Гуннар поднялся с места, и Кольскегг с ним. Кольскегг сказал:
— Много горя еще принесут тебе родичи Халльгерд.
И они пошли к Ньялю. Гуннар сказал:
— Я пришел сообщить тебе об убийстве Атли.
Он назвал убийцу.
— Я хочу предложить тебе виру за него. Назначай сам, сколько мне заплатить.
Ньяль сказал:
— Мы уговорились с тобой не ссориться. Но я не хочу назначать за него виру как за раба.
Гуннар нашел это справедливым и протянул ему руку. Ньяль назвал свидетелей, и они заключили мировую. Скарпхедин сказал:
— Халльгерд не дает нашим людям умирать от старости.
Гуннар ответил:
— Твоя мать, наверно, решит, что долг платежом красен.
Ньяль назначил виру в сотню серебра, а Гуннар тут же выплатил ее. Многие из тех, кто был при этом, сказали, что вира слишком велика. Но Гуннар рассердился и сказал, что полную виру платили и за менее отважных людей, чем Атли. После этого они поехали с тинга домой. Бергтора, увидев деньги, сказала Ньялю:
— Я вижу, ты сдержал слово. Теперь черед за мной.
— Нет в этом нужды, — сказал Ньяль, — ни к чему тебе стараться.
— Мне кажется, что ты ждал от меня другого, — сказала она, — но пусть будет по-твоему.
Халльгерд сказала Гуннару:
— Неужели ты заплатил сотню серебра за убийство Атли и посчитал его свободным?
— Он и был свободным, — ответил Гуннар, — и я не оставлю без виры людей Ньяля.
— Вы стоите один другого, оба вы трусы.
— Поживем — увидим, — сказал он.
После этого Гуннар долго не разговаривал с ней, пока, наконец, она не смирилась. В продолжение года все было спокойно. Весной Ньяль не взял новых работников в дом. Настало лето, и люди поехали на тинг.
Жил человек по имени Торд, по прозвищу Вольноотпущенников Сын. Его отца звали Сигтрюгг, он был вольноотпущенником Асгерд и утонул в Лесной Реке. Поэтому Торд с тех пор жил у Ньяля. Он был большой и сильный человек. Он воспитал всех сыновей Ньяля. Ему полюбилась Гудфинна, дочь Торольва, родственница Ньяля. Она вела у Ньяля хозяйство и теперь ждала ребенка [159].
Бергтора повела с Тордом Вольноотпущенниковым Сыном Разговор.
— Ты должен поехать и убить Брюньольва.
— Убийство — это не по мне, — сказал он, — но если ты хочешь, я это сделаю.
— Я хочу этого, — сказала она.
После этого он сел на лошадь и поехал в Конец Склона. Там он велел вызвать Халльгерд и спросил ее, где Брюньольв.
— А что тебе от него нужно? — спросила она.
— Я хочу, чтобы он сказал мне, где он спрятал тело Атли. Мне сказали, что он плохо завалил его.
Она указала ему, куда идти, и сказала, что он внизу, на Поле между Реками.
— Смотри же, — сказал Торд, — чтобы с ним не случилось того же, что и с Атли.
— Убийство — это не по тебе, — сказала она. — Ничего не случится, если вы встретитесь.
— Я никогда не видел человеческой крови и не знаю, что со мной будет, когда я ее увижу, — сказал он и побежал от двора вниз, к Полю между Реками.
Раннвейг, мать Гуннара, слышала их разговор.
— Ты обозвала его трусом, Халльгерд, — сказала она, — но, по-моему, он смелый человек, и твоему родичу придется узнать его.
Брюньольв и Торд встретились на пути. Торд сказал:
— Защищайся, Брюньольв! Не хочу я подло поступать с тобой.
Брюньольв поскакал на Торда и хотел ударить его секирой. Но Торд перерубил Брюньольву рукоять секиры у самых рук и снова ударил его секирой. Удар пришелся в грудь, и секира вошла в тело. Брюньольв упал с лошади и тут же умер. Торд встретил пастуха Халльгерд и объявил ему, что убил Брюньольва. Он рассказал, где лежит убитый, и попросил сказать Халльгерд об убийстве. После этого он поехал на Бергторов Пригорок и рассказал Бергторе и другим людям об убийстве.
— Да будет счастье твоим рукам, — сказала она.
Пастух рассказал Халльгерд об убийстве. Она пришла в ярость и сказала, что постарается этого так не оставить.
И вот эта весть дошла до тинга. Ньяль велел, чтобы ему рассказали ее три раза, и затем сказал:
— Не думал я, что столько людей станут убийцами.
Скарпхедин сказал:
— Все равно недолго оставалось жить этому человеку, которого убил наш воспитатель, никогда не видавший человеческой крови! Многие, зная наш нрав, наверное, подумают, что это скорее следовало сделать нам, братьям.
— Тебе недолго придется ждать, — сказал Ньяль, — пока очередь дойдет и до тебя. Нужда доведет тебя до этого.
Затем они разыскали Гуннара и рассказали ему об убийстве. Гуннар сказал:
— Потеря невелика. Однако же это был свободный человек. Ньяль сразу же предложил ему виру. Гуннар согласился, и сам должен был назначить ее. Он назначил сотню серебра. Ньяль тут же заплатил деньги, и на том они помирились.
Жил человек по имени Сигмунд. Его отцом был Ламби, сын Сигвата Рыжего. Он много путешествовал, был человеком обходительным и красивым, рослым и сильным и очень честолюбивым. Он был хорошим скальдом и человеком, сведущим во многих других искусствах. При этом он был надменен, насмешлив и заносчив. Он поселился на востоке, на Роговом Фьорде. У него был товарищ по имени Скьёльд, швед родом и очень неуживчивый человек.
Сигмунд и Скьёльд сели на лошадей, отправились на запад и ехали до тех пор, пока не добрались до Конца Склона. Гуннар принял их хорошо. Они с Сигмундом были близкими родственниками. Гуннар сказал, что согласен, если с ним будет его товарищ Скьёльд.
— Мне говорили о нем, — сказал Гуннар, — что дружба с ним не смягчает твой нрав, а нрав твой и так не мягкий. К тому же жизнь здесь не простая, и мне хотелось бы дать вам, моим родичам, совет, чтобы вы не слушали подстрекательств моей жены Халльгерд, потому что она делает много такого, что мне совсем не нравится.
— Кто предостерегает, тот не виноват, — сказал Сигмунд.
— Тогда прими мой совет, — сказал Гуннар. — Много выпадет тебе искушений, но ты всегда держись около меня и слушайся моих советов.
После этого они остались у Гуннара. Халльгерд была очень расположена к Сигмунду, а со временем их дружба зашла так далеко, что она стала делать ему подарки и прислуживать ему не хуже, чем своему мужу. И многие стали говорить об этом с неодобрением и не понимали, в чем здесь дело.
Халльгерд сказала Гуннару:
— Нельзя примириться с тем, что ты взял за Брюньольва, моего родича, всего сотню серебра. Я отомщу за него, если смогу, — сказала она.
Гуннар сказал, что не хочет спорить с ней, и ушел. Он разыскал Кольскегга и сказал ему:
— Поезжай и разыщи Ньяля и скажи ему, чтобы Торд остерегался, потому что хотя вира и заплачена, но мне не верится, что мир будет соблюден.
Тот поехал и передал его слова Ньялю, а Ньяль Торду. Ньяль поблагодарил Кольскегга, и тот поехал домой.
Однажды случилось, что Ньяль и Торд были во дворе. Там на лугу обычно расхаживал козел, и никто не смел прогонять его.
— Странно, — сказал Торд.
— Что странно? — спросил Ньяль.
— Мне кажется, что козел лежит здесь в лощинке, и весь в крови.
Ньяль сказал, что никакого козла там нет.
— Тогда что же это? — спросил Торд.
— Тебе, верно, осталось недолго жить, — сказал Ньяль, — и ты видишь своего духа-двойника [160]. Берегись!
— Ничто мне не поможет, — сказал Торд, — если мне так написано на роду.
Халльгерд завела разговор с Траином, сыном Сигфуса, и сказала ему:
— Ты был бы мне хорошим родичем, если бы убил Торда Вольноотпущенникова Сына.
— Нет, я этого не сделаю, — сказал он, — потому что тогда я навлеку на себя гнев моего родича Гуннара. Такое убийство не приведет ни к чему хорошему, потому что за него нам сразу же отомстят.
— Кто же нам отомстит? — спросила она. — Не безбородый ли?
— Нет, не он, — ответил Траин, — а его сыновья.