тобой подвергнутые мести,
мы с волком здесь подохнем вместе.
Яви же милосердья чудо
и дай мне выбраться отсюда!»
Всю ночь промаялся старик.
Вдруг волк ему на шею — прыг
и мигом выбрался на волю,
осуществляя божью волю.
Сбежалась вскорости толпа.
Из ямы извлекли попа.
Он с этих пор живет — не тужит
и, чистый сердцем, богу служит.
МОНАХ ИОАНН
Спешу поведать вам сейчас
мной в детстве слышанный рассказ.
Но, чтоб он был усвоен вами,
перескажу его стихами.
Жил коротышка Иоанн.
Монашеский он принял сан,
и по пустыне, бодрым маршем,
шагал он вместе с братом старшим.
«Ах, мой любезный старший брат!
Мирская жизнь — сплошной разврат
Мне не нужна еда и платье.
Поддержка мне — одно распятье!»
Резонно старший возразил:
«Кем ты себя вообразил?
Неужто истина, дружище,
в отказе от питья и пищи?»
«Нет,— отвечает Иоанн,—
твои слова — самообман.
Постом изматывая тело,
мы совершаем божье дело!»
Дав сей торжественный обет,
в сутану ветхую одет,
он с братом старшим распростился
и дальше в странствие пустился.
Подставив солнышку главу,
он ел коренья и траву,
стремясь достичь высокой цели...
Так длилось более недели.
На день десятый наш монах
вконец от голода зачах
и поспешил назад, к деревне,
где брат его гулял в харчевне.
Глухой полночного порой
он стукнул в ставенку: «Открой!
Твой брат несчастный — на пороге,
и он вот-вот протянет ноги.
Изнемогаю без жратвы!»
Но старший брат сказал: «Увы!
Для тех, кто ангелоподобны,
мирские блюда несъедобны!»
Монах скулит: «Хоть хлебца дай!»
Хохочет брат: «Поголодай!
В питье и пище — проку мало,
а здесь у нас — вино да сало!»
Взмолился бедный Иоанн:
«На что мне мой поповский сан!
Пусть голодают херувимы,
а людям есть необходимо!»
Ну, тут его впустили в дом...
Сказать, что сделалось потом?
Монах объелся и упился
и, захмелев, под стол свалился.
А утром молвил Иоанн:
«Нам хлеб насущный богом дан!
Ах, из-за пагубной гордыни
я брел голодным по пустыне!
Попутал бес меня, вндать!
В еде — господня благодать!
Видать, господь и в самом деле
велит, чтоб пили мы и ели!»