Корея уже с первых веков новой эры прочно вошла в орбиту дальневосточной культуры, где ведущая роль принадлежала мощной и древней китайской цивилизации и куда несколько позже были вовлечены Япония и Вьетнам.
Древняя культура Кореи не только находилась под воздействием китайской цивилизации, но и впитывала в себя элементы культуры племен северо-восточной Азии, а также народов, живших на запад от Китайской империи. В IV-VI веках через Китай и посредством прямых контактов корейских государств с Индией на полуостров была привнесена буддийская культура, обретшая здесь благодатную среду.
Если в начале проникновения китайской культуры на Корейский полуостров ее влияние на корейскую было поверхностным, то начиная с X века оно приняло всеохватывающий характер. Политическое и государственное устройство, идеология, законодательство и этические нормы, культура и образование, церемонии, литература, письменный язык и т.д. - то есть многое из того, что составляло официальную сферу жизни в средневековой Корее, напоминало китайское. Но это не было заимствованием в чистом виде; все воспринятое перерабатывалось и становилось своим, "домашним". Причем ряд явлений и процессов в области культуры и идеологии Китая получал новую жизнь на корейской земле с заметным опозданием, порою в несколько веков, и в своеобразной форме. Так произошло, например, с конфуцианством в толковании сунских мыслителей (XI-XIII вв.). В 1313 году корейцы приобрели в Китае библиотеку бывшего сунского двора, в которой хранились сочинения выдающегося философа-конфуцианца Чжу Си и его последователей. Постепенно, только к XVI веку сунское конфуцианство переросло в крайне догматическую идеологию правящих классов феодальной Кореи.
И вместе с тем корейский народ в быту, обычаях, местных верованиях, фольклоре, устном общении и многом другом, из чего складывалась, так сказать, "неофициальная" сторона его жизни, продолжал бережно сохранять и развивать свои древние традиции.
Двойственная природа старой культуры Кореи наложила отпечаток и на корейскую литературу. В словесном творчестве корейского народа вплоть до конца XIX века параллельно развивались два типа литературы: литература на ханмуне, то есть кореизированной форме китайского письменного языка "вэньянь", и литературы на корейском языке, первоначально в устном бытовании и в записях способом "иду" (сложной системой передачи корейского языка посредством китайских иероглифов, применявшейся с VI века, но не получившей широкого распространения, кроме как в эпистолярном стиле), а с середины XV века корейским фонетическим алфавитом. Если литература на ханмуне, бывшая достоянием образованных слоев феодальной Кореи, оставила богатейшее наследие в виде авторских сборников и антологий, то литература на родном языке, считавшаяся в средневековом обществе "второсортной", не достойной внимания, в количественном и жанровом отношении была не столь обильной, но она заняла в сокровищнице средневековой культуры корейского народа весьма важное место.
В корейской словесности на ханмуне были представлены почти все жанры китайской средневековой литературы. Корейскими художниками слова были восприняты и переработаны также многие сюжеты, образы, художествено-изобразительные средства китайской литературы и вместе с тем создана масса оригинальных произведений на ханмуне, которые напоминают китайские только по языку. Иными словами, литература на ханмуне была органической частью корейского художественного наследия и находилась в постоянном взаимодействии с литературой на корейском языке.
Литература на родном языке представляет собой сплав художественных традиций корейской литературы на ханмуне и собственно китайской, с одной стороны, и устного народного творчества, с другой. Корейский фольклор был главным и постоянным источником для этого типа литературы. И подчас бывает трудно провести грань, где кончается фольклор и где начинается литература.
На становление и развитие художественной литературы средневековой Кореи оказали немалое влияние буддизм, как общегосударственная религия до конца XIV века, и конфуцианство, как официальная идеология с XV века, и роль их посредника, переносчика выполняла главным образом литература на ханмуне. Даосское учение и корейские народные верования нашли отражение главным образом в поэзии и прозе на корейском языке. Следует отметить, что, хотя в действительной жизни между этими религиозно-философскими учениями шла борьба за право называться официальной идеологией, в художественной литературе они сравнительно мирно сосуществовали, дополняя друг друга.
Еще одной особенностью корейской средневековой литературы, как, впрочем, и многих литератур Востока той же эпохи, является преобладание поэзии в словесном искусстве корейцев. Она была более ранним и развитым родом литературы по сравнению с прозой. Стихотворные строфы нередко украшали и прозаические произведения. Надо отметить, что в средневековой Корее любой образованный человек старался блеснуть своей эрудицией в стихах и "изящной прозе" на ханмуне.
Согласно эстетическим нормам позднего средневековья, корейская литература незримо была как бы расчленена на несколько ярусов. Самый верхний ярус занимали "высокая" (изящная) проза и поэзия на ханмуне, в жанровом отношении целиком совпадающие с китайскими; ниже располагалась проза пхэсолъ на ханмуне как своего рода антипод "высокой" прозе; наконец, на нижнем ярусе находилась литература на родном языке, в которой, в свою очередь, выделялись три ряда: верхний - поэзия (корейские трехстишия - сиджо и поэмы - каса), средний - своя "высокая" проза (дневники и романы) и нижний - простонародная повествовательная литература (корейские повести и новеллы).
Этапы развития корейской литературы, и, в частности, ее прозаических жанров, в общем укладываются в те исторические периоды и историко-культурные эпохи, через которые прошла Корея с первых веков новой эры до XIX века.
Раннее средневековье в Корее (V-X вв.) охватывает два исторических периода: первый период характеризуется ростом и укреплением Трех государств - Когурё, Пэкче и Силла и совпадает со временем формирования феодальных общественных отношений; во второй период происходит объединение этих государств под властью Силла в середине VII века и феодализм становится господствующей системой.
Истоки корейской литературы уходят в доисторическую эпоху и неразрывно связаны с фольклором древнекорейских племен, представленном в легендах, сказках, народных песнях. Корейская словесность пережила свой "век мифологии", и именно отсюда берут начало ее повествовательные формы и жанры.
И хотя от письменных памятников периода Трех государств остались только их названия и небольшие фрагменты, включенные в сочинения XI- XIII веков, все же можно предполагать, что в этот период существовала развитая историческая проза на ханмуне. Самые древние образцы ее сохранились и в довольно многочисленных эпиграфических памятниках - надписях на каменных надгробьях и стелах возле гробниц правителей - ванов. Яти надписи составлялись в традиционной на Дальнем Востоке форме биографии, идущей от "Исторических записок" китайского историографа Сыма Цяня (II-I вв. до н. э.). Например, в надписи на стеле, установленной в 414 году в память когурёского правителя Квангэтхо-вана ("Расширителя земель") излагается в хронологической последовательности родословная героя и его жизнь, наполненная ратными подвигами и добродетельными деяниями. В такого рода биографиях формируется нормативный с точки зрения конфуцианства образ человека. Имеются также надписи на "иду", но в целом следует сказать, что художественная проза на "иду", по-видимому, так и не была создана.
В период Объединенного государства Силла (вторая половина VII в. - начало X в.) наряду с биографическим жанром литературы на ханмуне и поэзией на корейском языке (в записи способом "иду") получил распространение жанр путевых записок, не увядавший в Корее вплоть до XIX века. Первыми авторами путевых записок были буддийские монахи, совершавшие паломничества в Китай и даже в более отдаленные страны. Один из буддийских проповедников Хечхо побывал в Индии и вернулся в Силла в 727 году. От него осталось, правда в сокращенной форме, сочинение на ханмуне "Хождение в пять индийских княжеств" (в издании IX в.), в котором автор поведал о красотах природы, достопримечательностях, людях и обычаях, увиденных им во время путешествия.