* * *
Пора мне с песнями кончать!
Без радости и песни нет.
А радоваться мне не след,—
Чего от жизни ожидать?
В былом не иомшо светлых дней,
Но нынче дни еще темней.
Ничто надеждой не манит,
Лишь плакать хочется навзрыд.
Нет, песня мне и не сулит,
Что обрету отраду в ней.
Хотя по благости своей
Господь уменье мне дарит
Все в звуках мерных воссоздать:
Веселья хмель, тоски печать,
Скорбь неудач, восторг побед,—
Но поздно я рожден на свет!
На песни — чуть ли не запрет,
Презренью стали подвергать
Высокий дар стихи слагать.
Мил при дворах фиглярский бред,
Нестройный крик и гнусный вид,
А трубадур везде забыт.
Что в век разнузданных вралей
Его удела тяжелей!
Лжехристиане всё наглей,—
Ужель злодейством мир не сыт?
На них одних вина лежит,
Что в правом гневе на людей
Господь послал нам столько бед
И счастью ратному вослед
Нам час пришел — за ратью рать —
Святую землю покидать.
Вдвойне нам надо трепетать:
И мавра грозного побед,
И ада — по скончанье лет
Там нашим душам пребывать.
На свете нет греха лютей,
Чем распри меж земных властей,
И дух вражды столь ядовит,
Что вскоре всех нас изъязвит.
Великий боже, царь царей!
Свои творенья пожалей
И ниспошли безумцам стыд —
Их от греха да отвратит.
О богоматерь! Поскорей
Сердца надеждой отогрей,
Что сын твой с высоты воззрит –
И мир любовью озарит.
XXVII верс сеньора Гир. Рикьера, год 1292
ПОЭЗИЯ МИННЕЗИНГЕРОВ
КЮРЕНБЕРГ
«Зачем сулишь мне горе, любимая моя?
С тобою распростившись, умру в разлуке я.
Мою любовь покину,
Моим суровым ближним истину явив:
Твоей любовью жизнь красна, любовью был я жив»,
«Пренебрегать негоже другом дорогим.
Разумно и похвально не расставаться с ним.
Люблю я, как умею,
Я с другом не расстанусь, покуда друг мне мил,
А тот, о ком я говорю, такой же, как и был».
* * *
«Радость будет позже, тоска сначала.
Рыцаря пригожего я повстречала.
Только бы не отняли его у меня,
Сердце обезрадостив до последнего дня».
* * *
«Одна поздно ночью стою на башне.
Слышу, поет рыцарь. Нет песен краше!
Поет будто Кюренберг, не смолкнет он всю ночь.
Моим будет рыцарь — или пусть уедет прочь».
Несите мне доспехи! Седлайте мне коня!
Любимая в далекий путь отправила меня.
Отправлюсь я в далекий путь и стану ей милей.
Пусть она тоскует вечно по любви моей.
* * *
Стоял я поздно ночью у твоей постели,
Но разбудить не смел тебя, будучи у цели.
«Бог тебя накажет. Уходи ни с чем.
Я тебе не медведица. Я людей не ем».
* * *
«Когда в одной рубашке, бессонная, стою
И вспоминаю статность благородную твою,
Заалеюсь, будто роза, окропленная росой.
И сердце томится по тебе, любимый мой».
«Ноет мое сердце. Всегда болит оно,
Когда захочется того, чего не суждено.
Не золотом прельщаюсь я, не звонким серебром.
Живет мое желание в образе людском».
* * *
«Этот сокол ясный был мною приручен.
Больше года у меня воспитывался он.
И взмыл мой сокол в небо, взлетел под облака.
Когда же возвратится он ко мне издалека?
Был красив мой сокол в небесном раздолье:
В шелковых путах лапы сокольи,
Перья засверкали — в золоте они.
Всех любящих, господи, ты соедини!»
«Ах, как текут слезы от боли нестерпимой!
Меня покидает мой милый, мой любимый.
Лжецы виноваты. Господь их накажи!
Нам бы помириться и не слушать этой лжи».
* * *
Моею будь, красавица! Жизнь за тебя отдам.
И любовь и горе разделим пополам.
Одной тобою буду жить, одну весь век любя.
А полюбишь злого — пеняй на себя.
* * *
Во мраке ночи быстро скрывается звезда.
Так прячешься, красавица, ты от меня всегда.
Что ж, милая, попробуй слюбиться с другим!
Тогда на этом свете мне тесно будет с ним.
* * *
Знатнейшая девица, она прекрасней всех.
Посылаю к ней гонца, надеясь на успех.
Поехал сам бы свататься, да страшно — вот беда!
Вдруг я не понравлюсь ей? Что же делать мне тогда?
* * *
Женщину и сокола знай только замани!
Тобою прирученные, к тебе летят они.
Под стать невеста рыцарю, невеста хороша.
Едва подумаю о ней, поет моя душа.