Изменить стиль страницы

Лес зашумел печально [495]

Ой, зашумел печально
Лес на горе зеленой:
«Минули зима и лето,
Молодцы в лес не вернулись.
Под каждым кустом терновым
Гайдук скрывался, бывало,
На каждой моей полянке
Скакун стреноженный пасся.
Под каждой моею веткой
Ружье, прислонясь, стояло.
Под каждым кустом терновым
Ныне пастух отдыхает.
На каждой моей полянке
Сейчас овечки пасутся.
Под каждой зеленой веткой
Лежит пастушеский посох».
Услышал жалобу леса
Лихой воевода Индже
И молвил юнаку Колё:
«А ну-ка, Колё мой верный,
Развей зеленое знамя
И семьдесят семь гайдуков
В мою собери дружину.
Отправимся в лес зеленый,
Чтоб он не плакал печально».
И Колё собрал дружину —
Семьдесят семь юнаков.
Пошли они в лес зеленый,
Но сразу раздался выстрел,
И пуля пронзила Индже.
«О Коле, мой знаменосец, —
Индже сказал, умирая, —
Где пал я, меня заройте [496]
И над моей головою
В могилу воткните знамя.
Коня привяжите к древку,
В ногах мне чешму поставьте,
На сером ее граните
Мое напишите имя».

Ой, Росица молодая! [497]

«Ой, Росица молодая!
Отчего так рано встала,
Раньше петела в два раза,
Втрое раньше ясной зорьки?»
«Оттого я рано встала, —
Раньше петела в два раза,
Втрое раньше ясной зорьки, —
Что проведала, прознала —
Милый мой лежит недужен,
На верху горы высокой,
У ключей студеных, чистых».
«Что ему постелью было?»
«Мурава была постелью,
Зелена трава росиста».
«А что было изголовьем?»
«Изголовьем — белый камень,
Белого мрамора глыба».
«А что было одеялом?»
«Одеялом — черна туча».
«А что ему было тенью?»
«Два орла да черный ворон».
Говорил Стоян с орлами:
«Два орла да черный ворон,
Вейтесь надо мной, доколе
Не ушла душа из тела.
А тогда спускайтесь наземь,
Мясо белое расклюйте
Да напейтесь черной крови.
Руку правую не ешьте,
Я ношу на ней злат перстень.
В крепкий клюв ее возьмите
Да взлетите в поднебесье!
Огляните ширь земную —
Двор увидите мощеный,
Посредине тонкий тополь,
Возле тополя колодец,
Выложен мрамором белым.
Рядом с мраморным колодцем
Милая в зеленых травах
Шелком шьет узор на пяльцах.
Там мою десницу бросьте!
Пусть жена моя узнает,
Что ее Стоян скончался
На верху горы высокой,
У ключей студеных, чистых».

Ворон каркнул на высокой ели [498]

Ворон каркнул на высокой ели,
Волк завыл да на горе высокой,
Ворон каркнул, ворон крикнул волку:
«Ой ты, волк, ой, побратим любезный,
Опускайся вниз, к высокой ели,
Здесь лежит юнак с тяжелой раной,
Ты наешься вволю белым телом,
Утолю я жажду черной кровью».
Крикнул ворон, опустился с ели,
Опустился прямо на юнака,
Но очнулся вмиг юнак сраженный,
И схватил он ворона рукою,
Хочет крылья ворону отрезать,
Хочет резать вороново тело.
Ворон каркнул, стал просить юнака:
«Ой же ты, юнак с тяжелой раной,
Ты не режь мне, не секи мне крылья,
Воронята малые заплачут,
Станут каркать, слать тебе проклятья».
Отвечал юнак с тяжелой раной:
«Если мать моя по мне заплачет,
Милая сестра и девять братьев,
Пусть уж лучше плачут воронята».
Ворон каркнул, закричал юнаку:
«Отпусти меня, юнак, на волю,
Полечу я к белому Дунаю,
Полечу я в белый Будин-город,
Наберу я там воды целебной».
Отпустил юнак на волю птицу,
Черный ворон скоро возвратился,
Он водицы дал испить юнаку,
Тот испил и на ноги поднялся.

Стара-Планина [499]

Пустыня Старой Планины
Полна и зимой и летом,
Отар здесь полно зимою,
А летом полно юнаков:
Под каждым деревом — воин,
У каждого камня — знамя.
Идет, шагает планиной
Стефан Караджа из Тульчи,
С другом отважным шагает —
Сливенским Хаджи Димитром,
А третий с ними шагает
Филипп Бабаджан-воевода.
И молвил Димитру Стефан:
«Хаджи Димитр, милый братец,
Сон мне намедни приснился:
Пес укусил меня черный,
Красная кровь заструилась.
К худу ли это, к добру ли,
А может, к неурожаю?»
Хаджи Димитр отвечает:
«Стефан ты наш, воевода,
Твой сон был к добру, пожалуй».
Едва он промолвил слово,
Турки юнаков настигли,
И крикнул булюкбашия:
«Сеймены, младые турки,
Вернее цельтесь, вернее,
Стефана пулей сразите!»
Разом все турки стреляли,
Стефана ранили пулей.
И крикнул Стефан дружине:
«Верная моя дружина.
Стойте, юнаки, не бойтесь,
Лютым врагам не сдавайтесь,
Знамя свое поднимите,
Головы с турок снимите!»
И загорелись юнаки,
И наскочили на турок,
Схватили булюкбашию
И в лес увели зеленый.
вернуться

495

Переведено по тексту сб. БНТ, т. 2, с. 573–574. Записано в г. Велико-Тырново (северная Болгария). Индже-воевода и его знаменосец Кольо — гайдуки конца XVIII — начала XIX в. Точные сведения о их судьбе отсутствуют. По некоторым преданиям, Индже-воевода был только ранен в 1813 г. при нападении на одно из сел в Страндже (юго-восточная Болгария), а дружина нарочно распустила слух о его смерти с той целью, чтобы воевода мог спокойно излечиться. Предполагают, что оба гайдука участвовали в греческом восстании 1821 г.

вернуться

496

Где пал я, меня заройте… — Завещание Индже является перефразировкой старинного славянского типического места. Сходные описания встречаются и в русских песнях, в том числе, например, о Стеньке Разине.

вернуться

497

Переведено по тексту сб. БНТ, т. 2, с. 551–552. Впервые текст опубликовал в 1859 г. Г. Раковский, крупный деятель болгарского национально-освободительного движения 50-60-х годов XIX в. Песня соткана из общеславянских мотивов.

вернуться

498

Переведено по тексту сб. БНТ, т. 2, с. 542–543. Текст записал Л. Каравелов, известный болгарский писатель и революционер 60-70-х годов XIX в., и, видимо, несколько им обработан. Обыгранный в песне мотив целебной воды ведет свое происхождение от известного сказочного мотива живой воды.

вернуться

499

Переведено по тексту сб. БНТ, т. 2, с. 365–366. Записано среди болгар-переселенцев Бердянского уезда Таврической губернии. Песня по-своему отразила подлинные события. В 1868 г. чета (отряд) гайдуков во главе с Хаджи Димитром и Стефаном Караджей пересек Дунай и направился к Старой Планине, намереваясь провозгласить там независимость Болгарии и поднять парод на восстание. Турки организовали преследование и непрестанно атаковали четников превосходящими силами. Раненый Стефан Караджа был взят в плен 10 июля и спустя двадцать дней умер в темнице. Хаджи Димитр погиб в бою 18 июля, на Бузлудже, одной из вершин Старой Плапины. Чета была уничтожена, но дело героев продолжили новые борцы.

В 1968 г. Болгария торжественно отмечала столетнюю годовщину со дня гибели гайдуков. Праздником — «Прослава на хайдутството» — стал этот день. Десятки тысяч людей съехались в горы на воспетую в песнях гайдуцкую Агликину поляну, севернее г. Сливена. Тысячи людей приняли там участие в конкурсе на лучшего исполнителя народных песен, в том числе и гайдуцких.