Всем суждено предстать на Страшный суд,

И сирвентес тому хочу сложить,

Кем был я сотворен и пущен жить,—

Пускай мои стихи меня спасут

И от кромешного избавят ада!

Я господу скажу: «Ужели надо,

Перетерпев при жизни столько бед,

В мучениях держать за все ответ?»

Блаженных сонмы дерзостью сочтут

О воле всемогущего судить,

Но я, речей не обрывая нить,

Все выскажу, уста мне не замкнут!

Какая вседержителю отрада

Прочь от себя гнать собственное стадо?

Пускай и грешник по скончанье лет

Увидит божьей благодати свет.

Пусть от усопших рай не стерегут —

Ворота настежь надо бы открыть,

Пришельцев же улыбкою дарить.

Апостол Петр хоть свят, да слишком крут!

К чему красоты царственного града,

Коль кара ждет одних, других — награда?

Хоть царь царей и славою одет,

На ропот мой молчать ему не след.

Ад сатанинский несказанно лют,

Его давно бы надо упразднить,

И ты, владыка, властен так решить —

Освободи ж туда попавший люд!

Тогда чертей бессильная досада

Заставит нас смеяться до упада.

Пусть сатана не ведает побед

И дел его исчезнет самый след.

Вот я стою, земной окончив труд.

На господа привык я уповать:

Пускай земные муки мне дадут

Хоть адских мук за гробом не узнать!

А коль не так, зачем же вся надсада

Работнику земного вертограда?

Нет, поверни мне вспять теченье лет,

Чтоб вовсе не рождался я на свет.

В ад низвергать — ни смысла в том, ни лада,

То грех, господь, то дьявола привада.

На грозный приговор скажу в ответ:

Знать, и в суде господнем правды нет!

Ты, приснодева, нам во всем ограда,

И сына умолить ты будешь рада:

Да обретают рай и внук и дед,—

Сам Иоанн да будет им сосед! 

Морские волны! Море вас несет

Туда-сюда, назад или вперед,—

Быть может, с вами весточка придет

С тех берегов, где милый мой живет?

Увы, любовь, твой бог

Хоть благ порой, но как порой жесток!

Ты, ветерок, бываешь в той стране,

Где в этот час мой друг лежит во сне,

Так принеси его дыханье мне

И дай испить — уста мои в огне!

Увы, любовь, твой бог

Хоть благ порой, но как порой жесток!

Горька любовь к вассалам стран чужих.

Звенел мой смех — и вот уже затих,

И льются слезы. Не утрет мне их

Тот, кто забыл всю нежность ласк моих.

Увы, любовь, твой бог

Хоть благ порой, но как порой жесток! 

Стереги,

Приятель молодой,—

Береги

Ты с башни наш покой,

Нам враги

Лучи рассвета!

К нам беги,

О мрак ночной,

И сокрой

Нас от рассвета, ох, рассвета!

Громче, брат,

Ты с башни покричи,—

Я богат,

И счастлив я в ночи.

Но, стократ

Сильней рассвета,

Днем нудят

Меня лучи.

Нет, молчи,

Вестник рассвета, ох, рассвета

Не зевать!

Неси, дружок, дозор.

Вдруг, как тать,

Прокрадется сеньор —

Нас поймать

В часы рассвета,

Нас предать

С ней на позор.

Как ты скор,

Приход рассвета, ох, рассвета!

Донна, нам

Расстаться близок срок,—

Знаю сам:

Супруг ревнивый строг.

Все отдам,

Лишь бы с рассвета

Снова к вам

Прильнуть я мог.

Но жесток

Приказ рассвета, ох, рассвета… 

В моей любви — поэзии исток,

Чтоб песни петь, любовь важнее знанья,—

Через любовь я все постигнуть мог,

Но дорогой ценой — ценой страданья.

Предательски улыбкой растревожа,

Влекла меня любовь, лишь муки множа.

Сулили мне уста свое тепло,

Что на сердце мне холодом легло.

Хоть жалость и не ставится в упрек,

Но не могу сдержать свое роптанье:

Ведь не любя жалеть — какой тут прок?

Чем медленной, тем горше расставанье.

Нет, в жалости искать утех негоже,

Когда любовь готовит смерти ложе.

Так убивай, любовь, куда ни шло,

Но не тяни — уж это слишком зло!

Смерть жестока, но более жесток

Удел того, кто жив без упованья.

Как грустно брать воздержности урок

Из милых уст, расцветших для лобзанья!

За счастья миг я все бы отдал, боже,—

Чтоб жизнь опять на жизнь была похожа

(Лишь сердце бы сомнение не жгло,

Что пошутить ей в голову пришло).

Меня в беду не Донны нрав вовлек,—

Сам виноват! Я сам храню молчанье,

Как будто бы, дав гордости зарок,

О днях былых прогнал воспоминанье.

Меж тем любовь одна мне в сердце вхожа,

В нем помыслы другие уничтожа.

Безумен я — немею, как назло,

Когда молчать до боли тяжело!

Она добра, и дух ее высок,

Я не видал прекраснее созданья,

И прочих донн блистательный кружок

С ней выдержать не в силах состязанья.

Она умна не меньше, чем прпгожа,

Но не поймет меня по вздохам все же,—

Так что ж тогда узнать бы помогло,

Как властно к ней мне душу повлекло?

Но я судьбой еще наказан строже,

С той разлучен, что мне всего дороже.

Ах, и в тоске мне стало бы светло,

Лишь бы взглянуть на светлое чело!

И в Арагон шлю эту песню тоже.

Король, вы мне опора и надежа,

Да ваших дел столь выросло число,

Что в песню бы вместиться не могло.