Кольскегг стал склонять его к поездке на тинг. Он сказал:

— Твоя слава там возрастет, потому что многие окажут тебе внимание.

— Не в моем нраве заноситься, — сказал Гуннар. — Но я охотно повидаюсь с хорошими людьми.

Халльвард тоже был там и предложил поехать вместе на тинг.

И они все поехали на тинг. Они были так роскошно одеты, что не было равных им на тинге и люди выбегали из каждой землянки, чтобы подивиться на них. Гуннар поселился в землянке, людей с Кривой Реки, своих родичей. Много людей приходило повидать Гуннара и узнать от него новости. Он был со всеми приветлив и весел и рассказывал им, сколько они хотели.

Случилось однажды, что, идя от Скалы Закона, Гуннар проходил мимо землянки людей с Мшистой Горы. Он увидел там нарядно одетых женщин, которые шли ему навстречу. Впереди шла женщина, которая была всех нарядней. Когда они встретились, она обратилась к нему с приветом. Он учтиво ответил и спросил, кто она такая. Она назвалась Халльгерд и сказала, что она дочь Хёскульда, сына Колля из Долин. Она без стеснения обратилась к нему и попросила рассказать о его странствиях, а он ответил, что не откажет в ее просьбе. Они уселись вдвоем и стали беседовать. На ней было красное платье, а на платье богатые украшения. Сверху на ней была пурпурная накидка, донизу отороченная кружевом. Волосы падали ей на грудь, и они были густые и красивые. Гуннар был в одеянии, подаренном ему конунгом Харальдом, сыном Горма. На руке у него было золотое запястье, подарок ярла Хакона. Так они разговаривали громко долгое время. Наконец Гуннар спросил, замужем ли она. Она ответила, что нет.

— Да и немного найдется таких, кто решился бы жениться на мне, — сказала она.

— Что ж, нет достойных тебя? — спросил он.

— Не в том дело, — сказала она, — но я бы не за всякого пошла.

— А что бы ты сказала мне, если бы я стал тебя сватать?

— Это тебе и в голову не придет, — сказала она.

— Ошибаешься, — ответил он.

— Если ты в самом деле хочешь этого, то пойди поговори с моим отцом.

На этом их разговор кончился. Гуннар тотчас же отправился к землянке людей из Долии и, встретив перед землянкой людей, спросил их, в землянке ли Хескульд. Те ответили, что в землянке. Гуннар вошел туда. Хескульд и Хрут встретили его с распростертыми объятиями. Он сел между ними, и в их разговоре ничто не напоминало об их былой вражде. Наконец Гуннар спросил, что бы сказали ему братья, если бы он посватался к Халльгерд.

— Мы не отказали бы, — ответил Хескульд, — если только ты в самом деле решил жениться на ней.

Гуннар подтвердил, что это так.

— Но мы с тобой так расстались в свое время, — добавил Хескульд, — что люди не поверят в возможность сговора между нами. Как ты смотришь на этот брак, брат мой Хрут?

Хрут ответил:

— Мне он не кажется равным.

— Почему? — спросил Гуннар.

— Я скажу тебе правду, — ответил Хрут. — Ты человек доблестный и достойный, а она человек ненадежный. Я не хочу ни в чем тебя обманывать.

— Спасибо тебе за это, — сказал Гуннар, — но мне все же кажется, что вы не позабыли старой вражды, если отвергаете мое сватовство.

— Нисколько, — сказал Хрут. — Однако я вижу, что ты не можешь совладать с собой. Но мы бы хотели остаться твоими друзьями и в том случае, если бы не заключили этой сделки.

— Я разговаривал с нею, — сказал Гуннар, — она согласна выйти за меня.

Хрут сказал:

— Я так и думал, что для вас обоих это безрассудный брак по страсти. Но тем больше вы и рискуете при этом.

И Хрут рассказал Гуннару о нраве Халльгерд и открыл ему глаза на многие ее недостатки. Дело все же кончилось тем, что они заключили брачную сделку. Затем послали за Халльгерд и все обсудили при ней. Как и в прошлый раз, она сама помолвила себя. Решили справлять свадьбу на этот раз в Конце Склона и до поры до времени хранить все в тайне. Но получилось так, что все узнали о сговоре.

Воротившись с тинга домой, Гуннар поехал на Бергторов Пригорок и рассказал Ньялю о сговоре. Тот принял новость очень неодобрительно. Гуннар спросил его, почему он так не одобряет сговора.

— От нее пойдет все зло, если она приедет сюда, на восток, — сказал Ньяль.

— Ей не удастся расстроить нашу дружбу, — сказал Гуннар.

— Близко будет к тому, — сказал Ньяль, — что ей удастся ее расстроить, но ты будешь каждый раз расплачиваться за жену.

Гуннар пригласил на свадьбу Ньяля и всех, кого бы он ни пожелал взять с собой. Ньяль обещал приехать. Затем Гуннар поехал домой и объехал всю округу, приглашая людей.

Жил человек по имени Траин. Он был сыном Сигфуса и внуком Сигвата Рыжего. Он жил у Каменистой Реки, на Речном Склоне. Он был родичем Гуннара и очень уважаемым человеком. Женой его была Торхильд, по прозванию Женщина Скальд. Она была очень остра на язык и любила насмешки. Траин не очень любил ее. Его тоже пригласили на свадьбу в Конец Склона, и жена его должна была потчевать гостей вместе с Бергторой, дочерью Скарпхедина, женой Ньяля.

Другого сына Сигфуса звали Кетиль. Он жил в Лесу, восточнее Лесной Реки. Женой его была Торгерд, дочь Ньяля. Третьего сына Сигфуса звали Торкель, четвертого — Мёрд, пятого — Ламби, шестого — Сигмунд, седьмого — Сигурд. Все они приходились Гуннару родичами и были доблестными воинами. Гуннар пригласил их всех к себе на свадьбу. Пригласил он также Вальгарда Серого и Ульва Аургоди и их сыновей — Рунольва и Мёрда.

Хёскульд и Хрут прибыли на свадьбу с множеством людей. Были там и сыновья Хёскульда — Торлейк и Олав. С ними приехала невеста и дочь ее Торгерд. Она была очень красивая девушка, и ей было тогда четырнадцать лет. Много приехало с ней и других женщин. Были там также Торхалла, дочь Асгрима, сына Лодейного Грима, и две дочери Ньяля — Торгерд и Хельга.

У Гуннара собралось много гостей, и он рассадил их так: сам он сидел в одном ряду скамей посередине, а слева от него сидел Траин, сын Сигфуса, дальше — Ульв Аургоди, затем — Вальгард Серый, затем — Мёрд и Рунольв, а дальше — остальные сыновья Сигфуса. Ламби сидел с самого краю. По правую руку от Гуннара сидел Ньяль, за ним — Скарпхедин, затем Хавр Мудрый, затем Ингьяльд с Ключей, затем — сыновья Торира из Хольта. Торир пожелал занять самое крайнее место в ряду знатных людей. Все были довольны своими местами. Хёскульд сидел посредине в другом ряду, и слева от него — сыновья его. Хрут сидел справа от него. Про остальных не рассказывается, где они сидели. Невеста сидела на женской скамье посредине, и по одну сторону от нее — дочь ее Торгерд, а по другую — Торхалла, дочь Асгрима, сына Лодейного Грима. Торхильд потчевала гостей. Вдвоем с Бергторой они подавали еду на стол.

Траин, сын Сигфуса, не сводил глаз с Торгерд, дочери Глума. Это заметила его жена Торхильд. Она рассердилась и сказала вису:

— Ну и стыд! Уставился, Так и ест глазами!

— Траин! — воскликнула она.

А он тут же поднялся из-за стола, назвал своих свидетелей и объявил о разводе с ней.

— Я не потерплю ее насмешек и брани, — сказал он.

Он так рьяно взялся за дело, что не пожелал дольше оставаться на свадебном пиру, если она не уедет. И она уехала. После этого все уселись снова на свои места, пили и веселились. Вдруг Траин сказал:

— Я не стану делать тайны из того, что у меня на уме. Хёскульд, сын Колля из Долин, я хочу спросить тебя, выдашь ли ты за меня твою внучку Торгерд?

— Не знаю, что мне и сказать, — ответил тот. — Мне кажется, что ты не так уж хорошо обошелся со своей прежней женой. Что он за человек, Гуннар?

Гуннар ответил:

— Я не скажу этого, потому что он мой родич. Лучше скажи-ка ты, Ньяль, тебе все поверят.

Ньяль сказал:

— О нем надо сказать, что он человек богатый, достойный и знатный. За него вполне можно выдать невесту.

Хёскульд сказал тогда:

— А что ты посоветуешь, брат мой Хрут? Хрут сказал:

— Можешь выдать за него невесту, он ей ровня.